Страница 1 из 53
Автор: Рина Кент
Книга: Поглощенные Обманом
Серия: Обман — 3
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Привет, дорогой друг!
Если тебе раньше не доводилось познакомиться с моими книгами, возможно, ты не знаешь, но я пишу мрачные истории, которые могут тебя расстроить и вызвать беспокойство. Мои книги и главные герои не для слабонервных.
Поглощенные Обманом — вторая книга трилогии, а не отдельная книга.
ПЛЕЙЛИСТ
True Love — Coldplay
Let it Go — James Bay
Infinity — Jaymes Young
Flying High Falling Low — Walking on Cars
Breath — Breaking Benjamin
Lost it All — Black Veil Brides
Fallen Angel — Three Days Grace
Everyone Changes — Kodaline & Gabrielle Aplin
Learning to Breathe — Switchfoot
Remedy — Thirty Seconds to Mars
Closer to the Edge — Thirty Seconds to Mars
Make Believe — The Faim
My Heart Needs to Breathe — The Faim
Never Know — Bad Omens
Second Chances — Imagine Dragons
Пролог
Адриан
10 лет
Меня толкают в холодную, темную ночь.
Сначала я не могу идти в ногу со своей ошеломленной головой, когда моргаю, прогоняя сон из глаз.
Я на мгновение сосредотачиваюсь на своем окружении и убеждаюсь, что не мечтаю о последней прочитанной книге.
Книги были моим единственным спасением с тех пор, как ушла тетя Анника. Она умерла в полном одиночестве в жестокой автокатастрофе, и моего отца не было рядом с ней. Вместо этого он был с нами. Родители отвезли меня в больницу, чтобы наложить гипс на руку, которую сломала мама.
Я не плакал. Боль в руке была не такой сильной, как постоянная, нескончаемая боль в груди, и тот факт, что тетя Анника не была рядом, чтобы обнять меня, что она больше не могла унять боль, остановил мои слезы.
Папа гордился тем, какой я сильный, и тем, что его сын не пролил ни слезинки. Я подумал, не рассказать ли ему все, но перед тем, как он приехал, чтобы отвезти меня в больницу, мама сказала, что избавится от меня, как избавилась от тети Анники, если я расскажу что-нибудь папе.
Мне хотелось ударить его и маму. Я хотел выбросить их обоих из машины, потому что тогда я думал, что у меня снова будет тетя Анника, если они исчезнут.
Но она уже ушла, и теперь у нее просто надгробие. То, которое больше никто не посещает/
Все тепло и радость, которые она принесла в дом, исчезли с тех пор, как мама заняла ее место.
Папа женился на моей маме, хотя его друзья из Братвы ее не любят.
«Она слишком умна для своего же блага». Я слышал, как один из них сказал это.
Я думаю, это потому, что она настаивает на том, чтобы знать все и участвовать как можно больше.
Она часто ссорится с папой, потому что он не хочет, чтобы она была «частью бизнеса». Однажды мама сказала, что если он послушается ее, то может стать Паханом, и он ударил ее по лицу.
Мне не нравится, когда папа бьет маму. Потому что она бьет в ответ, а потом они оба кричат, ломают вещи и истекают кровью.
Если я встану у них на пути, мама прижмет меня к ближайшей стене, а папа ударит ее сильнее.
Но я думаю, что будет лучше, если они будут ссориться, потому что, когда они не ссорятся, мама дает мне пощечину за малейшую ошибку, а папа заставляет меня запоминать книги и встречаться с его друзьями из братства.
Судя по боли в руке, меня тащит мама. Она жестокая, по крайней мере, дома. Папа жестоко обращается с ней, но никогда со мной. Он выходит из себя всякий раз, когда она причиняет мне боль, и именно поэтому она делает это только за его спиной.
Я моргаю, когда меня поднимают на ноги, не понимая, почему она вытащила меня из кровати и едва дала мне время надеть обувь, прежде чем вывести меня на улицу.
Обычно она не беспокоит меня, когда я сплю.
— Поторопись, Адриан! — Мама толкает меня вперед, ее красные ногти впиваются в мое запястье, а выражение ее лица бледнеет в мягком свете, идущем с улицы.
— Мама…? Куда мы идем?
— Тише! — Ее взгляд метнулся в сторону, затем она бросилась к своему джипу и толкнула меня на пассажирское сиденье. — Пристегни ремень безопасности.
Прежде чем я успеваю спросить еще раз, она спешит к водительскому месту и садится. Шины визжат, и машина мчится в направлении выхода.
Мои руки дрожат, когда я застегиваю ремень безопасности. Мама не беспокоится о своем, когда она едет по пустой улице со скоростью, которая физически тянет меня назад и крадет мое дыхание.
Я держусь за сиденье обеими руками, изучая окружающую обстановку. Здесь темно, если не считать частых уличных фонарей. Никаких других людей или транспортных средств не видно. Я поднимаю голову и вижу «2:25» неоново-красным на приборной панели перед мамой, которая с каждой секундой все сильнее нажимает на газ.
Она никогда не была осторожным водителем. Во всяком случае, она из тех, кто сигналит, кричит на людей и обзывает их. Тем не менее, это первый раз, когда я вижу, как ее костяшки пальцев побелели и дрожат на руле.
— Мама? Куда мы едем?
Ее голова наклоняется в мою сторону, и у нее странное выражение лица, как будто она только что поняла, что я здесь. Затем она снова сосредотачивается на дороге.
— Подальше от твоего гребаного отца.
Я знаю, что в последнее время они ссорились, и что охранники отца шептались о ней, но я думал, что они помирятся, как обычно. У них есть фазы, когда они терпимы к присутствию друг друга, но это едва длится, прежде чем они начинают драться и обзывать друг друга.
Она поворачивает, набирая скорость, и я врезаюсь в дверь, ушибая бок. Я крепче сжимаю ремень безопасности.
— Почему?
— Потому что он идиот, — рычит она. — Он мог бы быть намного большим, но он позволяет своему страху взять верх над ним. Если он лишает меня честолюбия, я лишаю его драгоценного наследника.
— Значит ли это, что мы будем жить вместе, только ты и я?
— Таков план. Пока Георгий не перестанет быть гребаным дураком.
Я не хочу жить один с мамой. По крайней мере, она не бьет меня в присутствии отца. Если его там не будет, ничто этому не помешает.
В то же время мне не нравятся драки, так что, может быть, если они не будут вместе, будет лучше.
— Этот засранец даже не знает, как далеко он может зайти, и где я могу его достать. Этот придурок, Николай, не заслуживает того, чтобы быть лидером.
— Но он же Пахан, — тихо говорю я.
— Это не делает его правление абсолютным. Помни, Адриан, власть захватывается, а не дается. Если есть шанс выиграть, не задавай вопросов и не стесняйся. Прими это.
— Даже если это причиняет боль другим?
— Даже если это причиняет боль другим. Это они позволили причинить себе боль, так что тебе не нужно беспокоиться о таких идиотах… — она замолкает, глядя в зеркало заднего вида, а затем ударяет по рулю, ругаясь по-русски.
Я оглядываюсь и нахожу несколько машин у нас на хвосте.
— Ублюдок! — Мама сильно бьет по тормозам, когда перед нами горизонтально проносится машина и останавливается.
Я падаю вперед, только ремень безопасности удерживает меня на месте. Трое мужчин выбегают из машины, и прежде, чем я успеваю понять, что происходит, обе наши двери распахиваются. Двое из них выдергивают маму из ее кресла, в то время как Павел, старший охранник отца, отстегивает мой ремень безопасности и выводит меня, гораздо более мягко, чем другие охранники обращаются с мамой.
Павел заставляет меня остановиться перед ним, положив руки мне на плечи, когда мы стоим между маминой машиной и той, которая нас заблокировала.