Страница 8 из 14
Она невольно заулыбалась, вспоминая говорливого и лёгкого в общении друга детства, впоследствии ставшего её мужем. Спустя какое-то время мысли её свернули на разгадывание поведения Сергея по поводу приобщения Алины к употреблению пирожных, относящихся к категории продуктов правильного питания, и сверхдорогих элитных вин. Но больше всего её почему-то поразила история со смузи.
«А вот со шпинатом это что было-то? Как же я не обратила внимания на то, что он сам никогда не пил этот зелёный смузи? Даже и подумать не могла, что Сергей его не любит».
Она ещё раз принялась прокручивать в голове все виденные ею взаимоотношения мужа с этой травой.
«Взаимной любви между ними не было, это точно. Тогда почему он так упорно пичкал меня этим зелёным “безобразием”? Исключительно из заботы о моём здоровье, или здесь что-то ещё было?»
Внезапная догадка вспыхнула в голове Алины: «Не может этого быть! Просто не может, и всё тут! Серёжка готовил меня к жизни с Кириллом?! Приучал к тому, что любит его друг?»
Алине даже стало не по себе, настолько нелепым ей показалось это предположение.
В это время Кирилл быстро убрал со стола остатки еды в холодильник и загрузил посудомоечную машину. Взяв предназначенное для Алины лекарство и стакан воды, он вошёл в спальню. Она лежала с открытыми глазами и о чём-то думала.
– Не спишь?
– Нет конечно, – тут же откликнулась она, присаживаясь на кровати.
– Вот лекарство и вода. Выпей его минут через пять, а я – в душ по-быстрому.
Алина согласно кивнула.
Когда же Кирилл минут через двадцать вышел из душа и заглянул в спальню, то увидел, что Алина спит. Таблеток на тумбочке уже не было. Сама она лежала, свернувшись калачиком, и в этот момент казалась такой беззащитной, ранимой, что он, не выдержав, вошёл в комнату и, присев перед кроватью на корточках, с теплотой и нежностью принялся разглядывать любимую.
«Сколько же на её долю пришлось! Изменилась? Да. Живя с Сергеем, сильно похудела. Он ведь был большим приверженцем спорта и жену приобщил к нему. Даже тренера для этих целей на остров пригласил. Но Алина и без спорта, даже будучи полненькой, оставалась женщиной, в которой было нечто притягательное, то, что делало её какой-то особенной… желанной… пьянящей… А возраст? За прошедшие годы она стала ещё более женственной, даже в чертах лица: произошедшие с возрастом изменения пошли ей только на пользу… Самое главное, она по-прежнему такая же родная, желанная и красивая… Впрочем, Алина всегда была красивой».
Когда любишь, живёшь только этой любовью, надевая те самые пресловутые розовые очки. Ты идеализируешь любимого, свой объект воздыхания и обожания. А уж если он по каким-то причинам недосягаем, то любовь к нему вообще становится безумием…
Они с Сергеем были влюблены в эту девушку. С годами их тяга к ней становилась всё сильнее и острее. Именно она сносила им головы, заставляя совершать безумные поступки: заключать между собой странные соглашения, помогать бизнесу её мужа, да и, в конце концов, просто любить, хоть и издалека, ничего не прося и не требуя взамен.
Он помнил её разной: девчонкой, познакомившейся с ним в парке при таких ужасных обстоятельствах, мамочкой, ведущей дочку в детский сад, а потом и в школу, деловой женщиной, спешащей на работу… Кирилл давно нашёл её: знал, где и с кем она живет. И если бы не паритетное соглашение с Сергеем, то непременно объявился бы. Он рассказал бы Алине, как она дорога ему, и приложил бы все силы, уговаривая её уехать вместе с ним… Но он не мог так поступить… Обещание другу и брату по жизни связало его по рукам и ногам. Всё, что он мог себе позволить, так это снова и снова приезжать вот так, потихоньку, не ставя в известность никого, даже Серёжку, скрываясь от всех, издалека наблюдать за ней, за её жизнью… Как шпион… Как вор, готовящий преступление. Сколько раз он мечтал ворваться в её жизнь, но всё же сдерживал себя, рвал зубами по живому свои эмоции…
Его до сих пор мучил вопрос: почему она тогда, в юности, бросила его без объяснения причин?
Что это было?
Он много думал над этим и склонялся к выводу, что тогда напугал её своим напором, ведь он готов был повести её в ЗАГС хоть на следующий день.
И вообще, можно ли было так полюбить раз и навсегда?
Сколько он думал об этом и понял: можно! Господи, но как же он её любил! Он искренне был готов принять, полюбить её ребенка тогда… А «ребёнок» оказался лишь глупой девичьей шуткой…
Кирилл прерывисто вздохнул и, приложив к губам указательный и средний пальцы правой руки, тихонько, стараясь не разбудить Алину, обвел ими женский силуэт, слегка прикасаясь к ней: от плеча и заканчивая щиколоткой ноги, а затем снова коснулся своих губ, забрав с пальцев вкус и запах любимой себе. Острая, чувственная волна миллионом мурашек пробежала по его телу. Он дёрнулся, не давая себе воли в действиях, и ещё немного посидел перед кроватью. Медленно выдохнув, встал и аккуратно, стараясь не шуметь, забрал с тумбочки пустой стакан и блюдечко из-под лекарства. Едва развернулся, чтобы уйти, как Алина, не открывая глаз, сонным голосом, но вместе с тем громко и чётко произнесла:
– Серёжка. Укрой меня пледом, пожалуйста.
Услыхав имя друга и умершего мужа Алины, Кирилл замер, потом резко развернулся и пристально посмотрел на любимую. Чуть-чуть замешкавшись, буквально на пять секунд, слегка севшим от волнения голосом спросил:
– Где взять плед?
– Там, возле кресла, что со стороны окна, корзинка плетёная стоит. В ней пледы. Возьми один из них… – практически снова засыпая, так и не открыв глаз, пробормотала она.
«Да, Серёня! Да, брат! – подумал он, рассматривая любимую, уже укрытую пледом. – Мне, по всей видимости, ещё долго придётся за неё с твоей тенью бороться».
Он наклонился и, легко поцеловав женщину в висок, вышел из комнаты.
Глава 7
Чтобы немного успокоиться, Кирилл пробежался по квартире, наводя порядок: собрал вещи, лежащие не на своих местах; разобрал сумки с одеждой, своей и Алининой, что-то отбросив в грязное бельё, а что-то развесив по шкафам; почистил туфли и кроссовки, в которых они сегодня ходили; протёр брызги воды на стекле душа, на кафеле и на кранах в обоих санузлах. Уж очень раздражало его наличие мутных высохших пятен в этих помещениях. А когда закончил, вернулся в её спальню и, присев на стоящий там диван, наконец-то принялся спокойно рассматривать комнату.
Выбранное под спальню помещение было светлым, уютным, таким, каким его сделала Алина, и таким, каким его и представлял в своих фантазиях об их совместной жизни Кирилл.
«Здесь так спокойно, комфортно и очень приятно. Наверное, и спать тут будет тоже хорошо, – сразу же определил он для себя. – От Сергея здесь ничего нет и быть не может. Он тут прожил не больше недели. Разве что спал на этой же кровати… с ней… И занимался здесь… с ней».
От ревности к уже ушедшему другу, к тому, что он мог делать в этой комнате с его любимой женщиной, Кирилл непроизвольно скрипнул зубами.
«А в свою комнату я спать сегодня не пойду! – сердясь на самого себя за недостойные дружбы мысли, решил он, ничуть не смущаясь принятого решения. – Тем более что Алина забыла мне бельё дать. Вот и повод благовидный нашёлся».
Он ухмыльнулся. Пока разбирал сумку Алины из больницы, раскладывал и развешивал её вещи в гардеробной, всё, что нужно было для сна, он нашёл и сам. Но грех было не воспользоваться сложившейся ситуацией. Снова усмехнувшись, Кирилл взял из корзины второй плед и, забравшись на кровать, аккуратно, чтобы не потревожить любимую, прилёг рядом.
Глядя на спящую Алину, тут же подумал:
«Да, Сергей! Ты был прекрасным, надёжным другом для меня, обаятельным, харизматичным человеком, но ведь для неё… изначально, ты тоже был просто другом детства. Но как же это надо было суметь, что прошло меньше недели, и моя любимая женщина добровольно стала твоей женой. А спустя год она уже практически не могла без тебя жить… Да и ещё, оказывается, носила твоего ребёнка.