Страница 48 из 76
Глава девяностая. Тюмень
(где Четвертый до Темной башни дошел)
- Ну и где здесь мэрия? – ворчал Псих, шествуя по улочкам Тюмени, первого русского города в Сибири и последнего сибирского города на пути паломников. – Черт бы побрал эту свинью. Это не Жир, это Сусанин какой-то! Ночь на носу, а мы бродим невесть где.
- Куда идем мы? Куда идем мы? – поддержал приятеля Тот.
- А черт его знает, куда идем мы! – охотно вступил в диалог обезьян. – Встроенные карты в этом городе заблочены, фиг сориентируешься. Но люди, как ты видишь, как-то обходятся, даже приезжие куда-то идут. И только у нас есть Жир, который сначала разорался: «Я здесь был, я вас проведу!», а потом завел невесть куда. Где теперь мэрию искать?
Последний вопрос адресовался Жиру, но свин не ответил. Он, как нашкодивший пес, шел после всех, покаянно прижав уши.
Вдруг паломники заметили странную процессию, двигавшуюся навстречу. Это были десять монахов в колодках, соединенных цепью. Они шли гуськом по улице и нестройным хором канючили:
- Подайте несчастным библиотекарям, проспавшим башню! Любой грош, который вы пожертвуете нам, пойдет на благое дело, ибо он приближает момент выплаты нашего штрафа и нашего освобождения!
Но подавали плохо. Вместо мелочи странным монахам в основном летели попреки:
- У-у-у-у, косячники, глаза бы мои на вас не смотрели! Просрали башню, идиоты!
- И не говори, сосед. Десять придурков весь город без денег оставили. Где туристы, побирушки? Кому мне теперь пирожки продавать? Вы-то, небось, не покупаете!
- А комнаты?! – взвизгнула какая-то бабка. – Комнаты мне теперь кому сдавать? Два года подряд сезон сорван! Туристов нет! Город пустой! Одни местные тусят, но мне от них ни холодно, ни жарко! У них свои комнаты есть, они потому и местные!
Дело явно шло к тому, что вместо подаяния странные монахи огребут тумаков, но тут подал голос восседающий на лосе Четвертый.
- Псих, ну что ты стоишь, Псих? – забеспокоился он. – Их же сейчас побьют!
- И чо? – мрачно осведомился обезьян. – Это их проблемы. Тем более, что они явно где-то накосячили. Наш дорогой народ суров, но справедлив, и без вины шею не мылит. Если выпишут им люлей – значит, было за что.
- Но они же тоже монахи! – продолжал возмущаться Четвертый. – Мы должны поддерживать друг друга!
- Вот именно, что «тоже»! – не собирался сдаваться обезьян. – Видели мы уже одних таких «тоже монахов», в Валдгейме. Чуть нас живьем не спалили, коллекционеры драные. Фетишисты тряпочные.
- Псих, прекрати! – в голосе Четвертого появился металл. – Если ты другого языка не понимаешь, объясняю – если мы сейчас не вмешаемся и ничего не сделаем, с меня Святость спишут. И немало!
- Так бы сразу и сказал… - вздохнул Псих, вытащил свой железный посох и принялся протискиваться в толпу, собравшуюся вокруг монахов- залетчиков.
- Пропустите, граждане. Расходимся, товарищи, расходимся. Нечего здесь толпиться, нарушители общественного порядка последуют с нами до выяснения. Пропустите. Да дай пройти, лишенец! Что ты мне свой средний палец показываешь? Знаешь, куда его засунь? Вот-вот. Вижу, знаешь, совал уже. И вали быстрее, пока я сам тебе его туда не затолкал. Расходимся, расходимся. Ничего интересного больше не будет. Монахи? Монахи, рожа твоя канцелярская, с нами пойдут, до выяснения. Псих меня зовут. Да. Старший монастырского патруля иеромонах Псих. Обязательно запиши и обязательно проверь. А пока – с дороги, крыса протокольная! А вы, гражданин с красной рожей, что застыли соляным столбом, как жена Лота? Неважно кто. Вот, у бабули спроси, она должна знать. Ей уже пора о душе думать. А ты, бабуль, что стоишь? Иди уже, иди. А я знаю, куда? Куда надо, туда и иди. Там вон с фонарями кого-то ищут, не тебя, случайно?
Вскоре усилиями Психа толпа изрядно поредела, и вскоре он привел кавалькаду монахов под светлые очи Четвертого.
- Спасибо, - сказал самый старый монах. – А я уж было думал, сегодня опять будет как вчера.
- Спасибо много, - авторитетно заявил Псих. – Пустите нас лучше к себе переночевать – и будем в расчете. Крыша-то над головой у вас есть?
- Да, да, конечно, - засуетился предводитель побирушек. – Разумеется, есть, мы же не бродяги какие-нибудь. Пойдемте, здесь недалеко. Мы, монахи, должны поддерживать друг друга.
- Куда идем мы? Куда идем мы?
- Точно! – вдруг громко, на всю улицу заявил очнувшийся Жир. – Башню-то сперли! А я думаю – что-то тут не то! Теперь понял – башню сперли! Я, братва, потому и заблудился, кстати – ориентира-то нет! Башню-то сперли!
- Ой, прекратите, молодой человек! – обиделся старикашка. – Цела ваша башня, стоит на старом месте. Просто не работает больше. Давайте это лучше у нас обсудим. А народ опять собираться начинает.
***
- Пришли! – заявил предводитель побирушек, подойдя к обычному, в общем-то зданию.
- Это что? – удивился Псих.
- Это библиотека, - наставительно заявил старик. – Я же говорил, что мы монахи-библиотекари. У нас тут монастырь, небольшой, но очень удобный. Все, знаете ли, рядышком. Здесь библиотека, вот, впритык к ней, монастырский храм Симеона Богоприимца. А вон и башня ваша. Напротив. Правда, теперь она уже Черная Башня.
Действительно, напротив библиотеки виднелась башня – по виду как бывшая водонапорная. Вот только выглядела она настолько закопченной, как будто у ее подножия полгода покрышки жгли.
Меж тем сороконожка из монахов уже практически вползла в двери.
- Заходите, гости дорогие! – воззвал последний из монахов, исчезая в дверном проеме.
Паломники поспешили внутрь – возможностью бесплатного ночлега пренебрегать точно не стоило.
- Подождите секунду… - просипел предводитель, ковыряясь с замком на колодке. – Сейчас, цепь сниму. Нам без нее запрещено появляться на улице. Видите ли, мы обязаны просить подаяние до заката, а снять цепь я могу только дома. А этот долбанный замок постоянно заедает… Да чтоб тебя!!!
- Блин, любите вы себе проблемы находить на пустом месте, - хмыкнул Жир, подошел, взял замок в руки и что-то пошептал. Тяжелый замок открылся сам собой и бесшумно, как будто был обильно смазан машинным маслом.
- Ой, спасибо вам огромное! – рассыпался в благодарностях старик, пока другие монахи выдергивали цепь из колодок. – Ну вот теперь можно и рассказать про Башню, пока братья собирают на стол. Извините, только с едой у нас совсем плохо…