На всю катушку

И потому по вечерам поселковый пейзаж оживляют только до изнеможения однообразные физиономии вездесущих «гопов» — уныло обритых молодчиков, не обремененных ни умом, ни культурой, зато имеющих в своем арсенале неограниченный запас наглости, тупости и агрессивности.

Чего-чего, а уж этой злокачественной помеси питекантропа с изъеденным сотней татуировок уркой здесь всегда было вдосталь.

Именно сюда и лежал наш путь.

— Сейчас они скорее всего не пойдут на сближение, просто будут вести до ближайшего пустынного участка трассы, а таких по мере нашего приближения к Лунному становится все больше и больше, — пояснила я.

В зеркале заднего вида из-за все редеющих автомобилей то и дело показывался кажущийся уже черным в накатывающих сумерках корпус «Ауди» со включенными на дальний свет фарами. Она следовала на строго заданном расстоянии — метрах в ста от нас, не приближаясь и не удаляясь.

— Скоро начнется. — С горящими азартом глазами (давно я не испытывала такого парящего, молодого чувства, да и сейчас оно нахлынуло как-то спонтанно и бесшабашно) я резко прибавила скорость и попыталась свернуть в какой-то проулочек, чтобы сбить погоню со следа. Но тотчас отказалась от этой мысли, потому что преследователи тоже резко прибавили ходу и, естественно, успели бы раскусить мой немудреный маневр.

А уж в этом проулочке-то им благодать, козлам.

— Черт бы побрал эту колымагу, — пробурчала я и в сердцах так шлепнула по рулю ладонью, что он угрожающе заскрипел с риском немедленно предаться демонтажу, а Демидов взвизгнул, как будто я шарахнула ему по шее увесистой резиновой дубинкой.

— Будь эта богадельня на колесах хотя бы в исправности, — продолжала я сквозь зубы, не обращая ни малейшего внимания на причитания Сергея Викторовича, — у нас были бы неплохие шансы уйти. А так…

— Эй, полегче там с моей машиной!

— Что, простите?

— Не уздите тачку! — теряя терпение, рявкнул Демидов. — Моя любимая машина!

— А про свою жизнь у вас есть основания сказать: моя любимая жизнь? — вкрадчиво поинтересовалась я. — Или ее тоже, по вашему образному выражению, не надо уздить, а пустить все на самотек… авось куда и притечет, а, господин помидорный король?

С этими словами я отпустила руль и, саркастически усмехаясь, посмотрела на Демидова.

— Почему помидо… — начал было он, но тут машину занесло влево, к пустынным серым громадам типовых девятиэтажек, и «король» притих.

Братва в «Ауди» явно не ожидала, что мы заложим такой чудо-вираж, и потому пролетела мимо, а потом мы услышали мерзкий визг тормозов.

Я, стараясь не потерять ни секунды, бодро перехватила руль и свернула в какой-то темный закоулок. Через несколько мгновений за нами последовала и «Ауди», послышались выстрелы, и одна из пуль разбила заднее стекло, чудом разминувшись с моим затылком. Вторая же ничтоже сумняшеся угодила в колесо, и оно в полном соответствии с законами физики спустилось. Машина встала.

— Ну все, — злобно сказала я, вынимая пистолет, — салют, мальчики.

— Что, что? — вжавшись в кресло на манер испуганного дефективного ежа, обделенного колючками, проверещал Демидов.

— Как поется в песенке, я обиделась, — пояснила я, открывая дверь «уазика». — Я обиделась, йя-а-а обиделась р-р-раз и навсегда!.. — пропела я уже через плечо и выскочила наружу.

— А я? — чуть не плача, прокудахтал он.

— А вы сидите смирно и не высовывайтесь. Да пригнись же! — воскликнула я, видя, как он пугливо смотрит на приближающуюся «Ауди» поверх спинки сиденья.

Сказав это, я вышла на середину дороги и, расставив ноги, навела дуло пистолета на стремительно приближающуюся ко мне иномарку с братвой.

Тридцать метров… двадцать… десять.

… Нет, они не отвернут. Не на тех нарвалась. Да я и рассчитывала на иное.

А на что именно я рассчитывала, эти законопослушные граждане сейчас испытают на собственной шкуре.

И когда между мной и «Ауди» оставалось не более десяти метров, я, сжавшись в тугой, горячо пульсирующий клубок мышц, сухожилий и нервов, выстрелила в правую от меня половину тонированного лобового стекла, туда, где почти зримо маячила морда водителя.

«Ауди» попала в одну из дорожных колдобин, ее развернуло на полном ходу, и, проскрежетав по выбоине, из которой я мгновение назад сиганула, стелясь к земле, она врезалась багажником в дерево.

Я подскочила к ней, распахнула дверь и, ткнув пистолетом в затылок полуоглушенного здоровяка, заорала:

— А ну выходи по одному и становись вон к тому дереву!

— Да ты че, в натуре, подруга… — попытался слабо протестовать взятый мной на мушку амбал, но я резко ткнула его дулом в ямочку под ухом, отчего он протяжно взвыл и ударился лбом о бардачок.

Братки поняли, что их дело туго, и полезли из машины. Первым на свет божий выволок свои монументальные телеса бандит, которого я столь немилосердно приложила дулом пистолета. Вторым, опасливо посапывая, вылез мой старый знакомец, которого я причислила к категории плохо поддающихся дрессировке калимантанских орангутангов.

Третий, водитель, неподвижно сидел в кресле.

— А этому что, особое приглашение требуется? — на всякий случай спросила я.

— Да ты ж его… — начал было калимантанский абориген, но его сотоварищ тут же сердито рявкнул:

— Прикрой базар, дятел!

— Вы вот что, братцы, — произнесла я. — Не рекомендую канифолить мне мозги, иначе пострадают ваши собственные. Или то, что вам их заменяет. На кого работаете? Кто послал вас отработать Демидова?

— Ах ты, тварь мусорская… — начал было тупоумный амбал, которому его более сообразительный товарищ уже советовал прикрыть базар.

Правильно советовал. Потому что остаток фразы я вбила ему в глотку сильнейшим ударом с правой. Правой ноги, естественно, потому что не хотелось об этого грязного ублюдка марать руки.

— Ну, — сказала я, переводя взгляд на второго, потому что дважды уже пострадавший от меня брателло в ближайшие десять минут едва ли был способен исторгнуть из своей глотки что-либо путное, то бишь членораздельное и информативное.

— Ты, конечно, девка крутая, — примирительным тоном произнес он, — но ты все же полегче, и не таких в расход пускали.

— Сейчас ты у меня допрыгаешься, — предупредила я. — Ну что, мне повторить свои вопросы или как?

— Или как, — буркнул тот, — а то знаю я, как ты повторяешь. Допрыгаешься… что я тебе, блоха на сковородке, чтобы так, чиста-а, прыгать?

Он глянул на подельника, валяющегося на земле и вяло бултыхающего при этом ногами под аккомпанемент собственных стонов, и снова недобро покосился на меня.

— Че, Помидорный типа ФСБ подтянул? — спросил он. — На мусорскую ты вроде не похожа, а?

— Нет, не ФСБ, — ответила я и, с силой приподняв ему подбородок дулом пистолета, вкрадчиво выговорила: — На твои вопросы я ответила, отчего же ты не отвечаешь на мои, а, голубь?

Он поморщился: то ли стало больно, то ли не понравилось сомнительное в криминальной среде обращение «голубь».

— Маркел… — прохрипел он. — Маркел велел. Но не наглухо, а так, влегкую трамбануть для ума.

— А кто взорвал демидовский лимузин?

— Знаю… слышал. Но это не мы по-любому, подруга. Ашот не будет так Помидорному косорезить.

— Кто такой Ашот? — живо спросила я.

— Ашот… это…

Больше я добиться от него ничего не успела. За спиной послышался легкий шум, и я обернулась.

Водитель, которого я сочла мертвым, был уже в полутора шагах от меня. Правда, двигался он несколько медленней, чем ему этого хотелось. Почти начисто снесенное ухо с обрывками хрящей и кожи сильно кровоточило (так вот куда попала моя пуля), глаза заливала кровь из глубоко рассеченных — вероятно, от удара, брови и лба.

— Тебе край настал, овца!.. — просипел он и взмахнул рукой. Продолжения я ждать не стала.

Не выпуская из поля зрения первого, я выстрелила в опрометчиво подставившегося водителя. Но он не упал, хотя пуля попала ему в ногу, а по инерции ступил еще шаг и только тут свалился лицом вперед и прямо на меня.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.