Страница 3 из 26
Нет, ну это уже предел. Была бы у меня своя машина! У меня даже права есть. Я подумывала купить машину, но все мои деньги пошли на погашение кредита «котенка», которая в тот момент ждала второго ребенка от второго мужа. Помню – помню. Мама в ногах валялась, умоляя дать сестренке денежек, потому, как ее сильно беспокоят коллекторы из банка, а ей нельзя волноваться. Как гнусаво заметила Сова из «Винни Пуха» – «бездвоздмездно».
Я психанула и бросила трубку. Чип и Дейл были близки к тому, чтобы забить болт на все и накрутить на него Гаечку.
Котэ от меня не отставало, «хороводясь» вокруг моих ног. Такими темпами у меня скоро будут полноценные валенки из кошачьей шерсти. И тут, каюсь, я его пнула. Не так, как пробивают пенальти, но вполне ощутимо. Не очень больно, а скорее обидно. Кот посмотрел на меня такими глазами, от которых мне стало страшно. Он не убежал с дикими криками и не спрятался в какую-то дыру, зализывая бубенчики и переживая свою маленькую кошачью трагедию.
– Прости, котик, тебя случайно намотало на маховик моего плохого настроения, – гаденько сказала я ему, срывая на пушистике всю злость на несправедливый мир.
Кот просто отошел и посмотрел на меня очень нехорошим и многообещающим взглядом.
– И что ты мне сделаешь? – злобно произнесла я, сжимая в руке вибрирующий мобильник. Звонила мама. Кто-то уже «намяукал» на меня.
Кот смотрел на меня очень и очень нехорошо. Таким взглядом можно ложки гнуть и гвозди заколачивать.
– В тапки нагадишь? Или сделаешь вонючую лужу под моей дверью? – ехидно поинтересовалась я, глядя на недовольную кошачью морду. И тут я увидела, что котишке стало очень плохо. Он лег на землю и замер. Я посмотрела на него и поняла, что он сдох. Кот сдох. Бррррр! Мне стало так неприятно, что я решила отойти подальше. Мое сердце сжималось от жалости и чувства вины. Вроде не сильно ударила.. Хотя, вдруг он какой-то больной? Как неприятно… Я бросила взгляд на кошачье тельце, лежащее на земле, и отвела глаза.
Ладно, тут остановка недалеко. Я воткнула в уши наушники и двинулась в сторону остановки. Прогуляюсь пешочком. А что делать? Я вышла дворами к дороге и увидела, что неподалеку от перекрестка столпились люди. Голубой «Шевролёт» с промятой передней дверью со стороны пассажира, в которую, почти как нож в масло, вошла зеленая «Тойота». Я присмотрелась и поняла, что удар был такой силы, что если бы на переднем сидении сидел человек, то сомнительно, что он бы отделался легким испугом. Люди охали, ахали, фотографировали на телефон. А где-то уже слышался вой сирены «Скорой», летящей по встречке.
У меня квакнула СМС. «Ваш вызов отменен. Пользуйтесь услугами нашего такси и получите скидку на каждую третью поездку!» Водитель «Шевроле» был жив и даже сам вышел из машины, пошатываясь и вытирая кровь, текущую из разбитого лба. На счет пассажиров и водителя «Тойоты» я не знаю. Мне отсюда плохо видно, а подходить ближе я что-то не решаюсь. Мысль о том, что на переднем сидении могла бы сидеть я, повергла меня в ступор. Я стояла на ватных ногах и не могла пошевелиться, глядя, как вокруг аварии суетятся люди. Автобус, идущий до автовокзала, проехал мимо, а я стояла и в оцепенении смотрела на то, как вытаскивают водителя «Тойоты», кладут на носилки и грузят в карету скорой. В плеере играла музыка, прерываемая судорожной вибрацией и противным мяуканьем.
Внезапно я почувствовала, как у меня из правого уха медленно вытаскивают наушник.
– Нравится? Красиво, не так ли? – спросил тихий вкрадчивый, но в тоже время зловещий мужской голос у меня над ухом, – Не оборачивайся, мышка. Стой и смотри. Смотри внимательно и запоминай. Запоминай все, что видишь. Потому что сейчас тебя намотает на маховик моего очень плохого настроения. И мало тебе не покажется.
Я хотела обернуться, но не смогла. На асфальте отчетливо были видны две тени. Моя маленькая тень с зажатым в руке телефоном, и вторая, высокая, почти полностью заслоняющая мою. Чьи-то руки легли мне на плечи. Сквозь тонкую футболку я почувствовала, как чьи-то острые когти неглубоко впиваются в мою кожу, потом хватка чуть-чуть слабеет. И снова я чувствую, как когти слегка вонзаются в меня. Господи, что это? Это что за фильм ужасов?
Мимо проехал автобус, закрывая от меня страшную картину аварии.
– Ты спрашивала, что я могу тебе сделать? – снова произнес вкрадчивый и очень зловещий голос у самого уха. Когти снова слегка сжались, причиняя мне явный дискомфорт, – Хороший вопрос, мышка… Дай-ка подумать…
Когти снова разжались, а потом сжались, но уже достаточно сильно. Я чуть не ойкнула от боли. Мне хотелось вырваться, крикнуть, но я все еще стояла молча, как статуя, глядя на две тени на треснувшем асфальте.
– В тапки я, разумеется, гадить не буду. Это ниже моего достоинства. А вот в душу – всегда, пожалуйста! – усмехнулся голос с легким придыханием. Одна рука медленно поползла в сторону моего лица и закрыла ладонью мои глаза.
Когда ладонь сползла с моих глаз, я почувствовала, что снова могу шевелиться. Я обернулась. На меня смотрели голубые человеческие глаза. Взгляд был очень тяжелым и подозрительно знакомым. Из-под черных, сдвинутых бровей, на меня смотрел холодный и презрительный взгляд. Я уже говорила, что таким взглядом надо гвозди заколачивать. Судя по всему, в меня уже мысленно вбили целую пачку гвоздей и уже потянулись второй. Тонкий, чуть длинноватый нос с чуть опущенным вниз кончиком и отвратительная однобокая усмешка на красиво очерченных губах. Такое чувство, что обладателя всей этой красоты передергивало от омерзения. Я тоже была далеко не в восторге от столь неожиданного знакомства. Да, мне нравятся брюнеты, да именно с такими чертами лица, да именно с голубыми глазами, но только если они смотрят на меня с любовью и обожанием. А здесь любовью и обожанием даже не пахло. Пахло неприятностями. Крупными неприятностями.
Люди, никогда не обижайте животных. Никогда.
– Попалась, мышка. – с усмешкой заметил мужчина, одним движением руки зажигая свечи. Мы стояли в большом пыльном зале, посреди которого стоял заросший паутиной трон. На троне покоилась облезлая корона. Я снова перевела взгляд на брюнета и заметила, как с его прической происходит что-то странное. Через мгновение я увидела, как на его голове поднимаются черные кошачьи уши, которые до этого момента были прижаты и сливались с волосами. Музыка в плеере все еще звучала. «Зачем топтать мою любовь… Ее и так почти не стало....»
– Прости… те…, – выдавила я, отводя взгляд. Теперь мне было совсем не стыдно. Мне было просто страшно.
Однобокая усмешка превратилась в презрительную улыбку, а в мою сторону поползла черная змея. Она резко рванула мои наушники за провод. Телефон вылетел из кармана и разбился.
– Всегда мечтал это сделать! – заметил он, наступая ногой на мой смартфон и с явным удовольствием давя его на каменных плитах вместе с вакуумными наушниками. – Помнишь, мышка, ты мечтала увидеть настоящего принца?
Только не говорите мне, что вот это существо с недовольной физиономией – мой прекрасный принц! Нет! Нет! Нет! Такое чувство, будто я его купила в интернете! На картинке одно, а в коробке.... Спасибо, я лучше снова займусь безобидным «коневодством».
– Так вот. Я исполнил твое желание. Больше мечтать не нужно. – усмехнулся брюнет. Перед нами появилось большое овальное зеркало, в котором отражалось мое крайне озадаченное лицо. На моих плечах лежали руки с внушительными когтями.
– Теперь ты – принц. Твой трон, твоя корона, твой замок, – прошипел брюнет в черном. Зеркало исчезло. Змея лежала у его ног, слегка подергивая головой. Я отследила взглядом, откуда она выползает и поняла что это. Это … хвост. Его хвост. Дайте переварить полученную зрительным путем информацию. У него есть хвост. Мужик с хвостом. Между ног болтается на «х» называется. Хвост. Хвост лучше, чем хобот.
– А это, мышка, – усмехнулся он, разворачивая меня в сторону стены и слегка впиваясь когтями в мои плечи, – твои предшественники. Прекрасные принцы.