Страница 154 из 177
— Далее мать странно обмолвилась: уж лучше так, чем по-другому. Меня зацепило, я настоял на объяснении. И узнал ещё об одном проклятии, прозвучавшем над колыбелью, и о котором до недавнего времени пребывал в неведении. Родители решили, как выразилась мама, «не портить мальчику личную жизнь». Да и зло считалось обезвреженным. — Он помолчал, затем заговорил: — Мать всегда уверяла, что любовь отца к Шайне была пустой, поскольку зародилась с помощью чар, но Шайна, видимо, считала иначе. Умирая, она пожелала мне повторить её участь. Любимая должна была предать меня, нарушив любовные клятвы, и предательство стало бы причиной моей гибели. Вышло так, что именно это пожелание стало последними словами Шайны.
— Предсмертное проклятие… его не отменить…
— … Но можно видоизменить. Когда мне исполнилось семь, Мерлин сумел затянуть проклятие в «инверсионный калейдоскоп», чтобы разрушить его структуру.
— «Калейдоскоп»?
— Если коротко, Мерлин создал особое пространство… м-м-м… в виде м-м-м… ветровой трубы… разбил там проклятье, вращением перемешал осколки, собрал их в другом, нарочито парадоксальном порядке и вернул обезвреженное проклятие обратно, то есть, мне.
Я сдвинула брови, медленно соображая:
— Так оно обезвредилось или нет?
— Суди сама. Мерлин вывернул порчу наизнанку и собрал проклятие так: смерть будет не в конце, а в начале, и не моя, а девушки. Лишь после смерти она нарушит любовную клятву, причём нарушение клятвы повлечёт за собой не гибель, а новую жизнь.
Мой рот, должно быть, напоминал букву «о». Заглавную букву «О».
— Логическая бессмыслица должна была сработать, но когда стало очевидно, что я — прирождённый некромант… мать признала — они с отцом всё же тревожились…
Я моргнула.
— В смысле, не воспылаешь ли ты пагубной страстью к какому-нибудь изящному скелету… со всеми вытекающими?
— Что-то вроде того. Технически я мог.
— И потому «лучше так, чем по-другому»?.. Это она про меня… но ведь… — Внезапно жуткая мысль явилась во всей полноте. — А я… я ведь… я не… — Слово не выговаривалось.
Он вдруг придвинулся и взял мою голову в свои ладони.
— Не дрожи. Настоящей смерти не было — хотя душа и прогулялась по пограничной полосе. Но скажи, прекрасная Данимира… почему ты умолчала о нарушенной клятве?
Удивительно, он этого не понимал.
— Потому что я девочка!
— И-и?.. — Кайлеан разглядывал моё лицо, поглаживая скулы большими пальцами.
Я опять объяснила ему как маленькому:
— Девочки не признаются первыми.
Он приблизился и приглушённо проговорил, почти касаясь моих губ:
— Что же ты тогда призналась?
— Ну… иногда приходится… когда горит… вот здесь… — Я коснулась груди.
— А ты горишь?
— Я вся в огне, мой принц, — пробормотала я, отвечая на прикосновения губ, становившихся всё более требовательными.
— А я схожу от тебя с ума… уже сошёл… — Его руки были везде, и я выгибалась от удовольствия, и голова моя кружилась от восторга, и ладони сами по себе скользнули к нему под футболку, прошлись наконец собственнически по гладкой тёплой коже, покрывающей каменные мышцы… и ощутили тепло пентаграмм, и двинулись ниже… и тут Кайлеан помотал головой, схватил меня за запястья и остановил.
— С-стой, — безжалостно сказал этот пыточных дел мастер, этот инквизитор. — Подожди. Прямо сейчас я должен дать тебе королевское слово. Третье.
— Не надо, — взмолилась я, тщетно пытаясь освободиться и то ли вернуть его руки туда, где они только что были, то ли самой вернуться к прежнему занятию. — Никакого не надо, ни третьего, ни сто пятьдесят седьмого!
— Третье королевское слово. Надо.
— Да что там с этим словом?!
— Это брак, Данимира.
Я перестала вырываться.
— Брак? Какой брак?
— Который вершится на небесах. Третьим королевским словом я возьму тебя в жёны перед лицом магических сил, и он будет законным для людей и для богов.
— Но королевства-то не будет! — жалобно воскликнула я. — Зачем тебе это?
Он встал и поднял меня, обнял и спросил:
— Ты отказала принцу… так, может, выйдешь за лесника?
… Хотела ли я выйти за него? Ещё как! Но все тёмные мысли из глубин сознания восстали разом и парализовали мой язык. По свершении брака перед Кайлеаном откроется прямая дорога к трону Аннмории… устоит ли он перед соблазном — он, честолюбивый, властный, лелеющий мечту о собственном королевстве долгие годы? Действительно ли его остановит мой отказ сражаться за власть с родной кровью, с маминой сестрой? Вряд ли можно будет отыграть обратно. А вдруг обман вновь притаился за углом, поджидая неисправимую доверчивую дурочку? Помнится, мне уже говорили, что Кайлеан всегда получает то, что хочет. Пока выходило так, как он и планировал, — он задумал жениться на принцессе с королевством и уже стоял в полушаге от цели. Вернее, мы так сплелись в объятии, что и полушага-то не осталось…
Но даже если подвоха здесь нет… как он будет жить, потеряв мечту? Как обычный человек? А получится ли? Пройдут годы, и не подточит ли червь сожаления наши отношения?
Его родители, должно быть, будут меня ненавидеть… и за дело.
Его товарищи будут знать, что потерял их друг.
Да что там друзья — все будут знать.
Молчание затягивалось, я понимала, что выглядит это скверно.
Кайлеан меня не торопил, даже как-то отстранился… лишь смотрел, не отрываясь, пристально.
— А как же моё собственное проклятие — нарушенная клятва? — кашлянув, хриплым голосом сказала я. — С ним пока ничего не ясно.
— Неужели ты ещё не догадалась? Ты предназначенная. Предназначенным всё прощается.
Я моргнула. Если взглянуть с такого ракурса… В магическом сообществе действительно существовало устойчивое представление, что предназначенные и вправду не отвечают за последствия, поскольку ими движут высшие силы. Однако истинно ли это утверждение, я не знала.
— Всё равно надо спросить у того… который под мостом…
— Спросим.
— Этот порядок событий… совпадение есть… но всё может оказаться игрой случая.
— Так же как и тот факт, что я старше тебя на семь лет и девять месяцев.
— Тебе двадцать семь? — оживилась я. — Мне иногда казалось, что больше.
— Почему?
Снова откашлявшись, я с нервным смешком пояснила:
— В жизни не думала, что скажу такое адскому демону, но тебе не кажется, что ты слишком… э-э-э… правильный?
Он хмыкнул, ничего не ответив.
— Может, немножко поживём во грехе? — робко предложила я. — Ну, так, для начала.
Кайлеан некоторое время изучал меня задумчиво, будто прикидывал, говорить — не говорить, а потом спросил чрезвычайно мягко:
— Даня… Ты хорошо запомнила, как Мерлин изменил проклятье Шайны? Чем должно закончиться, помнишь?
— Нарушение клятвы повлечёт за собой не смерть, а новую жизнь… да, всё сбылось, ты дал мне второй шанс, — я потёрлась о его плечо.
У него вдруг стало другое выражение лица… какое-то такое особенное… обнимающие руки притянули ближе, медленно прошлись вверх-вниз по моему телу… так, что у меня слегка подкосились ноги, а он склонился к моему уху и вкрадчиво прошептал:
— Насчёт новой жизни… других вариантов нет?..
Я замерла, высоко вскинув брови… потом вздрогнула. Взглянула на Кайлеана с ужасом, повернулась и посмотрела на окно.
— Высоко, не стоит, — правильно истолковал мой взгляд Кайлеан и тихо засмеялся, стиснув покрепче. — Даня… Не пугайся так, я чисто гипотетически… мы же не можем сбрасывать со счетов такую возможность. Тем более, в схеме Мерлина ничто этому не противоречит, а я высший. У нас желания материализуются иногда вопреки рассудку…
— Я не готова, — в отчаянии пробормотала я, уткнувшись в его грудь. — Не думай, я не отказываюсь. Я очень даже хочу. Но вот прямо сейчас… не готова. Не материализуй, пожалуйста!
Он снова тихо засмеялся.
— Это обычный учёт возможностей. Меня всю жизнь учили просчитывать последствия. — Его голос отвердел. — Даже если вероятность минимальна, я не могу позволить своему первенцу родиться бастардом, слишком многое поставлено на карту.