Страница 4 из 17
– Это точно. Но, скорее потому, что все равно присутствуем в жизни друг друга. Так легче.
– Скорее всего. Дорогая моя, ты рассказала Воронцову про фото? – Федор снова расположился напротив.
– Ну… как-то…, – Ася растерянно развела руками и виновато посмотрела на друга. – В общем… нет.
– Ясно. Как обычно. На самое важное у тебя нет времени. Ты хотя бы представляешь, к чему это может привести, учитывая то, что твой муж чертовски ревнив?
– Я скажу ему, обязательно скажу. Завтра, например.
– Завтра? Откладывая подобные дела, мы часто забываем, что завтра может быть уже поздно. Для Воронцова каждый лишний час может быть уже поздно!
– Мы вчера повздорили по телефону, когда я ехала в офис. Уже вечером, и я не ночевала дома. – Ася опустила глаза.
– Совсем обалдела? Ты нарываешься на крупные неприятности! Неужели тебе скучно, Ась? В чем дело? Ты ведешь себя странно. Сбегая с дома, ты не решишь проблем.
– Я ненавижу, когда за мной следят и контролируют каждый мой шаг. Возникает впечатление, будто я в рабство продалась, а не замуж вышла. Из клетки в клетку. Сначала отец, теперь муж.
– Да уж. Свободу ты любишь. Я всегда считал, что ты рождена из этого моря и солнца, и обласкана ветром с гор. От того и такая свободолюбивая. С этим нужно мириться.
– Федор, да ты у нас поэт оказывается? Вот, что с людьми любовь делает!
– Именно. Любовь горы сдвигает.
– Воронцов – бабник и, мне кажется, что Ася, то есть я, – лишь очередной трофей. Только ситуация несколько иная, чем обычно. Его придирки – не больше, чем мужское чувство собственничества. Ему надоест, и он начнет свои приключения по новой, как только срок нашего, так сказать, «контракта» истечет. Так что здесь с любовью можно здорово поспорить.
– Ась, ты сама-то веришь в то, что говоришь? Ты вообще представляешь, что от тебя можно уйти? Я тоже бабник, каких свет не видывал! Но когда мы встретились с тобой снова…, – Федор помолчал мгновение. – Ась, от таких, как ты, не уходят. От таких женщин теряют покой и сон до конца своих дней!
– Он изводит меня своей ревностью. В основном к тебе. Даже по мелочи не преминет упомянуть мое к тебе отношение. Вчера решил, что у нас с тобой встреча. А Олеся якобы нас покрывает.
– Вот – я как раз об этом тебе и толкую! А ты его еще провоцируешь, вместо того чтобы убеждать, как он тебе дорог.
– Не преувеличивай!
– Откровенность за откровенность. Наши с тобой отношения были совсем другими. Абсолютная противоположность тому, что есть с Олесей. И отчасти потому, что я всегда был вынужден тебе подчиняться и в пределах офиса, и вне его стен. Я лишний раз даже боялся к тебе обратиться, не зная, как ты отреагируешь. Виной тому твой слишком крутой нрав, а я боялся тебя потерять. Потом привык, когда понял, что верю тебе больше, чем самому себе и что твое отношение полностью взаимно. Между нами не было никаких секретов, никакого вранья или укрывательства. Вспомни это чувство и верни его себе. Верни гармонию в свою жизнь!
– С Воронцовым это будет слишком сложно.
– Начни с малого и самого важного. Пообещай, что сегодня же разъяснишь ему про фото! Пообещай, закрыть эту тему! Федор взял Асины руки в свои и прижался к ним щекой, а затем губами.
Они были заняты разговором и не заметили, как сквозь незакрытые жалюзи за ними наблюдают глаза, вмиг потемневшие от увиденного.
– Хорошо. Я это сделаю. Обещаю. Ты полностью прав: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Себе потом дороже. Но я в нем не уверена.
– Боишься, что после того, как он узнает правду, то уйдет? Это бред! Таких женщин не бросают. Хотя бы поверь на слово прожженному ловеласу.
– Он упрям как осел. Каждое объяснение приводит еще к одной порции вопросов, на которые сложно давать ответы. Отчасти из-за их количества, отчасти из-за того, что я не понимаю их смысла. И так постоянно, в геометрической прогрессии. Я устаю от такого.
– Эй, молодой человек, вы к редактору? – звонкий голосок резко оторвал Алекса от невеселых умозаключений. Перед ним стояла секретарша его жены – Лиза, живое воплощение блондинки в законе и в пастельно-розовом прикиде.
– Я… да… ваш шеф… она занята.
– Занята? У нее встреча лишь через 30 минут, а длительное совещание и вовсе после обеда. – Девушка заглянула сквозь щель в кабинет Анастасии. – А, да это же Леснов, наш юрист! Ничего она не занята, но вы теперь уж простите: у меня срочнейшие бумажки по зарплате на подпись!
– Ничего-ничего!
– Зайдете сразу за мной, пока к ней не приехали люди.
Стрекотуха в розовом безе влетела в кабинет начальницы и сунула ей под нос папку. Алекс посмотрел, как бросив взгляд на бумаги, Ася спокойно забрала руку у Федора, черкнула на них свою визу и снова посмотрела на Леснова. Приподнятое настроение испарилось и Воронцов быстро скрылся за поворотом на лестничную клетку, чтобы не вызывать любопытных взглядов на себя. Тем более, коль Ася столь занята важными посетителями, правильнее всего отправиться на работу. Остыв к вечеру, будет проще поговорить.
– Анастасия Григорьевна, там такой мужчина весьма приятной наружности, никак не решался войти в кабинет, я позову?
– Да, конечно, Лиза. Спасибо.
– Это что же за привлекательные мужчины штурмуют бастионы твоих апартаментов? – у Леснова в глазах запрыгали искорки.
– Ну, сейчас вместе и узнаем! Что там, Лиза? – позвала Анастасия.
– Ничего не пойму. Только что здесь стоял, как в воду канул… а так хотел войти, прям аж…, – секретарша растеряно вернулась к столу, разводя руками.
– Как он выглядел? – спокойно спросила Ася.
– Очень красивый, вашего возраста. Светлый шатен… или блондин… глаза красивые с длинными ресницами… Ой, да вот же он! – Лиза с неприкрытым восторгом стала тыкать в свадебное фото на столе – заботливо слепленный Тимуром фотомонтаж реальной Анастасии Вересковской с супругом. – Простите… это был ваш… ваш муж… Я не знала. – Секретарша зажмурилась от своей оплошности. – Он так робко в окно заглядывал.
– Ничего страшного, Лизок. Если это был он, то мы созвонимся. Можете работать!
– Есть, шеф! – Лиза вихрем вылетела из кабинета.
– Воронцов робко заглядывает в окно? По-моему, он только способен двери ногой открывать, притом куда они ведут, обычно не важно. Положение обязывает.
– Да ладно тебе. Он неплохо воспитан. Хотя бы потому, что все сознательное детство нас воспитывали вместе. Может, в кафе спустился. Вернется сейчас.
– Не вернется. Если твой ошалелый от ревности муж видел меня здесь, в теплой дружеской обстановке. – Леснов встал и нервно замельтешил по кабинету. – Это из-за меня. Но не могу же я бросить наше сотрудничество из-за его чудачеств!
– Ты с ума сошел?! Чтобы я в последний раз это от тебя слышала! – вспылила Ася. – Федор, я не могу тратить свою жизнь на то, чтобы гасить его приступы ревности. Либо он принимает меня, как есть, либо нет. Я не могу забросить работу, и думать все время, что какие-то мои действия неправильно истолкует его воспаленное воображение. Я нормальный адекватный человек, а с его стороны такое поведение – не нор-маль-но! Не будет тебя, будет ведь кто-то другой.
– С этим трудно спорить, только я беспокоюсь, потому что ты расстраиваешься.
– Сегодня или самое позднее завтра утром – поговорю с ним. Если не прекратит, вообще уеду из дома. Может это поможет включить мозг.
– Эй! Не нужно таких кардинальных и резких изменений. Попробуй просто понять его, выслушав. – Федор остановился напротив подруги, пытаясь поймать ее взгляд.
– Да ты у меня теперь просто ангел во плоти! Олеся не на шутку постаралась.
– Анастасия, над отношениями трудиться нужно. Не воевать по любому поводу. Выражение «беречь домашний очаг» не просто словосочетание. И выражать свои чувства тоже нужно учиться.
– Понимаешь, любовь – это любовь, а не влюбленность. Она лишена эгоизма. А ревность – это эгоизм. Это не любовь. И любовь, это доверие. Полное и безграничное! Умение принимать, понимать и прощать.