Страница 12 из 13
Внимательно вглядываюсь в него. Что он имеет ввиду?!
– У нас две отдельные кровати.
Усмехаюсь:
– Наверно, это тебе не понравилось больше всего.
Проскользнув по моему телу глазами, нахал произносит:
– Да. Мне понравилось спать с тобой. Особенно когда на тебе были только те симпатичные полосочки.
Я заливаюсь краской и прячу взгляд. Он теперь все время мне будет об этом напоминать?!
Видя мое смущение, Ник тянет меня за руку.
– Пойдем пройдемся и посмотрим, что еще здесь есть. Ты же приехала в эту дыру за положительными эмоциями.
Хмурюсь, а он восклицает:
– И не спорь! Глупо спорить с правдой.
– Очень симпатичная дыра, – вставляю я свои пять копеек.
Парень миролюбиво оставляет мои слова без комментариев, и мы направляемся туда, где на столбе виднеется гнездо аиста. Понаблюдав за грациозной птицей, продемонстрировавшей нам размах своих крыльев, любуемся лошадьми, а затем замечаем оленей, примостившихся на сене в загоне, и идем к ним. Получив дозу положительных эмоций, запечатлев их в памяти мобильного и надышавшись невероятным деревенским воздухом, возвращаемся назад.
Я вспоминаю о мясе в вакуумной упаковке, что мы купили по дороге, и мы начинаем заниматься приготовлением ужина.
Сумрак, аромат костра, треск углей… Парень, взгляды которого обжигают и заставляют учащаться сердцебиение непонятно по какой причине, и три наглые морды по соседству, желающие разделить с нами ужин.
Ник кладет на тарелку готовые куски и направляется ко мне в сопровождении трех лохматых помощников.
– Давай пробовать, – произносит он, садясь на скамью напротив. – Первый раз выступал в роли повара.
Я удивлена. Его действия выглядели весьма слаженно.
Протыкаю вилкой кусок мяса и отправляю на тарелку, где уже дожидается своей участи салат.
Молча пробую и смотрю, как Никита, разрезав мясо, делится с собаками. Не знаю: можно это делать или нет, но лохматые морды довольны, а я осознаю: в палитре всего, что мне в нем не нравится, начинают появляться позитивные мазки. Ведь для меня доброта – одна из обязательных человеческих черт. А он что ни говори обладает этим качеством и еще, как я убедилась, не равнодушен к собакам. Все три охранника фермы сразу его приняли. А это о многом говорит!
Я всегда с опаской отношусь к людям, которые не любят животных. По мне это противоестественно! Каждое живое существо интуитивно должно тянуться к другому добродушному живому существу.
Сказать ему об этом что-то мешает, и я хвалю его по иному поводу.
– Вкусно!
Ухмылка.
– А ты сомневалась?!
Отрицательно качаю головой.
Надо бы возмутиться, что он опять в своем репертуаре, а мне смешно. Наверно, я начинаю привыкать к его неординарной манере общения.
Входим в комнату, и я, включая чайник, интересуюсь:
– Что будешь: чай-кофе?
– Покрепче.
– Сухарики?! – язвлю я, а он, усмехаясь моему ответу, подходит к холодильнику и достает бутылку пива.
Увидев, как я изменилась в лице от вида алкоголя, Никита своим излюбленным насмешливо-ироничным тоном сообщает:
– Местное. Надо же попробовать.
Мне остается лишь закатить глаза и отправиться в ванную отмывать запах костра, въевшийся в кожу.
Через полчаса водных процедур, что очистили не только тело, но и сознание, я выхожу из ванной и упираюсь в его взгляд, который не стесняясь ощупывает меня. Самые длинные пижамные шорты, что я нашла в своем чемодане, кажутся жутко короткими, а футболка как специально слишком прилипает к телу. Как дурочка ускоряю шаг и забираюсь под одеяло.
Ухмылка, от которой мне становится совсем душно, и насмешливая фраза:
– Какая шустрая.
Не комментируя его слова, залипаю в телефон и делаю вид, что меня очень интересует лента новостей.
Только когда Никита уходит в душ, я наконец выдыхаю. Я даже не могла подумать, что будет так непросто!
Минут через двадцать стихает вода, и я автоматически напрягаюсь. Но когда он, взбивая небрежно разбросанные мокрые пряди, выходит в одном полотенце на бедрах, я впадаю в ступор. Выглядит Никки совсем не так, как я привыкла. Сейчас язык не повернется назвать его «сладенький» – скорее, «мокренький», «голенький» … Пипец! Я просто кожей чувствую, что на нем нет одежды, и моментально забываю, как дышать.
«Вдох-выдох» – командую себе, но не получается выполнить простое действие. Я замерла и невоспитанно прилипла взглядом к его телу.
– Ты чего зависла?!
Я заглатываю воздух вместе с насмешкой и начинаю приходить в чувство, жутко ругая саму себя за такое глупое поведение.
– Нравлюсь?!
Вот же самонадеянный балбес!
– Нет! – вру я. – Я просто в шоке от твоей наглости!
Вскинутая бровь, искривленные губы вместо вопроса.
– Надо проявлять ко мне уважение и не выходить из ванной голым.
– Разве я голый?!
Нечаянно снова упираюсь в его кубики на животе и начинаю их считать, тут же осознаю, что я совсем сдурела, испуганно отскакиваю от них и, утыкаясь в насмешливый взгляд, опять отлетаю, и пытаюсь найти что-то нейтральное, а не скакать послушным мячиком из стороны в сторону.
– Разве на тебе есть одежда?!
Как хорошо, что в комнате полумрак и он скрывает мои зардевшиеся щеки.
– На мне полотенце.
Я устала от наших пикировок и тихо выдыхаю:
– Пожалуйста.
Наверно, просьба звучит слишком отчаянно, потому что он перестает мучить меня своим остроумием и, прихватив одежду, скрывается в ванной.
Во избежание новых эксцессов я тут же откладываю телефон и, повернувшись к стенке, укладываюсь спать. Да, время совсем детское, но иногда не грех лечь пораньше, тем более прошлой ночью я спала очень мало.
7 глава
Просыпаюсь первый и, едва открываю глаза, пользуясь возможностью, залипаю на девчонку, спящую напротив. Жара и бессознательное состояние сделали свое дело: она и одеяло спят порознь.
Вот вроде чего я там не видел?! Но на ее красивое тело, как на огонь и воду, можно смотреть бесконечно. Длинные стройные ноги с идеально гладкой кожей, к которой хочется прикоснуться и которая словно просит почувствовать ее на ощупь; задравшаяся футболка, приоткрывающая плоский живот, натянута на соблазнительной груди, заставляющей кровь быстрее перемещаться по венам; волосы, раскиданные на подушке, запах которых впитался в мое подсознание и волнует; чуть-чуть приоткрытые манящие губы, беспардонно напоминающие о нашем поцелуе на брудершафт и зовущие его повторить.
Все, стоп. Пора охладиться в душе.
Встаю и, чтобы не дублировать вчерашний инцидент с эффектным появлением в полотенце, прихватываю с собой чистую одежду.
Отвисаю под прохладной водой, пока тараканы в моей голове послушно не разбредаются по своим местам.
Вернувшись в комнату, застаю Киру сидящей на кровати.
– Доброе утро!
Она зевает, прикрывая ладонью рот, и кивает еще не в состоянии говорить. Девчонка заспанная и взлохмаченная, но такая милая в этой своей домашней небрежности, которая не вызывает знакомого чувства брезгливости. Почему?! Потому что она естественная и привычная, и нет ощущения, что я оказался в замкнутом пространстве с незнакомкой, которую, встретив бы такой вчера, не пригласил бы к себе.
На завтрак мы направляемся в хозяйскую половину дома. Стучимся, входим и идем, наобум повинуясь своим вкусовым рецепторам.
Натыкаемся на просторную светлую гостиную с камином в углу и столом на восемь персон, накрытым для завтрака. Из примыкающей к ней кухни на звук нашего появления выходит женщина в возрасте и, приветливо улыбаясь, что-то бормочет по-польски.
Растягиваю губы в ответ и выдаю не стандартное «Hey», а консервативное «Morning».
Она зависает на мгновение, но потом произносит «Dzień dobry», после чего опять щебечет на своем. Пытаюсь разобрать сказанное, но понимаю, что ничего не понимаю. Н-да. Не люблю я общение на пальцах и идиотские улыбки а-ля «я не дурак, но ничего не понял», но, похоже, сегодня именно такой вариант.