Тени. Реки забвения

Его слова причиняли боль.

– Но ты же только что поцеловал меня. Спас меня в тени. Зачем ты это сделал, раз я, по-твоему, подлая лгунья?

– Я тебя не целовал. Существовал только один способ заставить тебя замолчать. И не путай мои чувства к тебе с доверием. Потому что я не совершу ошибку, доверившись тебе еще раз.

Ничего себе заявление! Я возмущенно хватала ртом воздух, лихорадочно подбирая слова. Хотела сказать ему, что прекрасно разбираюсь, поцелуй это был или не поцелуй, но Бастиан предостерегающе поднял руку, чтобы я замолчала, и прислушался. Из соседней раздевалки послышались шаги.

Он опустился рядом со мной на корточки.

– Гвиннед идет. Пожалуйста, будь…

– Нет, не заставляй меня ждать здесь! Я сгораю, ты разве не видишь? – взмолилась я. Из-за жара я не могла нормально вдохнуть. – Я больше не выдержу!

– Прости, но сейчас я ничем не могу тебе помочь, – Бастиан бросил быстрый взгляд через плечо.

– Бастиан, я горю! – я схватила его за предплечье и умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Полнейшее безумие, – выругался он и схватил меня за руку. В следующий миг мы уже прыгнули в тень, и ее холод меня немного успокоил.

– Все, две секунды – и больше медлить нельзя. Гвиннед будет здесь в любую…

– Так, может, я здесь и подожду, – предложила я, потому что холод сейчас оставался единственным спасением для моих горящих нервов.

– Нет, ты не можешь оставаться в тени одна. Ты потеряешься, – услышала я мысли Бастиана.

– А если я не буду двигаться? – Нет, это не мой голос, это тоже только мои мысли. Как будто меня уже разобрали на составные части. Как будто я уже начала распадаться на атомы. В любом случае лучше здесь, чем в пламени.

– Это безумие! К тому же это слишком опасно.

– Ты же сам сказал, что это не займет много времени.

Даже в бездне тени я чувствовала, как он колеблется.

– Я могу потерять тебя…

Но мысль о том, чтобы вернуться к свету и, следовательно, к боли, пугала меня. Мне нужен был этот холод.

– Ты разлетишься на атомы, как только я тебя отпущу! – все еще пытался отговорить меня он.

– Ты не можешь быть в этом так уверен. Раньше ты думал, что люди не могут уходить в тень. Но вот – я же здесь…

– Нет, я не буду рисковать твоей жизнью.

Он говорил совершенно серьезно. Я понимала, что не смогу его переубедить. Отчаяние охватило меня.

Не знаю, из-за чего это произошло, от холода ли или оттого, что стук в висках, причинявший мне боль, постепенно утих, но я чувствовала, что моя сила возвращается. Я понятия не имела, как перемещаться в тенях, потому что мое тело, казалось, вообще перестало существовать. Но как бы там ни было, у меня вдруг снова появилось чувство контроля.

Я сосредоточилась, пытаясь мысленно убедить Бастиана отпустить меня.

Я чувствовала, как он колеблется. Казалось, это продолжается вечность, хотя на самом деле наверняка прошли буквально миллисекунды.

– Пожалуйста, – мысленно просила я. Потом холод усилился, и вокруг все потемнело. Мои мысли рассеялись, как и мое остальное «я».

Бастиан меня покинул.

Я осталась одна. Одна в тени. Если бы я что-то и почувствовала, то только страх, но сейчас, без поддержки Бастиана, даже мои чувства распадались на части. Холод уже не казался мне спасительным. Он внезапно стал смертельно опасным.

Тысячи оттенков красного

Бастиан прикусил язык, чтобы не выругаться, и сжал кулаки. Надо успокоиться, чтобы плетения пропали с кожи. Он не собирался оставлять Эбби в тени. Но неожиданно что-то – возможно, это странная сила внутри нее, которая вдруг опять пробудилась, – просто оттолкнуло его. Сейчас он смотрел на тень под боксерским мешком и спрашивал себя, не совершил ли он самую большую ошибку в своей жизни.

– Может, все еще обойдется. – Бастиан вытер кровь с щеки, и тут же в тренировочный зал вошел Гвиннед. Ведомый яростью, он отвел взгляд от тени и посмотрел на огненно-красные сердечные плетения Гвиннеда. Когда он являлся хранителем кольца души, он не мог сделать для Гвиннеда много, потому что его душа не представляла проблему. Душевных плетений у него было не так много. Чуть-чуть вины, чуть-чуть совести – не с чем работать. В основном же плетения этого ученика окрашивались в кроваво-красный, символизирующий ненависть, и коралловый, отвечающий за ревность и зависть. Конечно, его сердечные плетения нельзя назвать самыми лучшими, но они точно утолили бы голод Бастиана и придали бы ему силы, необходимые для того, чтобы разобраться с проблемой Эбби и вернуть кольцо.

– Ну и в чем дело, Тремблэй? – пробубнил Гвиннед, натягивая на живот потертые тренировочные штаны. – У меня освобождение от уроков физкультуры. Мне не нужно быть здесь.

Бастиан презрительно фыркнул. Он торопился. Чем дольше они будут ходить вокруг да около, тем меньше времени останется у Эбби. Дорога́ была каждая секунда.

– Если ты предпочитаешь вернуться на уроки английского, пожалуйста, – равнодушно буркнул Бастиан. Он по опыту знал, что принуждать подобных типов делать что-либо вообще бессмысленно. Кроме того, Гвиннед должен сам ему открыться.

– Да я даже не знаю, что надо делать, – проворчал Гвиннед, высокомерно выпятив грудь.

Бастиан подошел ближе.

– Слушай, мне Маргарет-Мод сказала, что у тебя не хватает оценки по антиагрессионному тренингу для аттестата, – объяснил он как можно более скучающим тоном, потому что с такими избалованными маменькими сынками по-другому просто невозможно разговаривать. Для них не существовало никаких авторитетов. Так что сейчас Бастиан изо всех сил изображал равнодушие, хотя ему и не терпелось забрать наконец блестящие красные плетения Гвиннеда. – Вот сейчас мы быстро это исправим, а потом можешь идти на все четыре стороны.

Но Гвиннед все еще упирался. Он скрестил руки на груди и угрюмо поджал губы. Тут он заметил порез на щеке Бастиана.

– Ну сегодня ты, как я вижу, уже получил. Мало, что ли, досталось? Или ты просто балдеешь от боли?

Бастиан снова вытер кровь и усмехнулся.

– Кто знает, может, и так, – небрежно бросил он и подтолкнул Гвиннеда ногой. – А ты? Что насчет тебя? – Бастиан хотел подразнить его, раззадорить, и его план сработал. Гвиннед сжал кулаки.

– Да пошел ты, Тремблэй! – прорычал он, бесцельно размахивая кулаками. – Нечего мной командовать! Ты не мой учитель! Так что не думай, что у тебя есть право помыкать мной.

Бастиан без труда увернулся от него. Ударов Гвиннеда он не боялся. Гораздо больше он боялся растущей внутри него ярости и собрал последние силы, чтобы сдержать ее и предотвратить изменения в его внешности.

– А я думаю именно так, потому что именно так все и есть, – продолжал он подкалывать Гвиннеда, и когда тот, разозлившись, бросился на него, Бастиан уже не сдерживался и перехватил Гвиннеда за запястье. Тут же в нем вспыхнула ярость, и кроваво-красные плетения начали переползать с его рук на Гвиннеда. Парнишка качнулся, у него закружилась голова, и тогда Бастиан одним ловким поворотом толкнул соперника на мат. Теперь главное не тратить время понапрасну. Ярость Гвиннеда сама распахнула врата в его сердце, и Бастиан жадно рванулся вперед. Он не носил кольца – значит, не мог пройти через врата, но Гвиннед накопил в себе столько ненависти и зависти, что багровые плетения сейчас сами шли ему навстречу. Задыхаясь, он склонился над учеником и смог утолить голод. И чем больше ненависти он поглощал, тем отчетливее осознавал то, что раньше ускользало от него. Гвиннед презирал всех и вся – однако больше всего этот несчастный богатенький парнишка ненавидел себя.

Бастиан даже поморщился. Ненависть Гвиннеда оказалась на удивление сильна. А ему стоило быть осторожным и не брать слишком много плетений, чтобы не подвергать себя опасности. С другой стороны, ему нужно достаточно плетений, чтобы не подвергать Эбби опасности. В последний раз посмотрев на врата сердца Гвиннеда, он заставил себя остановиться. Он даже пожалел, что у него сейчас не было кольца. Ему бы хотелось пробудить в сердце Гвиннеда любовь и сострадание и забрать ненависть. Но он не мог вмешаться в его чувства. Он мог только взять парочку плетений. Впрочем, вполне возможно, что и это помогло бы не только ему самому, но и Гвиннеду тоже.