Страница 142 из 177
Когда мы вышли из пещеры, Кайлеан подвёл меня к краю площадки, велел для надёжности перекинуть ремень сумки поперёк груди и надеть тёмные очки.
— Уже?.. Мы что, отправимся отсюда? — Я осторожно заглянула за перила. Внизу клубился туман, земли не было видно.
— Высота, — Кайлеан тоже надел очки. — Физическая величина преобразовывается в магическую и сокращает путь. Впрочем, дорога до Мадрида знакомая. На этот раз доберёмся не в пример быстрее.
— Мне опять молчать всё время?
— Нет, не обязательно. Можешь говорить.
Внезапная догадка осенила меня. Я приподняла козырёк бейсболки и выразительно взглянула на него поверх очков.
— Мне и в первый раз не обязательно было молчать?
— Я же не знал, как ты поведёшь себя в минуты опасности.
— А теперь?
— А теперь я знаю, что ты умница и сама сообразишь, когда можно говорить, когда нельзя. Только всё равно, не обращайся ко мне слишком часто. Представь, что мы едем по горному серпантину и я за рулём.
Образ был выразительным и доходчивым.
— Тогда я лучше помолчу.
— Как хочешь. — Его голос прозвучал глухо и отстранённо.
Готовится к переходу, поняла я.
Не глядя, он нашарил мою руку.
— Готова?
В ответ я пожала его пальцы.
Кайлеан не стал считать до трёх. Он резко произвел несколько пассов, железные перила вдруг раскалились и начали крючиться, будто сухая трава истлевала от жара. Искорёженные прутья отодвигались, через несколько секунд в ограждении образовался свободный проход и туда Кайлеан увлёк меня решительно и бесповоротно.
Часть третья
1
Мы снова падали…
Сперва в мягкой серой сумеречности, затем сверкнул луч, рапирой пронзивший толстый ватный слой. Блеснул и исчез, но вскоре вновь промелькнул… один, другой, третий… Окружающий туман забликовал, заискрился, проблески сливались в широкие полосы, закручивались по кругу, образовывая зеркальный светящийся колодец. В зеркалах показывались и исчезали, возносясь, призрачные земли — измерения, которые мы пересекали ускоренным магическим манером. Горы сменялись долинами, дворцы восставали на месте руин, а небоскрёбы поглощали джунгли… иногда не наземные, а подводные. Я с любопытством взирала на эти картины, сменявшиеся, впрочем, слишком быстро, чтобы успеть запомнить детали. Только иногда казалось, что ощутился мимолётный аромат незнакомых цветов. Потом стены колодца засветились так интенсивно, что если б не защитные очки, глазам стало бы больно.
В какой-то момент пришлось опустить веки и единственной связью с реальностью стало соприкосновение с рукой Кайлеана. «Подобно стальному канату» — вспомнила я его слова и сжала пальцы посильнее, он пожал в ответ. Глаза я открыла только тогда, когда прозвучало:
— Готовься, приземляемся.
Как следует готовиться к приземлению после падения — по ощущениям — с высоты многих километров, я не знала, но на всякий случай решительно сдвинула брови истиснула зубы. Но пассаран, танки грязи не боятся и всё такое. В сущности, было ясно, что никто не разобьётся, но сердце всё равно ушло в пятки.
Как выяснилось, не приземления стоило опасаться. Падение вдруг замедлилось, а следом мы и вовсе зависли в центре колодца — две мушки в янтаре.
— Ш-ш-шес-с-сему! — прошипел сквозь зубы Кайлеан. Чувствовалось, что он пытается вырвать нас из недвижимости, но ничего не выходило. — Следовало ожидать! Данимира, держись за меня крепко и ни в коем случае не отпускай, но освободи мне руки…
Я послушно вцепилась в полу его куртки и собиралась спросить в чём дело, но тут увидала сама: в сверкающей стене обозначился чёрный разрез, его края начали выворачиваться, обнажая потустороннюю тьму. Кайлеан метнул в том направлении несколько огненных шаров, но они угасли на подходе, и сквозь разрез всё равно полезло нечто чёрное, огромное… Вначале выпросталось гигантское крыло с заострёнными маховыми перьями, следом клювастая птичья голова… Голова склонилась набок, в круглых глазах-тарелках отразился блеск и клюв блеснул полированной сталью…
— Кто это? — воскликнула я.
— Ворон неудачи, — сквозь зубы отвечал Кайлеан. — Голем, враг путешествующих сквозь миры. Кто-то его создал и послал вдогонку. Перебирайся за спину и держись, сейчас начнётся…
Я передвинулась как он велел… и вовремя. Ворон наконец прорвался на эту сторону и, хлопая крыльями, взмыл вверх, его распростёртый силуэт раскинулся над нами зловещим облаком.
Что ж ты вьёшься надо мною, над моею головой… в мозгу сами собой, речитативом, не распевно зазвучали слова и оборвались — чудовищная птица ринулась в нападение.
Я тихонько взвизгнула, не удержалась, уж очень страшен показался вид стремительно несущейся на нас чёрной твари.
— За спиной держись! — рявкнул Кайлеан, хотя я и так там была, и метнул в агрессора огненный шар.
Шар разбился, пламя растеклось по чёрным перьям. Ворон с отвратительным звуком, похожим на скрежещущее завывание бензокосилки, взмыл вверх и там энергично встряхнулся. Огонь скатился с чёрного оперения — будто — вода и угас.
Раз за разом ворон атаковал нас, Кайлеан откидывал его, яростно выкрикивая заклинания, то испуская струи пламени из центра ладоней, то посылая воздушную волну, но проклятая птица не оставляла попыток. Глядя на стальной клюв и острые как бритва перья, можно было догадаться — достигни ворон своей цели, то, что с нами произойдёт, трудно будет назвать простой неудачей. Словно в подтверждение моих мыслей при очередном сближении острые концы перьев пропороли рукав Кайлеановой куртки и ткань потемнела от крови.
— Не дождёшься, — забормотала я вслух подобно заправскому рэперу, — не дождёшься, ты добычи не дождёшься… чёрный ворон, я не твой, не твой, не твой!
Ворон вдруг разинул клюв… нет, не клюв, пасть — багрово-красную, зубастую по-щучьи, и издал дикий скрежещущий вопль — одна бензокосилка наткнулась на другую… И в эту развёрстую пасть Кайлеан тут же загнал светящийся зелёным шар. Птица сделала глотательное движение и тоже засветилась зелёным изнутри, а потом чёрные перья и чёрная плоть ссыпались прахом с костей и на нас ринулся птичий скелет.
— Обними меня! — прохрипел Кайлеан, и сам успел извернуться и обхватить меня, прежде чем то, что осталось от ворона, налетело, ударило и всё завертелось…
Я чувствовала себя стёклышком в калейдоскопической трубке, которую трясёт не в меру энергичный малыш. Если бы не объятия, скорей всего нас унесло бы прочь друг от друга сумасшедшим вихрем и раскидало бы по разным мирам, но мы вцепились друг в друга, став единым целым, и никакая магия не смогла нас разъединить. Потом был удар, и беспамятство, а когда я очнулась, то обнаружила, что по выражению провидицы Луссии возлежу на груди сына кесарева, который продолжает крепко прижимать меня к себе.
Я приподняла голову и встретилась взглядом с Кайлеаном. Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, потом я спросила:
— Ты как? — И осторожно провела пальцами по исцарапанной щеке, спутанным волосам…
Голос его звучал глухо, но он улыбался, глядя мне в глаза:
— Превосходно.
Руки, обнимающие меня, были неподвижны, но сердце ускорило ритм.
— Вот и сбылось пророчество Луссии, — сказала я, лишь бы что-то сказать.
— Нет, — он покачал головой, — ещё не сбылось. Всё будет совсем по-другому, гораздо лучше…
Его многообещающая мечтательная улыбка смутила меня ещё сильней; я принялась осматриваться по сторонам.
… Обшарпанные жёлтые стены, мутные слепые окна, асфальт в дождевых лужах… взгляд упёрся в подозрительно знакомые зелёные мусорные контейнеры в углу двора-колодца. Не веря происходящему, я повернула голову и увидала железные ворота.
Лабиринт опять привёл меня в ту же точку.
— Это никакой не Мадрид! — проговорила я в изумлении и поойкивая (всё тело ныло) покинула грудь кесареву.
Кайлеан приподнялся на локтях, огляделся, и — тоже покряхтывая — сел.