Красноярск 2045: Отец и дочь

Тимур Агаев

Красноярск 2045: Отец и дочь

2045 год.

 Прошло пять лет со дня катастрофы. Мне уже исполнилось двадцать один… В день катастрофы я потерял родителей, всех бабушек и дедушек, дядь и теть, друзей и подруг… Позже, через примерно пол года после катастрофы, я встретил Хищника… Через два года после катастрофы я лишился Хищника… что к тому моменту уже стал мне другом… Через три года после катастрофы я лишился своей девушки… Кого я лишусь еще? Нет. Никого. Никого не лишусь. Больше некого забирать. И не будет. Время «тихого часа» прошло. Прошло, и больше никогда не настанет.

 Тимур, Тимурка, Тимка, Тим… Все это в прошлом… Зовите меня – Чистильщик. Все, кого я вижу в прицеле своего винтореза, что я прозвал «Виней», твари, сволочи, продавшие душу дьяволу. А тут других и нет – после катастрофы все вынуждены были либо стать грязными животными, либо умереть. А я – Чистильщик, теперь должен зачищать этот мир от этих животных, от этого мусора.

 Чтобы вы понимали, в метро воцарился ад – после войны всю власть повесили, началась анархия. Из нескольких тысяч, что раньше жили там, остались не больше пятисот. Сначала было хорошо им жить – еды на всех хватало вдоволь. Но когда стали кончаться припасы, люди поняли, что дела плохи. Стали жрать собак, а когда те кончились – друг друга. Люди стали животными, продав человечность за свою бессмысленную, убогую жизнь. Вот так люди и превратились в зомби.

 Со временем каннибалы выползли наружу. Я, поняв, что надо сматывать, ушел загород, в ПГТ «Березовка». Там было относительно безопасно. Теперь Красноярск – город каннибалов, такое у него новое имя. Но иногда я туда все-таки прихожу. Прихожу, с великой целью – уменьшать количество этих каннибалов.

 Но вы думаете наверное – а чем питался я? Не отведал ли человечины сам? После катастрофы из ПГТ все люди поуезжали, оставив все свои вещи, припасы, и прочее – тут. Да, еды тут, в Березовке, вдоволь. Каннибалы об этом не знают – ну и пусть. Так что Березовка – лучшее место для жизни сейчас для меня. Ну а когда кончится и тут еда, думаю, мне уже не нужно будет об этом беспокоится…

 Кстати, там же, в Березовке, я стрелять и наловчился. Ставил на какой-нибудь бордюр пару стеклянных бутылок, отходил куда подальше, ну и стрелял по ним.

 Интересно, а когда у людей скоро и патроны кончатся. Люди будут бегать с тесаками, топорами, и копьями? И охотиться на друг друга? Интересная картина.

 Уже представляю стадо аборигенов с копьями, бегущими по каменным джунглям за каким-то таким же, как и они, аборигеном, с целью разорвать на куски и сожрать. Каменный век. Снова? Время обнулилось?

 Тогда надеюсь дожить до второго Средневековья. Хехе. Всегда хотел побыть рыцарем в сияющих доспехах, с не менее сияющей дубиной, и спасать бедных дам от злых волков-мутантов. А, к слову об этом…

 Природа внесла свои изменения в эту игру. После того, как люди стали массово поедать собак, те убежали из Красноярска в лес. А там, в лесу, все еще не угас радиоактивный фон. Из-за этого собаки стали мутировать, в конце концов превратившись в какое-то подобие монстров.

 Эти монстры, или, как мы их называем, собаки-мутанты, поняв, что теперь смогут противостоять человеку, пошли обратно в город. Теперь там, в Красноярске, нередко можно увидеть картину, как огромная, покрытая мехом, тварь, рвет человека на куски, потихоньку поедая.

 Думаю, эти самые собаки-мутанты – новая раса, которой мы, люди, мешаем развиваться. Ну ничего, я им помогу – зачищу для них путь-дорогу.

 Но ни только это препятствие нам добавила природа. Холод, вьюги, постоянный снегопад. Больше не ясно, где лето, всегда зима. Наступила вечная, холодная зима. А нет, можно понять: холодно – лето, а если ты от холода застрелиться хочешь – зима. Вот так и живем.

 Кстати, так почему я все еще не уехал-то? А не уедешь. Те люди вовремя свалили, теперь уже поздно. Лес, как я уже и говорил, радиоактивное место, побудешь там больше часу – загнешься. А лес тут везде вокруг – в Сибири живем, говорится. Да и на чем уезжать? На саночках? Машины уже давно превратились в груды металла, бесцельно лежащие на улицах.

 Так какую картину мы получили спустя пять лет после катастрофы? Город, кишащий зомби и собаками-мутантами. Пригород, вроде Березовки, где еще пока что более-менее безопасно. Лес, через который никак не пройти, и который огибает Красноярск в свое смертоносное кольцо. А также – холод, что с каждым днем все больше и больше душит тебя изнутри.

 Ну и в середине всего этого – я. Чистильщик, что признан чистить город Красноярск от того мусора, что зовется людьми. Людьми? Это разве люди? Каннибалы, звери, не более.

 О, обязан рассказать – так что же того, 20 Августа 2040 года, случилось то? И вы не поверите, но никаких бомб и не было. И никакой войны. В огне апокалипсиса только… Красноярск, и все, что рядом находится. Дело в том, что все те заводы, что стояли в пару миль от города, в один момент взорвались. Вот он – ядерный взрыв, что разделил мир на до и после.

 Военные возвели свои стены вокруг города, якобы, чтобы никто не зашел. Но на самом деле – чтобы никто не вышел. Что-то мне подсказывает, что даже если ты и каким-то боком и пройдешь через этот радиоактивный лес – тебя грохнут эти вояки.

 Так что никакого Средневековья не намечается. Сдохнем мы все тут, как собаки в клетке, и все – дело с концом.

 Молодцы те, кто уехали в первый день – из Березовки. Скорее всего там в тепле, уюте сидят. Сидят, да и думают, как нам тут, живется. Хреново! Хреново живется!..

 Что ж, переварили? Пошли дальше…

Вот он, Красноярск 2045…

 ***

 Зима 2045 года.

– Ну что, «Виня»… – обратился я к своему винторезу. – Будь что будет…

 Я вышел из дома. Осмотрелся – никого. А нет, есть кто – мой домашний псовый. Я его приручил. Теперь он дом охраняет, если «зомбаки» придут. Я его «Тигрой» прозвал.

– Преданная псина… – я погладил Тигру по его пушистой головке. – Пошли, нам в Красноярск.

 Тигра, явно нехотя, встает и, фыркнув, идет за мной.

 В город я ухожу на пару недель – порыскать, пострелять, если что. Скучно мне, в Березовке, одному живется, понимаете ли.

 И вот мы уже идем по мосту, ведущему в Красноярск. Там, вдали, виднеются здания. Здания, которые когда-то заселяли люди, теперь заселяют, явно бездушное, подобие на них – зомби…

 Да и в дома эти теперь лучше не заходить – они разваливаются на глазах. Дороги же теперь напоминают густую смесь из камней, осколков асфальта, и песка.

– Да, вот он… – сказал я, вздыхая. – Родимый город Красноярск…

 Тигра, идущий за мной по пятам, постоянно фыркает и скалит зубы, будто готовясь к чему-то.

– Что? Каннибалов учуял, а? – я снял с плеча «Виню», крепко взяв ее в руки.

 Я увидел, что по набережной кто-то идет… И это не люди… ну, то есть не каннибалы. Это были собаки-мутанты. Пять штук!

– Аргх, черт! – рявкнул я.

 Я лег на землю, подполз к краю моста, и прицелился из винтореза. Собаки что-то вынюхивали.

– «Нас ищут?» – подумал я. – «Иль смерть свою учуяли?»

 Я прицелился в голову одному из собак.

– Надеюсь, остальные убегут, а не захотят мстить… – невольно всхлипнул я.

 Вдох-выдох, вдох-выдох, больше по привычке, чем по необходимости. Выстрел!

 Одна из псин валиться с ног. Остальные, посмотрев на сотоварища, кидаются бежать.

– Хах, вот мы и устроили им, да, Виня? – я посмотрел на винторез, будто он может мне ответить.

 Собаки, пробежав пару метров, бегут обратно… Зачем? Они бегут к нам! К мосту, на котором стою я и Тигра!

– «Не уж то углядели оттуда нас?» – появляется у меня в голове. Я перезаряжаю винторез.

 Второй выстрел!

 Еще одна псина падает. Остается три.

– Твою-то мать! – я судорожно начал перезаряжать винторез. – Эти твари совсем близко!

 Целюсь… Еще один выстрел! Нет, промах!