Страница 3 из 5
Богачи, оккупировавшие Пасарей, платят щедро, но взамен требуют время и душу. Если ты работаешь на аристократа, тебе приходится учиться разным навыкам, но главное из них — умение молчать.
Нельзя озвучивать точку зрения, которая отличается или в чем-то превосходит мысль хозяина, это может его расстроить, и ты вылетишь с работы.
Называть хозяина хозяином тоже нельзя, сейчас это считается пережитком прошлого. Все ратуют за свободы своих рабов, и требуют называть их господами. Самое забавное при этом, что менять графики работы или свое отношение к рабочему классу никто не собирается. Так что да, нужно держаться с хозя… с господином уважительно, но не чересчур, иначе он смутится, расстроится и ты вылетишь с работы.
Нельзя говорить до господина, перебивать и быть заметным, когда господин в плохом настроении иначе вылетишь с работы.
Нельзя отказывать своим господам в их желаниях. И нельзя допускать и быть причиной конфликта в зажиточной семье. Иначе вылетишь с работы, и возможно из Пасарея навсегда. Потому что там все знают друг друга, и сплетничать любят не меньше, чем хвастаться собственным богатством.
Помимо всего прочего есть ещё куча нюансов из разряда нельзя быть привлекательной в доме, где есть госпожа, нельзя в чем-то превосходить своего господина и прочее, прочее, прочее. Проще говоря, нельзя ущемлять господ, указывать на их низменность и несовершенства, которыми они зачастую обладают в избытке.
Самая главная обязанность прислуги-создавать атмосферу, не располагающую к недовольству, печали, и выгодно оттенять своего господина, прежде всего в его собственных глазах. Если ты при этом хорошо выполняешь свою работу это идет тебе в плюс и со временем ты можешь перейти в дом побогаче, да по зажиточнее. Если же ты работаешь спустя рукава, но нравишься господам, сытая старость и щедрая пенсия тебе обеспечены. Наоборот, к сожалению, не работает.
Наконец то заметив свободное место, с радостью его заняла, тут же водрузив рюкзак на колени и вставив в уши наушники. Честно говоря, моя жизнь далека от детских амбиций, но она куда лучше, чем у многих дъёрцев, и уж куда лучше того, что могла мне предложить деревушка на севере Тали, откуда родом мама.
Многим в столице приходится жопу рвать, в прямом и переносном смысле, чтобы выбиться в люди. Каждый год в Дъёр съезжаются толпы народа с приграничных деревень и городов, утопающих в разрухе и бедности. И они куда гибче и живучее коренных жителей. От того текучка в богатых домах дикая, конкуренция высокая, а безработица все более прожорливая.
За окном медленно выплыли первые дома Ксиона. Серо-желтовато-зеленые многоэтажки с облупившимися стенами и коричнево-черными подтеками сменились трехэтажными гусеницами из красного кирпича с эркерами, узкими открытыми балкончиками и треугольными крышами. Появились первые брусчаточные тротуары без привычных мне ям и этикеток, пустых пластиковых бутылок и другого мусора. Одна за другой загорались вывески, и открывались витрины.
Местами ещё мелькают ярко-зеленые жилетки дворников, но в основном по бежевым тротуарам вдоль горок белоснежных сугробов по своим делам спешат ксионцы, не отрывая глаз от телефонов и планшетов, изредка хмурясь. Проснувшись поутру, они сразу же окунаются в работу и у них нет времени на такую ерунду как смотреть по сторонам. Иногда мне кажется, что у них как у машин или насекомых во лбу есть локаторы, которыми они определяют возникающие впереди препятствия, иначе объяснить почему они не сталкиваются между собой и с уличными фонарными столбами, я не могу.
Ксион разительно отличается от Шера и Варферия, в которых в любое время суток пасмурно, серо и уныло. А потому в кирпичный квартал стремятся многие. И это понятно. Просыпаться с видом на чистые мостовые и дорогие вывески сувенирных лавок, в мареве ароматов, исходящих из многочисленных булочных и кофеен приятно. Гулять по его ухоженным улочкам одно удовольствие, особенно ночью, когда парки пустеют, и на аллеи опускается тишина, прерываемая только редкими прохожими. И самое удивительное, покидать дом с заходом солнца здесь не страшно. Тут просто некому отжимать деньги или преследовать запозднившихся красавиц после работы. Для того чтобы жить в Ксионе нужно много работать, а чтобы после 12-часового рабочего дня еще и идти закон нарушать, нужно быть очень заряженным.
Проще говоря, Ксион-ожившая розовая мечта девушек и цель парней, которым недостаточно для счастья пива на шашлыках с друзьями во время очередной попойки. Некоторые, особо, как бы так корректно выразится, настырные молодые люди приезжают с куда более глобальными планами и ищут себе обеспеченную вторую половинку. Они бы с радостью и Пасарей атаковали, но по частным территориям аристократов гулять без пропуска чревато неподъемными штрафами, а стражи там ходят исправно. Блюдут, так сказать, честь и покой юных аристократов.
И это, наверное, единственный недостаток Ксиона – днем всегда очень людно. Неважно пасмурно или светит ясное солнце, в Ксионе всегда огромные скопища народа, среди которых и приезжие простофили, теряющиеся от большого потока людей и окружающей красоты, и модницы, прогуливающиеся от одного концептуального кафе до другого, постоянно снимая контент в сеть, в перерывах переодеваясь в туалетах из одного стильного прикида в другой, чтобы соответствовать трендам и не услышать в свой адрес ужасающее «Ты что всегда в одном и том же ходишь? Фу, отписка». Первые чаще всего раздражают, потому что вечно путаются под ногами и подходят с вопросами, что в Ксионе считается крайне неэтичным. Вторые цепляют взгляд и заставляют задаться вопросом, а что я делаю не так, раз работаю, а денег на подобные забеги у меня все равно нет.
Хотя, в общем и целом, в Ксионе все раздражают всех. И это не потому, что кто-то плохой или хороший, умный или тупой. Нет, просто как я и говорила, для того чтобы жить в Ксионе, нужно очень много денег. И все, кто там живут, со временем оказываются в общем потоке информационной гонки, им всегда нужно быть на связи, мыслями в работе и любые факторы, которые их отвлекают и нарушают личное пространство, очень сильно их злят.
Медленно, но, верно, вагон вокруг меня наполнялся людьми. Несмотря на толпы, покидающие электричку, тут становилось все теснее. Но теперь это совсем другие люди. В отличие от работяг старого доброго Шера с сонными взглядами, вечно усталыми лицами, в болоньевый куртках и шерстяных шапках, новоприбывшие более сдержанные, пафосные, словно перенявшие привычки пасарейских господ. Напротив меня села одна из таких.
Дорогая шуба на тонких плечах, в цвет сумочке известного кутюрье, кожаные брюки, аккуратная шляпка и легкие волны шоколадных волос, как будто так было задумано природой, производили неизгладимое впечатление ровно как на парней, так и на девушек. На губах нюдовая помада, наращённые веера ресниц под тонкими аккуратными стрелками и ровный тон лица, с легким переходом на румяна и деликатный блеск хайлайтера, проще говоря в понимании обывателей «девушка красивая от природы».
Весь её вид кричал о богатстве и усилиях, которые она прилагает для того, чтобы быть выше среднего, но не выделяться. Так что вряд ли она прачка или кухарка, скорее всего горничная или моя коллега-секретарша. Такие сейчас как раз в цене, милые, одинаково нарисованные, радуют глаз богачей и, в зависимости от изворотливости ума и конечных целей, постель.