Капля времени

Его близкий друг и помощник Териос тем временем тоже не бездельничал, а просеивал гуляющие по галанету слухи и болтовню таких же, как мы, поисковиков, необычными новостями по мере возможности удобряя почву для произрастания будущей удачи. Какую именно рыбку друзья хотят выловить в этот раз я не знала, но у меня сомнений не было, что они отправляются в поиск не наобум, а в точно выбранное после тщательной подготовки и длительных обсуждений место.

Вообще, на мой женский взгляд, капитан и его помощник весьма необычно смотрелись вместе. Легкий, гибкий и худощавый, говорливый синеглазый красавец и покоритель женских сердец Териос являлся полной противоположностью широкоплечего здоровяка Бернана. Бер был массивным и основательным, как скала, а Тер текучим и подвижным, как вода.

У них во внешности было разным всё: цвет волос, глаз, черты лица, фигуры, тембр голосов. У Бера рокочущий бас, а у Тера бархатный баритон. У капитана торчащий ёжик русых, чуть рыжеватых жёстких волос, а у его помощника мягкая тёмная волна, которую он часто завязывал в низкий хвост.

Если говорить только о внешности, то, наверное, у них вообще совпадал лишь рост. Оба были достаточно высокими. Всё остальное значительно разнилось.

Однако, если судить по характеру, то они прекрасно дополняли друг друга и полностью совпадали по степени целеустремлённости и отношению к делам.

Не знаю точно, какую именно ценную информацию совместными усилиями нарыли Бер и Тер в обширных дебрях информационных зарослей, однако уже было ясно, что в этот раз капитан направил наш поисковый корвет в звёздную систему, где около пятидесяти лет назад рядом с Селестой произошло сражение имперских войск с объединёнными войсками Вольных планет.

Рубка тогда там произошла знатная. Хоть империя и разбила не желающий войти в её состав вольный народ, но и сама понесла большие потери, а потом надолго откатилась назад. Кто тогда выжил, тот сам благополучно убрался с поля сражения, зализывая раны. Кто не выжил, остался на разграбление мелким космическим падальщикам, кем, по сути, являлись и мы. Поисковики – это парадное название тех, кто бороздит космос в поисках того, что осталось без хозяина и которое можно затолкать в трюм и затем выгодно продать.

Безусловно, за эти последние пятьдесят лет поисковики не раз вдоль и поперёк прочесали это полное обломков местечко в космосе рядом с Селестой. Они вытащили самые жирные и ценные куски, после сражения болтающиеся перед глазами, увели на буксире ещё работающие или поддающиеся ремонту двигатели, гравитеры и реакторы, выковыряли уцелевшие искины, сняли многокомпозитную броню и уцелевшее оружие. В общем, прошерстили и подчистили всё, что возможно.

Однако, похоже, наш капитан посчитал, что у сверкающего астероидного пояса ещё есть неплохой потенциал для поисков. Селеста вполне могла затянуть поглубже и спрятать в глубине своего пояса что-нибудь достаточно ценное, замаскировав за обломками бесполезных оплавленных глыб. А наш небольшой быстрый корвет как нельзя лучше подходил к такому веерному поиску среди астероидов.

Бернан больше не стал мне ничего говорить, а занялся своим омлетом, давая мне возможность спокойно закончить завтрак. Всё было понятно без слов. Мы прибыли на выбранное Бером место, и теперь он ждёт моих предложений с чего начинать поиск.

Териоса в кают-компании в данный момент не было, иначе он не упустил момент кинуть в мою сторону какое-нибудь насмешливое замечание. Помощник капитана сейчас отсыпался после дежурства, зато все остальные члены команды в полном составе находились тут.

– Да уж, Нинейс, вся надежда на твои датчики. Астероид из альдолита нам бы не помешал, – пробурчал Громи. Он сидел сбоку от меня.

В ответ на его слова вся команда чуть заметно кивнула. Я поймала себя на том, что тоже бессознательно киваю. Да, найти кристалл альдолита было заветной мечтой каждого поисковика. Альдолит рос только в космосе и изредка вырастал до размеров небольшого астероида. Однако находили такое чудо крайне редко, а потребности империи в альдолите были высоки, потому что использовался он во многих приборах и аппаратах. Насколько мне известно, пока все попытки искусственно вырастить этот ценный кристалл без примесей заканчивались неудачей. Даже небольшой найденный природный его кусочек резко улучшил бы наше финансовое положение.

Громи, высокий худой молчаливый миррианец с бледной, чуть голубоватой кожей, наш сисадмин и программист, выразил вслух надежду всего экипажа и, видимо, решил, что за это утро сказал больше, чем достаточно.

Он замолчал и продолжил ковыряться в чашке с любимым салатом, который ему услужливо выдавал пищевой синтезатор по утрам. Эту привычную миррианцам чуть солоноватую зелень, похожую на морскую капусту, кроме него на корабле есть никто не мог. Зато Громи, этот лучший друг корабельного искина и лекарь его скрытых болячек, с плохо скрываемым отвращением смотрел на мой творог и молочные продукты, которыми обычно завтракала я.

– Нейси, ты у нас сегодня путеводная звезда, – улыбнулся мне Стен, симпатичный темноволосый бирмианин, что сидел чуть левее Громи. – Не сомневаюсь, что уже сегодня ты найдёшь нам нечто особенное!

Он игриво подмигнул мне карим глазом с узким зрачком. Со Стеном у меня были прекрасные отношения. Кроме глаз происхождение бирмианина выдавали остроконечные уши, руки и чуть заметный пушок по всему телу. Порой вспыльчивый Дру в момент яростных споров называл его ушлым кошаком и, по-моему, Стен не особо обижался. Да, на Земле гуманоиды произошли от приматов, а на его родной планете Бирме от кошачьих, однако сотни тысяч лет эволюции сделали нас похожими. Вибриссы и когти у бирмиан почти атрофировались, ходили эти потомки котов и кошек на двух ногах, имели ловкие пальцы с мягкими подушечками, а общий имперский язык позволял нам общаться и совместно работать в любой точке империи. Однако, хотя восприимчивость органов чувств у них за тысячи лет и понизилась, однако всё равно была выше, чем у потомков приматов.

Стен числился на корабле врачом и можно с полной уверенностью утверждать, что своими мозгами и умениями бирмианин закрывал целую область корабельных нужд. В нашей маленькой команде он фактически был главным биологом, химиком и минералогом, ведал лабораторией, а также всеми реактивами и лекарствами, что хранились в ней.

– Твои бы бы слова да Богу в уши, Стен. А пока уж как получится, ничего гарантировать не могу, – улыбнулась я очаровательному котяре в ответ. Он был мне симпатичен, но его игривое подмигивание я с полной уверенностью считала просто дружеским.

Вместе мы ходили на поиск уже четыре года, и с самого начала я заставила экипаж усвоить и принять мои принципы: в полёте никаких личных отношений с мужчинами из экипажа. Никаких сальных шуточек и заигрываний в надежде на постель. Конечно, не обошлось без небольших конфликтов, но своего я добилась. Лёгкие и порой двусмысленные шуточки команда на мой счет всё же позволяла себе отпускать, но на моё личное пространство никто не покушался и руки не распускал.

Чтобы удерживать мужчин на расстоянии, всё время пребывания на борту корвета я носила исключительно стандартный тёмно-синий рабочий балахонистый комбинезон, гладко зачёсывала в хвост свои тёмные волосы и не пользовалась косметикой.

Другими словами, всем своим видом подчёркивала, что здесь на корабле до конца полёта мы все равны, бесполы, просто делаем свою работу и не стоит терять время и подбивать ко мне клинья.

Уж не знаю, к сожалению, или наоборот, мне стоило благодарить судьбу за то, что вовремя одёрнула, но такой принцип у меня вырос не на пустом месте.

Совсем давно, когда я после академии только начинала ходить на дальние маршруты, то по молодости и наивности, когда попала на большой крейсер, позволила себе лёгкие необременительные постельные отношения с одним из навигаторов. Мой кавалер не стал скрывать от экипажа своей удачи и буквально через дежурство у моей двери стоял второй помощник капитана со сладкими речами и изображал глубокую симпатию. Когда он получил от меня от ворот поворот, то его сладкие речи и мурлыкающие интонации сменились на угрозы и шипение, в котором слышалось что-то вроде, ах ты шлюха, чем я хуже навигатора. Самое противное, что на следующий дневной цикл у порога стоял третий.