Страница 2 из 3
Нож, конечно, получается просто замечательный, но описывать его нужно либо раньше, либо позже драки. Когда герой хватает его, чтобы отбиться от нападающих, ему абсолютно всё равно, какой красоты узор на ручке. Он бы с таким же жаром схватил обычный кухонный, которым перед этим хлеб резал.
***
Во-вторых: не стоит описывать предметы, которые все и без этого могут представить.
«На тумбочке стоял плоский телевизор на коротких ножках. Его экран с диагональю 32 дюйма матово поблёскивал. По периметру экрана тянулась тонкая чёрная рамка. Рядом лежал пульт с разноцветными кнопками».
Для чего это описание? Все и так знают, как выглядит телевизор. Достаточно просто сказать, что на тумбочке стоял большой (или маленький) плоский телевизор.
Другое дело, если хозяин хочет этот телевизор продать или новой покупкой перед другом похвастаться. Но тогда пусть он его и описывает, при чём тут автор?
А вот если телевизор был какой-то нестандартный, например, один из первых, ещё с лупой перед экраном, и он, что вполне естественно, привлёк внимание персонажа, – вот тогда можно его и описать. Но тоже не от лица автора, а от лица заинтересовавшегося этой древностью героя, подошедшего к тумбочке и начавшего телевизор рассматривать: «Он вошёл в комнату, огляделся и удивлённо присвистнул. У окна на тумбочке стоял телевизор, каких он и не видел никогда, даже в местном музее такого не было». И дальше описать крохотный экран, большую выпуклую линзу, перед ним стоявшую и т.д. Вот в этом случае описание будет уместным.
***
В-третьих: не описывайте того, чего герой видеть и знать не может.
«Он бесшумно закрыл за собой дверь и огляделся, пытаясь понять, куда же его занесло. Плотные шторы на окнах не пропускали лунный свет, и ему пришлось напрячь зрение, чтобы хоть что-то увидеть. Зал был пуст, только в дальнем углу стояла ширма, за которой прятались коробки с бумагами, книгами и разным хламом».
Откуда герой может знать, что за ширмой сложены коробки, и тем более – что в них лежит? Ведь в зале такая темень, что он и ширму-то вряд ли заметил, она ж в дальнем углу стоит.
Персонаж мог «вслепую» пройти через зал, наткнуться на ширму, заглянуть за неё, подтащить коробки к окну и, приоткрыв штору, начать в них копаться. И вот тогда увидеть, чем они заполнены. Но – не раньше. К тому же, возможно, что ему абсолютно без разницы, что в них лежит, он пройдёт мимо, не задержавшись. Тогда эта подробность об их содержимом вообще будет лишней, ничего к повествованию не добавляющей.
***
В-четвёртых: визуализируйте, создавайте образ, а не перечисляйте действия.
Можно сказать: «Маша смутилась и отвела глаза». А можно: «Кровь бросилась ей в лицо, щёки запылали румянцем, и Маша поспешно отвела глаза, боясь встретиться взглядом с усмехающимся над её смущением мужчиной».
Картинка вырисовывается совсем другая, верно?
***
В-пятых: не делайте подробных описаний деталей и персонажей, которые не играют роли в сюжете.
«Вадим зашёл в ресторан и подошёл к раздевалке. Невысокая худощавая гардеробщица приняла у него пальто. Выглядела она так, словно только что оправилась от тяжёлой болезни: бледная кожа с просвечивающими синеватыми прожилками, осунувшееся лицо, тусклые, ничего не выражающие глаза. Рукой, напоминающей куриную лапку, она протянула ему коричневый номерок, который Вадим, не глядя, засунул в карман. Женщина тускло ему улыбнулась и отошла от стойки.
Вадим поднялся по лестнице в зал. К нему подошла администратор – приятная улыбчивая женщина лет тридцати пяти. Волосы её были собраны в тугой пучок, костюм, состоящий из короткой юбки-карандаша, белой блузки с небольшим воротничком-стойкой и приталенного жилета, придавал ей официальный вид. Приятным бархатным голосом она осведомилась, где бы желал сидеть посетитель, и провела Вадима в дальний конец зала.
Не успел он устроиться за большим круглым столом, накрытым белоснежной скатертью с голубой бахромой по краю, как к нему подошёл официант. Его начищенные ботинки сверкали при свете люстры, накрахмаленная рубашка сияла белизной, стрелками на синих брюках, казалось, можно порезаться. Поверх этого великолепия был надет фартук под цвет брюк из плотного, немнущегося, материала. Официант положил на столик меню, и Вадим обратил внимание на его пальцы: длинные и крепкие, как у пианиста. Добродушное круглое лицо официанта выглядело уставшим, видимо, народу было много и ему пришлось сегодня побегать с подносами. Но и карие глаза, смотревшие на Вадима доброжелательно и внимательно, и вся его поза выражали готовность обслужить клиента «по высшему разряду».
Вадим долго выбирал блюдо, не зная, взять ему ростбиф или запечённую рыбу, но, наконец, сделал заказ, и официант ушёл, а Вадим оглядел помещение. На потолке, прямо над ним, висела хрустальная люстра…»
Ну и так далее: давайте опишем потолок, стены, пол, покрытый дубовым паркетом, людей, сидящих за соседними столиками…
А потом устроим проверочную работу: вы всех запомнили? Сможете описать их внешность, одежду, окружающую обстановку?
Возможно, подобное описание и было бы необходимо, если бы дальше все эти герои принимали активное участие в действии. Например, началась перестрелка. Официант закрыл героя своей грудью, администратор помогла выбраться из зала, а гардеробщица укрыла его под стойкой. То есть они все поучаствовали бы в действии, да и потом бы не раз встретились в сюжете.
Но Вадим сделал заказ, его обслужили, и больше никто из описанных людей в книге ни разу не появился. И он сам в этот ресторан никогда не заходил. Вообще в другой город уехал.
Нужно было так старательно описывать всех присутствующих только для того, чтобы показать, в какой обстановке Вадим решил пообедать?
Конечно, нет. Всё это описание можно было свести к одному небольшому абзацу. Ведь главное в этой сцене – что делал Вадим, зачем он сюда зашёл. Возможно, ему нужно было о чём-то подумать. Или у него была назначена встреча, он волновался, ждал, а человек не пришёл. А если он просто проголодался и хотел поесть, описание вообще могло уложиться в одно предложение: «Проголодавшись, Вадим зашёл в ближайший ресторан и через час вышел из него сытый и довольный».
Если вы начнёте каждого «мимопроходящего» персонажа описывать, как основного, а любое помещение, которое герой минует за пару секунд, так, словно именно в нём станут развиваться узловые события – это будет означать только одно: вы хотите выдать как можно больше знаков, чтобы растянуть книгу на как можно большее количество страниц. Но, не зная, как сделать это за счёт сюжета, начинаете «набирать вес» подобными описаниями.
***
В-шестых: вычёркивайте лишние уточнения.
«Он надел шляпу на голову». А куда он мог её ещё надеть? На руку? На ногу?
«Он почесал щёку рукой». Естественно – рукой, не ногой же, он – не собака!
Подобные уточнения можно использовать только в том случае, если происходит нечто необычное, а вам для сюжета необходимо это подчеркнуть. Например: «Он почесал щёку загипсованной рукой» (хотя мог бы сделать это и здоровой). Или «Он почесал щёку о плечо». Руки у него грязные были, вот и пришлось изворачиваться. Во всех остальных случаях уточнения не нужны.
––
Писатель должен чётко понимать: уделяя тому или иному образу больше внимания, он намекает читателю, что этот человек или предмет очень важен и будет участвовать в дальнейшем действии. Но если он будет описывать всё подряд, он просто запутает читателя в деталях, и книга тому покажется затянутой и скучной.