Мы будем жить

Crazyoptimistka

Мы будем жить

Глава 1

Воздух был раскаленным и сухим, казалось, что пот если выделялся, то испарялся прямо из пор. Если необдуманно решишься сделать глубокий вдох, то рискнешь потерять сознание. И это лишь в марте месяце! Раньше я любила лето, но природа сошла с ума. Сбылись мечты фантастов и любителей постапокалипсиса, человечество своими же руками уничтожило мир, считая, что делает все во благо.

Как же я любила нежиться на солнце, бегать под весенним дождем и кататься на коньках в центральном парке. Ощущать, как снежинки тают на ладонях или как теплые волны моря омывают ступни ног. Но всего этого больше не существовало. И от нахлынувших воспоминаний появились не прошеные слезы. Больше ничего не осталось: ни садов, ни полей, ни рек с озерами. Моря испарились, птицы не летали в небе, а животные не бродили по земле. Мы постепенно забывали, как выглядит зеленая трава, как пахнет цветок и какое на вкус яблоко. Да что там говорить, для того, чтобы увидеть солнце и остатки голубого неба, приходилось рисковать жизнью и подниматься на поверхность.

Правду говорили, что человека погубит его же жадность. Технологии развивались бешеными темпами и люди не задумывались на тем, какие от их действий могут быть последствия. А когда они поняли, что остаются еще и безнаказанными, то масштабы разрушений превратились из глобальных в катастрофические. Представьте себе, что тысяча заводов ежедневно и одновременно делают огромное количество выбросов вредных примесей в атмосферу. Так вот, к огромному сожалению, озоновые дыры перестали быть аномалией. Нас успокаивали, говорили, что все под контролем, что не стоит бояться. Выпускали специальные солнцезащитные крема и светоотражающие панели и пленки для квартир и домов. И люди верили, что это помогает, они лихорадочно втирали в себя вонючую смесь и продолжали жить, ходить на вечеринки и печь индейку на праздник. А потоки радиации все увеличивались и опускались невидимыми волнами на Землю. И вот когда болезни все чаще перетекали в летальный исход, а мутация при рождении ребенка набирала обороты, люди вроде как очнулись и восстали против правительства. Но при правильном руководителе, который знает, за какие нити стоит дергать, бунтующие всего за один день превратились в покорное стадо овец, блеющих о мире и надежде и смиренно следующее за своим вожаком, волком в овечьей шкуре. Им обещали, что все страдания скоро завершатся, что над городами будут раскинуты защитные поля, что стоит бороться за будущее общими усилиями. И они верили. А для того, чтобы они не сомневались в правильности своего решения, в оборот был пущены особые лекарства. По сути, обычный наркотик, вызывающий сильнейшие галлюцинации и помогающий видеть мир совершенно в другом ракурсе и свете. Проблемы отступали, смерть близких людей не казалась большой утратой, и все вокруг наполнялось такими красками, о которых все забыли. Красками, которыми мир уже не мог играть.

Но были и те, кто трезво оценивал ситуацию и пытался донести до остальных, что мир уже не будет прежним. Что обычные люди будут обмануты, а элита не пострадает. Но такие высказывания считались «неприемлемыми» для общества. И за инакомыслие наказывали, судили и могли убить. Люди стали скрываться и вести подпольную борьбу. Кто же мог подумать, что эта борьба перерастет в жизнь под землей в прямом смысле этого слова? Мой отец был как раз из таких людей. Обычный инженер, который днем покорно работал на заводе, а по ночам рыл под нашим домом туннели. Тогда все только начиналось, и дыр в небе не было, когда папа заговорил с нами о том, что нас ждет.

– Не мели ерунды, Кристоф, – мама не рассчитала силы и с грохотом поставила дымящееся блюдо на стол. – Ты снова перечитал своих книжек. Где ты видишь признаки конца света? Яблоня во дворе цветет, наш пес Чарли снова укусил почтальона, дети ездили с дедушкой на рыбалку. Ну?

– Что?

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю у тебя.

– Кристалл, ты слишком поверхностно относишься к этой проблеме.

– У нас нет проблем, – отозвалась жена, – мы только выплатили ипотеку за дом, дети хорошо учатся и лично я, хочу верить в то, то они вырастут, женятся и подарят нам внуков. И никак не хочу думать о том, что заводы взорвутся, а мы превратимся в зомби.

– Я не об этом тебе говорил.

– Да какая разница, это или не это, суть в том, что ты свихнулся на этой идее о конце света. Так нельзя, надо верить в хорошее будущее, понимаешь? – Она отвлеклась.– Дети мойте руки и бегом за стол!

– Но мы не можем закрыть глаза на то, что происходит. – Отец сел на свое место за столом.

– Милый, а что происходит? Летающие тарелки не приземляются, животные пока не разговаривают. Просто мир движется вперед и это нормально, что технологии так быстро развиваются. Кристоф, прошу тебя, угомонись. Мне ведь на следующей неделе ехать на конференцию и теперь я боюсь оставлять детей с тобой. Хватило прошлого раза, когда ты запугал Кори своими рассказами и у него появились кошмары. Пообещай мне, что ты прекратишь выдумывать то, чего не существует.

– Хорошо,– неохотно отозвался муж, но под пристальным взглядом жены поднял обе руки,– я сдаюсь. Я обещаю.

Как вы уже поняли, мой отец соврал. Так как мама была достаточно известным фармацевтом, ей часто приходилось отлучаться из дома. В этот раз ее вызвали на неделю в другой город. Я помню, как она обнимала нас с братом и как давала отцу указания. Помню, во что она была одета и как от ее волос пахло медовым шампунем. Помню, потому что это был последний раз, когда мы ее видели. Через неделю она не вернулась, а через месяц пришло скудное письмо, в котором она писала о том, что ей предложили работу в федерации и что пока она остается там. Простые слова, но где-то между строк проскальзывало, что она фактически прощается с нами. Однажды я видела ее на одном из плакатов, которыми были увешаны все стены района. Красивая, словно кукла, она улыбалась с куска бумаги и обещала вернуть прежнюю жизнь с пригоршней таблеток на ладони. Вроде бы она оставалась той же, но остекленевший взгляд и неестественно беспечное выражение лица выдавали очевидный факт. Теперь, она одна из них.

Горечь от обиды неприятной змеей окутала сердце и с каждым вздохом, сжимало его все сильней. Непонимание, отчаяние и страх образовали гремучую смесь в детской и неокрепшей душонке. Отцу я не говорила об этом, да и зачем, он ведь итак все знал. Казалось, что уход матери стал решающим ударом для него. Из некогда доброго и веселого мужчины, он превратился в тень. Он замкнулся в себе еще больше, а его помешательство лишь набирало обороты. Отец больше не гулял с нами в парке, не читал сказки на ночь и не готовил обеды. Он жил с нами в доме, но совершенно забыл о нашем существовании. Весь груз ответственности за восьмилетнего брата лег на мои плечи. А мне было всего десять лет. Что может сделать маленькая девочка? Что было в моих силах? Но я старалась, как могла: научилась готовить скромные блюда, поддерживала порядок в доме, покупала продукты и пыталась заменить мать для нас с братом. Я сознательно приняла то, что у меня не будет детства, но не хотела, чтобы оно отсутствовало у Кори.

Дни проходили и сливались в недели, недели перетекали в месяца, месяца становились годами. Жизнь стала напоминать одну сплошную и заезженную пластинку. Как правило, отец отправлялся на работу около шести утра. И хотя я прекрасно знала, что он не притронется к пище, все равно вставала раньше и готовила ему тосты с кофе. Чуть позже, за завтраком, я ставила перед тарелкой с остывшими гренками фото родителей с их свадьбы. Глупая, но традиция и в такие моменты, казалось, что они с нами рядом и мы все еще одна большая и дружная семья. Школа, поездка в магазин, проверка домашнего задания Кори и одинокий вечер перед книгой. Иногда бывали моменты, когда завидовала своим одноклассницам. У них было все, чего мы не имели. Семьи, друзья, прогулки и посиделки перед костром, дни рождения в большом кругу. Как бы я хотела, чтобы у меня появилась подружка, хотя бы одна единственная.