Страница 159 из 177
— Не знаю, как насчёт идеи, но исполнитель — женщина. К слову, история твоей подруги, потащившей на крышу телескоп, — возможно, того же авторства.
— С чего ты взял?
Кайлеан в затруднении пошевелил пальцами.
— Ты не поймёшь… Почерк один. То, как всё обставлено. Такое… определённое чувство юмора в деталях…
— Чувство юмора?! По-твоему, сбросить человека с крыши — это смешно? Это смешно?! — Я ткнула пальцем в гробы.
— Не кричи. — Он привлёк меня к себе и уткнулся в волосы, потом пробормотал. — Я универсал, Даня. Мне хорошо знакома тёмная сторона… но я умею отличать её от светлой… и честное слово, я рад, что ты не понимаешь того, что понимаю я.
— Тяжело любить универсала… — пожаловалась я, обнимая его тоже.
Его мышцы внезапно напряглись, и он спросил изменившимся голосом:
— А я? Я говорил, что люблю тебя?
Почему-то стало тревожно.
— Нет. Но это ничего, — я потёрлась носом о его плечо. — Можешь обойтись без слов, переживу уж как-нибудь.
— Я люблю тебя, — сказал он, взял меня за плечи и развернул.
Сначала я не поняла. Потом мой взгляд упал на конусовидную кучку чёрного песка, темневшую на траве неподалёку.
Сверху лежало маленькое копьё.
— Ушебти…
— Вот так наказывает Мортен, — произнёс Кайлеан. — Время вышло, Даня. Он знает.
И тут же Ольга Петровна и Валерий Егорович двинулись к нам, раскрыв объятия… но их пальцы были с когтями как у диких зверей, и длинные клыки выглядывали из перекошенных ртов.
Кайлеан жестом столкнул соседей друг с другом, они крепко стукнулись лбами и упали на землю как подкошенные.
Корова Ночка вдруг захрипела и бросилась в атаку, но была откинута пассом Кайлеана так, что проехалась по траве и в результате грузно осела на зад. Тогда, сидя, она задрала морду к небу и издала страшный звук… рёв тираннозавра, глас иерихонской трубы, возвещающей о конце света… Рогатая голова опустилась, томные доселе глаза засветились мутно-жёлтым. Ночка произнесла низким утробным басом:
— Де-е-вочка моя блудная вернулась… Жди меня, Данечка… скоро я приду-у за тобой…
Не смотря на запредельный звук, интонации я узнала.
— Придёшь, придёшь, — сквозь зубы проговорил Кайлеан, формируя и перекатывая в ладонях огненный шар, — куда денешься… — Он запустил в корову файерболом. Пламя объяло шкуру, и я увидала, что плоть как смола стекает с костей. Пылающий скелет сорвался с места и унёсся прочь, а на траве осталась чёрная глянцевая лужа.
Я в оторопи глядела, как лужа подрагивает, пытается приподняться и проползти вперёд, а в ушах звучало: «Я приду-у за тобой»…
— Теперь всё делаем быстро. — С этими словами Кайлеан текучим движением переместился к чучелу отца и взял в руки венецианский галстук. Поднёс его к лицу, прикрыл глаза. Провёл носом вдоль шёлковой ленты снизу вверх, потом обратно, задержался у тёмного пятна, уродовавшего лазурь, прикоснулся к нему губами и затих. Через несколько мгновений он, не открывая глаз, так же текуче переместился к материнскому чучелу и опустился на одно колено. Всё повторилось, только теперь это было проделано с подолом платья.
Затем он резко и широко открыл глаза.
— Они вместе. Это хорошо. Где у вас тут вода?
— Какая вода?
— Много воды в резервуаре круглой формы.
— Колодец? — неуверенно предположила я. — Пруд?
Кайлеан нетерпеливо помотал головой и встал.
— Больше. Много больше.
— Озеро в горах… круглое… Больше Имангры здесь ничего нет.
Он уставился на меня, что-то соображая, затем кивнул:
— Подходит. Далеко оно?
— Не то, что бы далеко, но дорога не очень. Туда ведь только отдыхать ездят. И ещё пешком. К самому озеру не подъехать. Часа за два доберёмся, наверное.
— Надо спешить. Если позволишь войти в твой разум, я перенесу нас туда. Сам не смогу — не знаю местности.
Не колеблясь ни секунды, я сказала:
— Сделай это. Я готова.
— Представь берег озера. Место, которое ты знаешь лучше всего. — Кайлеан крепко взял меня за виски, заговорив как-то слишком интимно, на мой взгляд: — И расслабься… доверься мне… доверься… позволь мне войти… Данимира! — Он отдёрнул руки. — Что это за вкрапления? Только берег озера, ничего больше!
— Оно само! — с досадой воскликнула я. — А зачем ты говоришь такие слова таким голосом? Давай заново… но лучше уж молчи, не говори ничего.
— Ох, когда всё закончится… — многообещающе сказал в небо Кайлеан и снова взялся за мои виски, предусмотрительно отодвинувшись подальше.
… Со второго раза мне удалось сосредоточиться. Я лишь моргнула, а мы уже стояли на берегу Имангры, у начала небольшого песчаного пляжика. И здесь в пейзаже произошли изменения — гигантские чёрные папоротники окунали в воду свои траурные перья, хвоя сосен приобрела фиолетовый оттенок и слабо светилась, бледные грибы-мутанты с оборочками на тонких ножках достигали человеческого роста. Туман вблизи стлался лёгкой дымкой, а дальше вставал глухой стеной, скрывая от глаз половину озера и противоположный берег. Стояла мёртвая тишина, хотя обычно воздух наполнялся птичьим гомоном, шелестом ветра в кронах деревьев… возникло ощущение, что вместо Оленегорска мы переместились в какой-то съёмочный павильон, где всё нереально, всё бутафория…
Кайлеан подошёл к воде, присел на корточки и опустил ладонь на неподвижную водную гладь. Он низко склонился, во что-то вслушиваясь, затем подобрал плоский камень, лежавший на границе воды и песка, размахнулся и ловко запустил его вдаль, заставив прыгать по поверхности так, что невольно захотелось считать «блинчики». Камень с чуть слышным плеском скрылся в тумане, но вскоре тем же манером вернулся обратно и прыгнул в подставленную руку.
Чудеса дрессировки, подумалось мне.
Сжав камень в кулаке, Кайлеан постоял немного и, обернувшись, сказал:
— У озера есть остров.
— Безымянный. Гранитная скала из воды торчит. Со временем нанесло всего, деревья выросли, кустарники, мох…
— Похоже, твои родители на этой скале.
Я расширила глаза и испуганно забормотала:
— Там же нет ничего… как они там… а что с ними, ты увидел?
— Под чарами, — ответил Кайлеан коротко и, увидев, что я начала снимать куртку, придержал меня за плечи. — Подожди.
— Я хорошо плаваю, я двести раз до этого острова доплывала!..
— Данимира. — Он продолжал держать меня. — Там сторожевая магия, остынь. Без подготовки туда лучше не соваться.
— Так давай готовиться! — с готовностью воскликнула я. — Что надо делать?
Кайлеан огляделся, направился к толстой коряге с остатками корней и приволок её к моим ногам.
— Садись. Будешь вперёдсмотрящим. — Кайлеан наставил указательный палец в туман.
— Что, просто смотреть вперёд?
— Не просто, а очень внимательно. Я буду занят. Если увидишь впереди что-то… или кого-то… дашь знать. Мне нельзя отвлекаться.
Я помолчала, затем настороженно спросила:
— А кого я могу увидеть? Или что?
— Зависит от обстоятельств.
Несмотря на смутное подозрение, что меня заняли делом, чтобы я не мешалась под ногами, я, поелозив по неровностям коряги, пристроилась, выпрямила спину, сложила руки на коленях и с напряжением уставилась вдаль.
Кайлеан поглядел, хмыкнул, вернулся к озеру и — прямо в чём был — зашёл в воду по колено. Он немедля приступил к ворожбе, а я всё-таки наблюдала за его действиями, поглядывая искоса.
Это был вид колдовства, совершенно мне не знакомый, хотя иногда казалось, что у тарабарщины, легко и непринуждённо слетавшей с языка Кайлеана, латинские корни… с неким цыганско-румынским оттенком. Он часто нагибался и дотрагивался до воды — то кончиками пальцев, то плашмя укладывая ладони на поверхность. Вскоре из-под его рук выскользнула тонкая, будто пылающая огнём полоса, она выросла, набрала длину, расчертила озеро пополам и поднырнула под стену тумана.
Я взволнованно вздохнула. Очень хотелось верить, что родители заметят огненный знак и поймут, что помощь близка.