Страница 32 из 38
На следующее утро, сразу после десяти часов, ко мне пришел неожиданный посетитель. Им оказался инспектор Эллисон, полицейский, ответственный за расследование убийства Льюиса. Погода снова улучшилась, и я провел его в сад. Кэрол и Лора уехали в город с Джессикой.
— Мы проверили всю округу на предмет Лиддли, — сказал он. — Ни в Спиталфилде, ни в прилегающих районах нет никого с такой фамилией. Вообще, в Лондоне очень мало Лиддли. Так что, может быть, вы объясните мне, в чем дело?
Я колебался. Мы сидели на маленьких веретенообразных садовых стульях, которые Лора купила за год до этого на распродаже у Идена Лилли.
— Инспектор, я должен извиниться. Я допустил ошибку. Это просто догадка, предположение. Но, боюсь, я ошибся.
— Позвольте мне судить об этом. Что заставило вас дать мне это имя в первую очередь?
Я знал, что он никогда не поверит в то, что мне придется ему рассказать.
— Не хочу вводить вас в заблуждение, инспектор. Поверьте, я хочу найти этого человека. Он убил мою дочь.
— Вы думаете, что один и тот же человек убил вашу дочь и Дафидда Льюиса?
Я кивнул.
— Он убил и инспектора Рутвена. Но я ошибся: его зовут не Лиддли. Это… — Теперь я ступал по тонкому льду. Что, если я снова ошибся? Привлечет ли меня Эллисон за препятствование полиции в расследовании, за пустую трату времени? Приведет ли мое вмешательство к его смерти, как это произошло с Рутвеном и Льюисом?
— Я не уверен, — произнес я. — Возможно, снова ошибаюсь. Но я считаю, что вам стоит попробовать еще раз. На этот раз не с Лиддли. С Де ла Мере.
Во время обеда я заметил, что Кэрол что-то беспокоит. Я спросил ее, в чем дело, но она отмахнулась от моих расспросов, сначала непринужденно, потом довольно решительно. Однако позже, когда Джессику уложили спать, она предложила прогуляться. Лора предложила остаться с Джессикой, сказав, что хочет просмотреть несколько слайдов: в следующий понедельник она собиралась вернуться на свою старую работу в Фитцуильям.
Итак, мы вышли, Кэрол и я, и поехали на велосипедах в Кингс. Мы оставили велосипеды на Параде и спустились пешком к Бэкам. Почти до самого берега реки простирался ковер из желтых и бледных нарциссов, разбитый крошечными клумбами пурпурных и белых крокусов. Я упомянул обо всем этом, о поэзии этой сцены, только потому, что она так резко контрастировала с мрачной торжественностью нашего разговора. С тех пор я не получаю никакого удовольствия от цветов.
Мы шли, брат и сестра, бок о бок вдоль реки, пытаясь заново обрести ту близость, ту непосредственность, которую когда-то знали, будучи детьми и подростками. Взрослая жизнь отнимает у нас так много, так много способностей, так много слабостей.
— Что происходит, Чарльз? Я не могу добиться от Лоры многого, и вовсе не хочу давить на нее. Она хрупкая, и я не знаю, до какой степени могу отяготить её своими попытками. По крайней мере, кажется, что она делает некоторые успехи. Я беспокоюсь о тебе. Не о твоем здоровье, оно у тебя оставляет желать лучшего. Но ты выглядишь совсем другим человеком, Чарльз. Не просто изменился, а… перестал быть самим собой.
— Со мной все будет в порядке. Смерть Наоми…
Она повернулась почти со злостью.
— Да ладно, Чарльз, ты же знаешь, что дело не в этом. Не только в этом. Я не ожидаю, что ты сможешь забыть Наоми годы…, может быть, никогда. Но происходит что-то другое? Что это, Чарльз? Она вернулась к вам, да?
Я остановился на месте.
— Как..?
— О, Чарльз, перестань. Я собрала воедино то, что Лора оставила без внимания. И слегка воспользовалась интуицией. Это правда? Ты ее видел?
Кивнул, соглашаясь.
— Я видел ее один раз, а Лора — в другой. И мы слышали ее. Однажды ночью в нашей спальне — она плакала. И есть фотографии.
— Фотографии? Понятно. — Кэрол сделала паузу. Мы были похожи на любовников, идущих рука об руку, наши запреты исчезли. Мне хотелось прыгнуть в реку, утащить ее за собой в эту темноту, в эти промозглые заросли.
— Прошлой ночью я что-то слышала, — продолжала она. — Шаги наверху, на чердаке. Вы их слышали?
— Да, — признал я.
— Это были не детские шаги. Не Наоми.
— Нет, — проговорил я. — Не Наоми.
— Я думаю, тебе лучше мне рассказать.
И я рассказал все, что знал, опустив только подробности того, что Джон Лиддли сделал со своей семьей. Когда я закончил, прошло уже больше часа. Мы долго сидели в тишине, Кэрол и я, не отрывая глаз от реки, ее мягкого серебристого блеска, ряби, прохлады и глубины.
— Странное совпадение, не правда ли? — произнесла она. Я понял, что она имела в виду.
— Ты имеешь в виду маму? — спросил я.
Она кивнула.
— Да, — согласился я. — Если это совпадение.
— Ты так не думаешь?
— Нет, — подтвердил я.
Река извивалась прямо у нас под ногами. Наши отражения плясали на ее поверхности, как призраки. Я содрогнулся.
— Лоре не следовало поощрять тебя приезжать, — поморщился я. — Ей не следовало позволять тебе брать с собой Джессику. Это еще не конец, ты знаешь. Я думаю… Я думаю, это только начало.
Кэрол ничего не сказала. Она продолжала смотреть на воду, на наши отражения, искаженные и дрожащие на ее изменчивой поверхности.
— Вчера вечером, — начала она, наконец, — после того, как пришла в вашу с Лорой комнату, я не сразу вернулась в свою. Вместо этого я пошла проверить Джессику. Она не спала. Я нашла ее сидящей в кровати с включенным светом. Она не выглядела обеспокоенной или что-то в этом роде. Я спросила ее, почему она сидит с включенным светом. Ее что-нибудь разбудило? Я подумала, что она могла услышать твой крик. Она сказала, что играла. «Во что ты играла?» — спросила я. «В семью, — ответила она. «Одна?» — Она покачала головой. «О нет, — объяснила Джессика, — я была не одна. Моя двоюродная сестра Наоми приходила поиграть со мной».
Глава 24
Вечер прошел спокойно, мы говорили, о чем угодно, только не о том, что нам больше всего хотелось обсудить. Я и Кэрол договорились не поднимать тему привидений с Лорой. И мы решили, что, возможно, лучше все-таки попробовать прибегнуть к экзорцизму. Я с горечью вспомнил о своем нарушенном обещании Льюису. Когда мы возвращались на велосипедах, я сказал Кэрол, что позвоню священнику завтра.
Около десяти часов Лора сказала, что чувствует усталость и хочет пораньше лечь спать. Когда она пошла наверх в постель, мы с Кэрол остались внизу, чтобы поговорить. Я показал ей фотографии. Не все — не самые худшие, которые я спрятал подальше, — но достаточно, чтобы окончательно убедить ее в правдивости того, что я рассказал.
— Вам нужно уходить отсюда, — заметила она. — Этот дом — зло. Он уничтожит вас, если вы останетесь.
— Лора не уйдет, — я рассказал сестре о визите Наоми, о ее просьбе к Лоре вернуться домой.
— Наперекор этому, — ответила Кэрол. — Как раз из-за этого. Даже если она увидит Наоми, это только больше расстроит ее в конце концов. Позволь мне поговорить с ней, может быть, она меня послушает.
Я кивнул, но знал, что сестра зря старается. Потребуется нечто большее, чем просто доводы, чтобы заставить Лору снова оставить наш дом.
Мы легли спать сразу после полуночи. Кэрол нервничала. Я знал, что она прислушивается к звукам с чердака.
— Я не хочу спать одна, — призналась она.
— Все будет хорошо, — успокоил я ее, сам не чувствуя особой уверенности. — Мы в другом конце коридора — тебе нужно только крикнуть, если я тебе понадоблюсь.
Она нервно улыбнулась и открыла дверь своей спальни, сразу же включив свет.
— Иди, — сказала она. — Со мной все будет в порядке. Но я бы хотела, чтобы уже наступило утро. Я загляну к Джессике перед тем, как почистить зубы. Наверное, возьму ее с собой спать.
Она поцеловала меня в щеку и ушла в комнату своей дочери. Я открыл дверь нашей спальни и вошел внутрь. Лора оставила включенным ночник. Она зашевелилась, когда я вошел. Я с облегчением увидел, что в кровати действительно Лора, а не… не кто-то другой.