Страница 27 из 177
Я сделала всё, что смогла, сказала она ведьмам.
Вот как… с трудом начала понимать я — всё было продумано заранее, всё подстроено, и сегодняшняя случайная встреча была вовсе не случайна.
Вот значит, что стояло за прозвищем «Барашек».
Жертвенный барашек.
Как просто. Мартин, наконец, решил свою задачу, и решение оказалось не в мою пользу.
7
Я попыталась шагнуть назад, но Ксения, не глядя, не переставая бормотать, произвела колдовской жест, и липкая паутина злой магии опутала мои ноги.
Тогда я швырнула поднос в центр круга, надеясь, что разлитое вино смоет часть надписей, но Ксения успела его перехватить. Накренившиеся бокалы и бутылка вернулась в вертикальное положение. Поднос плавно проплыл по воздуху и приземлился на комоде.
Ксения укоризненно покачала головой.
— Ну что же ты, Барашек, нам это шампанское ещё пригодится.
Я волнообразно взмахнула освобождённой рукой — кисть сжата в кулак, отогнутый большой палец действует как нож. Папин приём помог, паутина распалась. Но не успела я этим воспользоваться, как Ксения снова сделала свой паучий жест. Я опять отбила её заклинание, и мне удалось сделать шаг назад.
— Да помогите же мне, — воскликнула Ксения. — Она брыкается!
Ведьмы прекратили чтение заклинания и обратили свои взгляды на меня. Глаза у них светились тускло-зелёным, будто они залили в глазницы фосфорический раствор.
Объединив усилия, они всё же стреножили меня, опутали липкой сетью, но были вынуждены отвлечься от своей ворожбы — я боролась.
От потери контроля вуаль на Ангелине пошла волнами, отчего казалось, что она уродливо, в какой-то нечеловеческой манере гримасничает. Сквозь вуаль я увидела Гелино лицо — настоящее лицо. Оно источало довольство и предвкушение. Язык беспрестанно облизывал красные губы. Умиротворение наконец связало её черты между собой, и они обрели гармонию — ту, которой раньше были лишены.
Почему-то именно это чудесное преображение Ангелины убедительнее всего показало, что сейчас меня будут убивать.
И сразу же стало спокойно.
Ум обрёл ясность. Так со мной обычно бывало при сдаче экзаменов. И чем труднее был экзамен, тем быстрее начинал работать мозг.
Мне не вырваться, это свершившийся факт, мечтать о возвращении в прошлое для исправления ошибок бессмысленно. Так же бессмысленно, как и рыдать и молить о пощаде — никто в такой ситуации на попятный не пойдёт. От одной ведьмы я ещё смогла бы отбиться. Или — при удаче — от двух. Но в одиночку уйти от полного чёрного ковена, от старших ведьм, натасканных Мартином… шансов никаких. Счёт шёл на минуты. Мне никто не успеет помочь. Даже родители, которые скоро должны позвонить. От участи, уготованной мне Мартином и его ведьмами, могло избавить только чудо.
Чудо…
Белое пятно вдруг показалось под диваном. Я осознала, что всё это время под диваном пряталась Снежинка. Мой фамильяр излучал ужас и отчаянье. Но всё же, сильно рискуя, верная Снежка нашла в себе силы показать, что она со мной.
«Источник, ведьма Данимира, ты забыла про источник под домом…» — передала Снежинка.
Да, это могло бы помочь… если бы с ведьмами не было Мартина. Он не даст мне уйти. Кем он был на самом деле, я не знала, но его сила меня ужасала.
Я потянулась к источнику, зачерпнула магии, и план действий возник молниеносно, как будто бы я всегда его знала, потом забыла, а вот сейчас снова вспомнила. Три адских заклинания должны были опустошить мой магический потенциал, но ритуал не будет доведён до конца. Тело было уже не спасти — ведьмы крепко оплели его своими нитями, но можно было не отдавать душу.
Сумасшедший, безумный план с неведомыми последствиями.
Хэппи-энда не будет, даже если он сработает.
Но всё можно исправить, пока душа не разорвана в клочья.
Расчёт Мартина, основанный на использовании моей души, полетит к чёрту. И сам Мартин пусть летит к чёрту.
Я сделаю это — я, наивная дурочка, библиотечная девочка, отличница, заучка, я ведь знаю наизусть каждое заклинание из маминой библиотеки. Когда у вас шопинги были, я над книжками сидела. Дырку вы от бублика получите, а не мою душу.
Они принимали меня за шестёрку, а шестёрка окажется джокером.
Так заговаривала я сама себя.
Я торопливо изложила свои соображения Снежинке, в спешке накладывая одну мысль на другую, а вслух произнесла дрожащим голосом:
— К чему же тогда был сегодняшний день? Вы ведь могли сделать всё гораздо проще. Объясните мне напоследок…
Согласие Снежинки было получено немедленно.
«Я с тобой, хозяйка. Действуй. У тебя всё получится. И до встречи».
От этого «и до встречи» я чуть было не зарыдала в голос, зная, на что согласилась Снежинка.
Мне ответила Ксения. Ответила неожиданно мирно, даже с печалью в голосе, со светлой такой грустинкой:
— Барашек, мы хотели, чтобы в твой последний день тебе было хорошо. Мы ведь к тебе привязались… где-то… Это был наш подарок — в свой последний день рождения ты должна была быть счастлива.
Прежняя я, наверное, остолбенела бы от такого заявления. Я и изобразила нечто вроде морального столбняка — приоткрыла рот, похлопала глазами.
А сама вновь потянулась к источнику силы в подвале, зачерпнула ещё магии и приступила к сотворению своих заклинаний.
— А я сразу была против! — сообщила Ангелина. — Я им говорила, тебя давно надо было использовать, без всех этих телячьих нежностей!
— Спасибо, Геля, — с искренним чувством сказала я, продолжая мысленно выплетать ворожбу. — Без нежностей действительно было бы лучше.
— Ты сама виновата — зачем ты отвергла Мортена? — воскликнула Аня. — Тебе всего-навсего надо было лечь с ним в койку. И ничего бы этого не было. Ты понимаешь — вообще ничего! Ты была бы с нами вместе и жила бы ещё много-много лет.
Мортена? То есть Мартина? И почему они дружно уверены, что я была против? В подробности их явно не посвящали. Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Первое заклинание, самое энергоёмкое, было готово, добрая половина моих сил ушла на него. Я приступила ко второму, а пока продолжала отвлекающие манёвры.
— Счастлива, как вы? Делить одного на четверых?
— На троих, Геля почти не в счёт, — пояснила Аня на полном серьёзе.
А-а. Существенная разница. Если бы у меня было время, я бы, наверное, смеялась до упаду.
Ангелина снова заговорила, и было заметно, что её начало потряхивать:
— Ты просто не понимаешь, чего лишилась! Другие только мечтать о таком могли!
И я даже знаю, кто эти «другие». Что, Гелечка, не для тебя расцвёл цветочек аленький?
— Да уж, — подала голос Люда, которая до этого молчала с мрачным видом. — Лучше бы ты с ним переспала.
В её голосе не было злорадства. Она просто констатировала факт.
Ещё час назад я согласилась бы с этим на все сто. А теперь уже так не считала.
Ксения с горечью признала:
— Даже я хотела, чтобы Мортен уложил тебя. Хотя это я была его любимой женщиной. Я, а не ты! — И она собственническим движением положила руку на плечо Мартина… или Мортена? — По-настоящему он любит меня, а ты — его временное наваждение, он просто помешался на тебе, на зелёной малолетке!
Мартин медленно повернул голову, исподлобья взглянул на Ксению, и рука тут же была убрана.
Второе заклинание было готово, и вторая треть сил ушла вместе с ним.
Гелина вуаль начала рваться клочьями, из-под неё начало промелькивать её собственное лицо. Зрелище было то ещё. Она зачастила с истерической обидой:
— Ты, маменькина дочка, папина принцесса, тебе всё в жизни доставалось легко, у тебя всё было — деньги, дом, родители…
Она перечислила именно в таком порядке.
— А у тебя нет?
— А я со Складовского детдома!
— Со Складовского детдома? Это что такое? — машинально переспросила я.
— Складовск! Это город такой под Ростовом! Ты бы там просто сдохла!
Была там одна такая… с Ростова, вдруг вспомнила я мамины слова.