Страница 14 из 84
У костра говорили о самых обыкновенных вещах: о рюкзаках, обуви, геологических картах.
Девушки, как я понял, спорили о форме причесок, наиболее подходящих для работы геологов. Спор становился принципиальным, и кто-то из парней, желая подшутить, сказал, что лучшей прической будет -как в армии: стрижка под машинку. Ребята засмеялись, а девушки обозвали советчика верблюдом.
— Давайте начинать, что ли? — спросил кто-то громко.
Я узнал голос Анатолия. Нотка взволнованности отчетливо звучала в его словах, и это напоминало собрание в Хороге. У костра замолчали. Я тоже насторожился.
— Предлагаю это считать неофициальным комсомольским собранием. Протокола писать не будем, пусть каждый выполняет решение по совести… А вопрос выношу один: о пещерном лотосе.
"Что?" — чуть не вскрикнул я в палатке и сел на своем ложе.
Сон сдуло как ветром. Анатолий продолжал:
— Случайно я узнал в институте, что к Дмитрию Васильевичу обратился академик Брежнев с просьбой отыскать на Памире пещерный лотос. Сам Дмитрий Васильевич решить вопрос не мог и говорил с директором. Павел Иванович высмеял это предложение и предупредил, чтобы мы насчет лотоса не фантазировали, а занимались своей работой. Смешного, по-моему, ничего нет. Я убежден, что цветок существует или существовал в этих местах, и у меня имеются, — он сделал паузу, — некоторые данные…
— Объясни! — потребовал кто-то из комсомольцев.
— Объясню, — ответил Анатолий. — В 1958 году я работал с экспедицией в истоках Аму-Дарьи, чуть выше — на плоскогорьях, ведущих к Сарыкольскому хребту. Приходилось общаться с чабанами, табунщиками, засиживаться у костров, слушать песни, предания. И однажды я услышал о пещерном цветке, который спасает жизнь раненым и продлевает ее старикам. Один старый чабан мне сказал: "Что вы ищете камни да железо? Железо сделает руки человека крепкими, но не прибавит ему жизни, не смягчит душу. Почему никто не ищет цветок жизни, который растет в пещерах, не видит солнца, но способен влить солнце в одряхлевшие глаза человека? Цветок есть в наших горах, и отец моего отца знал пещеру, срывал золотые цветы, и потому жил так долго, что у моего отца поседела борода, хотя из четырнадцати сыновей он был самым младшим…" Мы тогда все обратили внимание на рассказ чабана, засыпали его вопросами: "А каков он, цветок? Как растет?"
"Говорили, — ответил чабан, — растет он в пещерах, в воде, пьет родниковую влагу и прозрачен, как горный ключ. А на солнце сгорает пламенем, оставляя после себя золотой дым…"
— Действительно, фантазия! — рассмеялась Ирина Радская. — Сгорает в руках!..
— Подожди ты, — сказал кто-то, — не перебивай!
— Мы спрашивали чабана, — продолжал Анатолий, — где эта пещера. "Слышал — на востоке, — отвечал он. — Под тремя зубцами, и вход под средним из них…"
— И сколько в горах этих зубцов! — снова зазвенела Ирина. — Под каждым копаться?..
— Да помолчи ты! — в сердцах крикнул радист Федя Бычков. — Блеешь, как коза!
Ирина замолчала, видимо, обиделась и больше не подала голоса ни разу.
— Но самое удивительное, — говорил Анатолий, что в других местах и в другой легенде я снова услышал об этом признаке — о трех зубцах.
— Это существенно! — сказал кто-то из парней.
— Убеждает! — согласились другие.
— Тише, минутку! — крикнула на всех Юля Крутова. — Дайте досказать! Дисциплины нет,.
— И знаете, — продолжал Анатолий, — когда мы переходили на другой участок, с высокого нагорья я увидел в бинокль вершину с тремя зубцами. Это на самой границе с Китаем — где не бывает нога человека.
На миг возникло молчание, потом заговорили сразу, возбужденно, но, видно, Анатолий подал знак — затихли.
— Петр Михайлович Брежнев — ученый-медик. Он изучает народную медицину, ездил в Китай, в Тибет. Там на пещерный лотос указывают как на действительность. Отчего же у нас называют это фантазией?.. — голос Анатолия дрогнул. — Я считаю, лотос существует и предлагаю цветок искать!
Снова молчание. Потрескивали сучья в огне; в кустах что-то пискнуло, пронесся шорох убегавших по сухой листве лапок. Затем посыпались вопросы:
— Как предлагаешь искать?
— Расспрашивать старожилов, табунщиков, знающих местность лучше других. Особо исследовать пещеры, затененные водоемы, потому что растение любит темные места и избегает солнца.
— А где брать время?
— Совмещать. Поиск проводить одновременно с работой.
— А как начальство?
— Думаю, Дмитрий Васильевич не возражал бы, к нему обратился академик Брежнев; как посмотрит Александр Гурьевич…
Это про меня…
— …не знаю: в институте он молчал — ни за, ни против… Да и я молчал: сами знаете Павла Ивановича — в его присутствии не разговоришься…
— Лишь бы сам — "Ясно?.." — передразнил кто-то голосом Павла Ивановича.
Засмеялись. Потом кто-то осторожный поставил вопрос:
— А вдруг Александр Гурьевич не разрешит?
— Искать будем сами! — с жаром выкрикнуло несколько голосов.
"Ах, вы, курносые, — подумал я, — разрешу или нет…"
Но тут меня под защиту взяла Юля Крутова:
— Разрешит! — убежденно сказала она. — Особенно, если ему разъяснить хорошенько…
Мне становилось весело: выдался случай, когда можно услышать истинное мнение подчиненных о начальстве. Я засмеялся: "Если ему разъяснить хорошенько…" Ладно! Посмотрю, как вы это сделаете!..". Собрание у костра подходило к концу.
— Итак, — подводил итоги Анатолий, — искать согласны все.
— Все! — дружно гаркнули голоса.
— Кто за — поднимите руки.
Руки, очевидно, подняли все, потому что Анатолий сказал:
— Единогласно! Собрание считаю закрытым.
Все разошлись, и над лагерем повисла темь и тишина горной ночи.
Утро, как и все лагерные утра, было полно суетой и сборами.
Увязывались палатки, грузились на лошадей вьюки, повара были заняты у костра. Более спокойная минута выдалась за завтраком. Эту минуту я и выбрал, чтобы сказать ответное слово.
Когда пили чай, сосредоточившись на этом горячем занятии, я кашлянул, чтобы привлечь внимание, и, приняв безразличный вид, сказал:
— Так вы решили все, кроме меня одного, искать пещерный лотос?