Страница 48 из 49
И особенно всех не устраивает и про себя бесит то, что для Рамы делает вот такие предвзятые исключения самая видная и перспективная сотрудница, Анастасия Филипповна Розенрейс. Которая раньше, до этого невероятного изменения Рамы, ставшим так на себя прежнего, скромного и не хватающего с неба звёзд человека, не похожим, была полностью с головой погружена в аналитику, а сейчас, что за странности такие творятся, она и сама перестала быть на себя похожей, в один момент расцветя пышным цветом, став самым прекрасным экземпляром человеческого выражения в их отделе исследований. И возникшие у всех буквально на ровном месте подозрения в сторону Рамы, – это он своим безответственным вниманием к Анастасии способствовал её расцвету и цветению, – стали последним камнем преткновения, прорвавшим дамбу воспитанности коллег Рамы. Так что ему, а также Раме, нужно найти более чем убедительные слова для своих коллег, чтобы они перестали себе на его счёт голову себе морочить.
– Я собираюсь разделить своё одиночество с одним человеком. – Тоном голоса подразумевающего сокровенность и инсайдерскую информацию, тихо проговорит Рама, и не давая окружившим его коллегам воспылать желанием громко знать, кто этот счастливый человек, – в их альтернативной, не бинарной реальности, им может быть всякий подвид своей жизненной реализуемости, – перебивает все эти их мысли-предположения требовательным: «Тсс!». После чего Рама убирает палец от своего рта, которым он сопроводил это своё требование к тишине, и говорит. – Это пока что большой секрет для избранного мной человека, так что я буду вам признателен за то, если вы сохраните эту тайну. – На этом моменте Рама зафиксирует паузу, окинет своих коллег требовательным взглядом, выискивая в их рядах несдержанных до разглашения секретов людей, и не обнаружив среди них таких деструктивных личностей, в качестве награды для своих коллег включает их в игру-интригу «Угадай первым, кто этот выбранный мной человек». А это интересная, если что идея. – На этой мысли Алекс собрался было закончить эти мысли о взаимоотношениях Рамы в новом качестве и его коллектива. Но ему это не удалось это сделать по той объективной причине, что реальность всегда иначе живёт и мотивирована в отличие от её модели. И в реальности обязательно среди в общем дружественно к Раме настроенного коллектива всегда найдётся один кто-то, кто будет против него строить различные злодейства.
И этот кто-то, пока что неизвестный тип, злодейской и вероломной инициализацией в его сторону, обязательно не удовлетвориться этим ответом Рамы, и с нехорошим подразумеванием проговорит следующую знаковую фразу. – С виду ты, Рама, прежний, но что-то в тебе присутствует такое, чуть ли не оппортунистическое (а это ещё что такое?!), что не даёт нам всем покоя. – Здесь этот антагонист, смертельный враг и противник Рамы, зафиксирует громкую паузу, направленную подавить авторитет Рамы тем, что все его коллеги сейчас задумались и пытаются разгадать эту его загадку, на которую указывает противник Рамы. Но загадка Рамы так глубоко в нём запрятана, что утверждать, что она в нём присутствует, слишком самоуверенное решение. И тогда врагу Рамы остаётся отложить раскрытие Рамы до лучших для себя времён. И он со словами: «Я не знаю, что это такое, а может в тебе живёт другой человек, но это обязательно выяснится, только дай время», теряется из виду Рамы.
– Никто тебе не даст этого времени. – Алекс в лице Рамы посылает этого антагониста подальше, возвращаясь в итоге к нынешней реальности, которая его ждёт в виде столпившегося народа на другой стороне перекрёстка. К которому возвращается всё внимание Алекса и его прежние соображения на его счёт.
Но то ли расстояние между ними не позволяло им отчётливо увидеть имеющуюся в наличие Алекса внешнюю выразительность, а может он выглядел так невыдающе, что на него не стоило было тратить время, как последний вариант, как хотел бы думать Алекс, а может люди уже настолько прониклись духом внутренней свободы и уважения права индивидуума на неприкосновенность своих личных свобод, что они уже не могут быть самими собой даже наедине с самим собой, вот они и не могут никого отдельно выделить из этого вокруг разнообразия, даже если этого разнообразие так и напрашивается на это своё выделение, но так или иначе, а Алекс не был отдельно их вниманием выделен из общей массы людей. И Алексу ничего не оставалось делать, как продолжать пребывать в недоразумении насчёт себя, совершенно не понимая, отчего ему в своём новом я отталкиваться. От доброты и связанной с ней крепкими узами пригожести, или же от критичности взглядов, свойственных человеку с активной жизненной позицией, где второй вариант всё же был ближе этому Сигиндапале Раме, как на него смотрел Алекс.
Но Алекс лицо более чем заинтересованное, и он не может себя объективно оценивать, как ему уже говорила Валькирия, и ему нужно выйти с кем-нибудь из прохожих на контакт, чтобы себя оценить и увидеть, кто он есть такой для людей со стороны, чья оценка является настоящей определимостью тебя. И даже зеркало витрин, являющееся всего лишь внешним отражением тебя, не есть твоя объективная реальность.
Но тут встаёт новой сложности вопрос для Алекса. Как ему подойти к решению этого своего вопроса, а в частности к стороннему прохожему, когда современность предполагает и несёт в себе полнейшую личную свободу, а это значит, что оставьте меня все в покое и не смейте лезть ко мне с чем бы то ни было. Я сам себе на уме и вам того же желаю. И здесь нужно иметь наиважнейшую причину для отвлечения от самого себя современника, включающего в себе полную автономию и независимость от внешней сути мира, на счёт которого каждый в праве иметь своё наличное (осязаемое) и безналичное (оценочное) суждение.
И тут Алекс спохватывается насчёт времени, лимитированным ему Валькирией. – А чем это не причина для обращения к прохожему, кто может тем самым повысить свой социальный рейтинг в агентстве регистрации устойчивости твоего интеллекта. – Было обрадовался Алекс. Но стоило ему только посмотреть на встречные лица прохожих (а Алекс уже пересёк перекрёсток и двигался по мостовой), так погружённых и отстранённых в свою занятость от реальной жизни, как в нём опять поселились сомнения насчёт перспективности такого своего обращения с такой просьбой к прохожим. И он даже легко себе представляет, что из этого подхода к первому прохожему у него выйдет.
Так для начала он объективности ради, выберет из всей массы проходящих мимо себя людей самого обычного и обыденного для местных реалий человека, – вон тот тип, с лицом непуганого идиота и самокатом мысленной деятельности, безмерной самостоятельности и уважения в себе, будет в самый раз, – и чтобы не вызвать в нём неосторожные побуждения и толкования в испуганную сторону, с расстояния превышающего близкие отношения озвучивает ему свою просьбу. – Сразу обозначу себя, я не попрошайка и не свидетель чего бы то там ни было. И я прошу прощение за моё к вам обращение и незапланированную вами задержку. Но такова уж ситуация со мной, мне нужно узнать сколько сейчас времени.
Выбранный Алексом прохожий, остановленный им таким образом, окидывает быстрым взглядом Алекса, и не заметив за ним других видов поползновений в свою сторону, расплывается в располагающей к себе улыбке, приглашающей вас ко всему, что ваша душа пожелает, и с этой информативной подачи себя делает своё обращение к Алексу, для него незнакомому типу, вдруг себе надумавшему вон чего. – Прежде чем вы встанете на путь деструктивных отношений со мной, человеком с вами нисколько незнакомым, знать вас не знающим и не испытывающего такие желания и в дальнейшем, дабы нас обоих уберечь от конструкта отношений между людьми, зиждущихся на платформе неинформативной предвзятости друг к другу, разрешите мне вам рекомендовано заметить следующее:
– Разве ты, падла, не видишь, что у людей других дел что ли нет, как на тебя своё личное и бесценное время тратить! – это правда была отсебятина со стороны Алекса, и такой вариант развития этого разговора обязанный для себя предусмотреть. На чём Алекс не может сразу остановиться и по инерции этот разговор развивается в этом варианте своего развития. – И если ты, подлец, не удосужился всё это заметить, – а какого хера, когда я сам себе хозяин и какая мне, наглецу и подлецу, то есть самодостаточной для счастья личности, до всех забота, – то мне очень тебя жаль за то, что ты не идёшь в ногу со временем. И я даже готов принять во внимание щадящий тебя вариант объяснения этого твоего непростительного и неправомочного поступка, пренебрежения чужим правом на неприкосновенность личной жизни и её инициализации. Где ты, используя чужую слабость, как ты понимаешь гражданскую сознательность с её стремлением идти во всём навстречу ближнему своему, за счёт чужого времени строишь свою экономическую модель благоденствия. А ведь ты, и это вполне возможно, что самый что ни на есть анархист. Кто из своих принципиальных возражений не считается со временем. А сейчас им интересуешься только лишь по одной причине, чтобы остановить для всех время на задуманной тобой и твоими сообщниками, людьми вне времени, минуте. И тогда мой первейший долг, вызвать патруль времени. – И вот что на эти реалии жизни может ответить Алекс, да ничего себя оправдывающего. А говорить, что у меня часов нет по одной только причине, что счастливые люди, – так уж получилось, я невиноват, что я такой счастливчик и мне выпало счастье найти его, – часов не наблюдают, то это самому себе противоречить, раз сам интересуешься сколько сейчас времени.