Слабость Шамана

Я сглотнул и опустил глаза на свои сцепленные руки со сбитыми костяшками, не в силах вынести упрекающего взгляда отца. Сердце противно заныло, как будто кто-то ногтями драл нежную ткань прямо изнутри, оставляя саднящие раны на живом моторе.

Отец отошёл от своего массивного стола цвета красной вишни и встал, глядя в окно, сцепив руки за спиной. Около минуты он молчал. Было слышно лишь мое тяжелое дыхание, которое я никак не мог выровнять, чувствуя себя последним куском дерьма, упрекая себя за то, что не оправдал ожиданий отца.

– Я думал, мой сын, моя кровь и плоть, никогда не заставит меня в нем сомневаться. Чувствовать стыд …

Я зажмурился, заёрзав на стуле, мечтая провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать уже такой спокойный, даже равнодушный тон отца.

– Я все решил.

Повернувшись ко мне и не сводя с меня своего немигающего взгляда, отец продолжил:

– Завтра же ты отправляешься в закрытую военную школу на юге Франции, затем в институт.

Я вскочил со стула, желая возразить, но отец заставил меня сесть обратно одним своим взглядом. Подняв руку вверх, он как бы призвал меня к тому, чтобы я молчал и выслушал его до конца. Только сейчас я понял, почему все служащие и прочие шестерки, которые окружают моего отца, боятся Виктора Конти с его холодными серо-голубыми глазами. Его невозможно тяжелая аура неожиданно обрушилась на мою ещё не окрепшую юную психику, такое ощущение, что над головой завис Дамоклов меч.

– Отец! – все же осмелился я подать голос, как будто со стороны услышав, какой он дрожащий и испуганный.

– Нет, Андре! Я принял решение и не хочу ничего слышать, избавь меня от своих просьб и прочих унижений.

– Но мама…– хотел я использовать последнюю возможность вылезти без потерь из этой заварушки.

– Мама уже в курсе! – спокойно ответил отец, последними словами убивая мою надежду. – И она полностью меня поддерживает! Завтра же ты отправляешься во Францию и проучишься там около шести лет в военно-воздушной школе.

На какое-то мгновение его глаза как будто потеплели, и вернулся мой отец, который всегда во мне души не чаял:

– Андре, это для твоего же блага. Поверь, сын, ты потом будешь мне благодарен!

Чувствуя, что уже никак не могу повлиять на ситуацию, я вскочил с места, чувствуя неконтролируемый прилив гнева и какого-то всепоглощающего отчаянья:

– Во Францию?! А как же мои друзья? Кристен, моя девушка?

Отец пожал плечами и спокойно отчеканил, как, будто не замечая моей эмоциональной вспышки:

– Появятся новые друзья. А девушка… не так уж она тебе, наверное, дорога, раз ты не удосужился познакомить ее с нами, не так ли? – он вздернул густую чёрную бровь, плотно сжал жесткие губы, ожидая от меня ответа.

Я заскрипел от бессилия зубами:

– Дай хотя бы попрощаться со всеми! – попросил, ещё полностью не осознавая, как круто изменится уже завтра вся моя жизнь.

– Нет! – холодно ответив, отец направился к выходу из библиотеки.

– Но почему?! – вскричал уже ему в спину.

Он остановился у самой двери, рука замерла на ручке. Когда он повернулся, мне показалось, что на его лице промелькнуло раскаяние.

– Не получится, Андре. У меня неприятности на работе, после десяти вечера никто из нашей семьи не выйдет за пределы этой территории! – и вышел из комнаты, тихо затворив за собой дверь.

Мне же этот звук показался настолько громким, что буквально оглушил. Звук, который поставил точку в моей жизни. Мои друзья детства, мой привычный мир – все в прошлом… Впереди полная неизвестность.

Разозлившись, ударил кулаком по открытой ладони: «Но будь я проклят, если я не попрощаюсь с друзьями. Я, Андре Конти, не позволю никому распоряжаться собой, даже своему отцу!».

Виктор Конти

Глава 2

 Сидя на заднем сидении «Мустанга», который вел мой друг Тай, я с благодарностью принял из рук Алекса сигарету.

Вдохнув полную грудь дыма и пропустив его через лёгкие, от неожиданности подавился, закашлялся так, как будто мои легкие разрываются, обильно выделившаяся слюна горечью затопила мой рот.

– Черт! Алекс, что за дерьмо? – все ещё пытаясь отдышаться, я посмотрел на сигарету, отмечая, что она явно не заводская, а самая настоящая самокрутка, да и запах какой-то необычный.

Радостно заржав, Алекс мне шутливо отсалютовал.

–Это хаш, аж из Дублина!

Подмигнув мне он отвернулся, уставившись обратно в лобовое окно.

Покрутив в пальцах самокрутку, я сделал ещё одну затяжку… марихуана… «Это же не наркотик, а так, травка», – беспечно подумал я, ещё раз затягиваясь, смотря на то, как в темноте тлеет кончик сигареты, как пламя поедает бумагу, расщепляя ее на моих глазах.

Выпустив вверх струю дыма, прикрыл глаза, чувствуя, как напряжённые мышцы потихоньку расслабляются, а мысли как будто освобождаются, унося напряжение, буквально сковывающее меня последние пару часов.

Тай, старающийся не отрываться от дороги, быстро кинул на меня взгляд в зеркало, затем перевёл его на Алекса.

– Ты же знаешь, что я не терплю это дерьмо! Ещё и в моей машине, – любовно проведя по рулю, он опять бросил угрюмый взгляд на Алекса.

Тот пожал плечами, как бы извиняясь:

– Андре надо было скинуть напряжение, он под домашним арестом.

Затянувшись ещё раз, я сквозь дым поправил его:

– Фигня! Все намного хуже…

Алекс вопросительно посмотрел на меня.

– Не домашний арест, а ссылка.

– Куда? – напряжённо спросил Тай, непроизвольно сжав пальцы.

– Во Францию

– Как так? Как так, брат?! – всегда спокойный и уравновешенный, Тай несколько раз ударил кулаком по рулю, потрясенно посмотрел мне в глаза.

Алекс тоже невидяще смотрел в мою строну. Всегда весёлый парень по кличке Бес разом притих, растеряв все своё лукавство и паясничество.

– Смотри на дорогу! – сказал я Таю, устало проведя рукой по лицу. – Я бы сам хотел понять, как вляпался в это дерьмо.

Подумал лишь о том, что все началось с того, как я познакомился с Кристен…

 Она училась на другом потоке, тоже старшеклассница, веселая задорная девчонка с красивой фигурой и большими голубыми глазами, которые обещали мне море удовольствия. Если бы я только знал, к чему приведёт наше знакомство, то сам бы лично послал ее куда подальше при первой же встрече.

С девушкой было весело, мы сбегали с уроков, пропадая на концертах различных знаменитостей, затем просто слонялись по городу до самого вечера. Затем отношения перешли на более близкий уровень, но меня все не покидало ощущение, что я делаю что-то не верно.

Это странное чувство надвигающегося… чувство беспокойства… Многие называют его «шестое чувство». Не раз я говорил друзьям о том, что чувствую, что будет контрольная, или что за гаражами нас ждут парни из другой школы, наши соперники по соревнованиям. Мое «шестое чувство» никогда меня не подводило…

Тай выступал на школьных единоборствах, принося нашей школе почетные первые места, конечно же, это многим не нравилось. Помню, как один раз буквально почувствовал шкурой неладное, и сказал Алексу, о том, что долго не вижу Тая, который вышел на переменке на территорию школы и не вернулся спустя пятнадцать минут. Обычно мы с парнями всегда вместе, как, мать его, святая троица. Но святая ли? Это уже большой вопрос. Алекс, Тай и Андре – лучшие друзья с детства. «Так было, так есть и будет всегда», – любил повторять Алекс.

Тогда, схватив кастет, Алекс рванул со мной за территорию гаражей. Туда, где директор школы не поставил камеры, негласно соглашаясь с тем, что иногда стоит в малом уступить ученикам, чтобы в чем-то выиграть. Дав этим учащимся глоток свободы несмотря на то, что свобода здесь чаще всего пахнет сигаретным дымом, и не только им…

– Уроды! – зарычал друг, увидев, что четверо подонков окружили Тая и пытаются его измотать, чтобы как шакалы накинуться на него.

Те были явно старше, но рядом с парнем проигрывали во всем. Уже втроём мы справились с этими недоносками. Отхаркиваясь кровью, они уносили ноги, даже не оглядываясь на нас.