Страница 10 из 13
– Что ты так вопишь?! Сделай громкость потише, – бормочет он, не отрывая лица от подушки, и тянет на себя одеяло, которое я от испуга скинула с него, натягивая на свой подбородок.
– Почему я раздета?!
Парень приоткрывает один глаз и, щурясь, пытается поймать меня в фокус.
– А ты обычно спишь в платье?
Мне не хватает воздуха. Я задыхаюсь в урагане бушующих чувств. Он несносен.
– Нет, но не с посторонним человеком!
Ухмылка и новая едкая фраза, заставляющая продемонстрировать, как легко мое лицо меняет цвет с белого на красное.
– Посторонним?! Мне кажется, мы вчера стали намного ближе!
Сглатываю ком вместе с его словами, замираю и в панике, смотря на полуголого мачо, приподнявшегося на локте и без стеснения буравящего меня взглядом, прокручиваю в памяти нестершиеся кусочки вчерашней ночи.
«Нет, этого не может быть! Я бы точно такое не забыла! Стоп! О чем я думаю?! Этого просто не могло произойти! По моей воле однозначно!»
Он, невинно улыбаясь, спрашивает:
– Ты разве забыла?! – и, сделав театральную паузу, во время которой я перестаю дышать, договаривает: – Мы выпили на брудершафт и поцеловались.
Вот несносный. Я киплю и булькаю. Я чуть не умерла от разрыва сердца от одной мысли, что переспала с ним, а он шутит такими вещами. Но, пока я от злости, проглотив язык, не могу произнести ни слова, нахал как ни в чем не бывало продолжает:
– Чего тебя так бомбит?! Ты паришься из-за того, что я видел тебя в нижнем белье или из-за того, что сдалась так быстро?!
– Пфф!
Самовлюбленный кретин! Желание придушить его уже переполняет все пределы допустимого, и, чтобы не исполнить его и не брать грех на душу, я вскакиваю с кровати, совсем позабыв, что на мне по-прежнему только белье, условно скрывающее нужные места. Чувствуя обжигающий взгляд на коже, понимаю свою оплошность.
– Хватит на меня пялиться! – злясь на него, на себя, на весь мир, кричу я. А несносного парня это только забавляет. Противный смех разрезает тишину и мое терпение. Поднимаю валяющуюся туфлю и запускаю в него. Он уворачивается и хохочет еще сильнее.
– Мы же оба знаем, что это произойдет?! Это только вопрос времени.
Впопыхах хватаю первую попавшуюся вещь и, натягивая ее на себя, понимаю, что надела его футболку. Плевать, главное, спрятать свое тело от этого обжигающего взгляда.
– Тебе идет! – не успокаивается он, а я сердито бросаю:
– Придурок.
– Ненормальная!
Наконец нахожу шорты, умудряюсь натянуть их и не завалиться.
– Самовлюбленный кретин! – озвучиваю свои мысли и с этими словами вылетаю за дверь, чтобы побыть одной и успокоиться, но к моим ногам, спланировав в воздухе, опускается листочек бумаги. На автопилоте поднимаю его, смотрю, что там написано, и в напечатанном тексте мне в глаза бросается красное слово с тремя восклицательными знаками, от которого все внутри холодеет: «Pozory!!!». Бегло пробежавшись по тексту, натыкаюсь на новое понятное слово «alkohol», время «14:00-04.00» и сумму «50€ z każdego».
Обрывки вчерашнего вечера, перешедшего в веселую ночь, что я помню, выхваченные из текста слова складываются в картину, от которой меня бросает в жар. Позабыв свои обиды, врываюсь в номер и, не обращая внимания на насмешливый взгляд самовлюбленного типа, валяющегося на кровати, подхожу к нему.
– Что мы вчера устроили в баре?!
– Не мы, а ты, – спокойно поправляет он.
Замираю.
– Что?
– Да успокойся! Чуть-чуть пошумела, поразмахивала обувью и разбила бокал.
Все внутри замирает. Это он говорит обо мне?! Пипец! Я никогда в своей жизни не делала ничего подобного.
«Потому что никогда столько не пила!» – песочит совесть.
Как так: первый раз переборщила и на тебе – тут же вляпалась в историю?!
Протягиваю листок и требую:
– Ты полиглот – переведи.
– Я английский знаю, а это польский, – отмахивается парень, едва взглянув на текст.
Я указываю ему на страшное красное слово. Он смотрит, хмурится, пробегает взглядом по написанному.
– Мы должны по пятьдесят евро? – тороплю с ответом не в силах дальше переносить его молчание.
– Не знаю.
Ник вскакивает с кровати, и я, нечаянно мазнув взглядом по его красивому крепкому телу, смущенно отворачиваюсь. Да. Двое суток назад я была хорошей девушкой, не знающей, что такое похмелье, дебош в гостинице и чужой полуголый парень в одной постели со мной, а сейчас… Эх, куда я качусь…
Через десять минут, практически не дыша, я стою недалеко от стойки ресепшена в полной уверенности, что администрация отеля влепила нам штраф за вчерашний дебош, и смотрю, как Никита с невозмутимым видом показывает листок с позорным текстом и что-то спрашивает.
Поскольку диалог происходит на английском, я выхватываю только знакомые слова «sorry», «really», «thanks», но эмоции на лице самоуверенного парня поражают. Кажется, он удивлен и еще вроде сердится. Все настолько плохо?!
Не хочу его заставлять отдуваться за нас двоих, а вернее за меня, и приближаюсь. Достаю бумажку номиналом в пятьдесят евро и решительно кладу ее на стойку, при этом виновато улыбаясь, и пищу:
– Sorry.
Ник бросает на меня убийственный взгляд, еще что-то произносит, а потом поворачивается ко мне и, подхватив под локоть, вместе с моей купюрой утаскивает в сторону.
– Кто тебя просил вмешиваться?!
Дуюсь и вместо истинной причины называю второстепенную:
– Я не хочу, чтобы меня внесли в черный список.
Закатывает глаза.
– Хорошо, что ты не знаешь английский и не влезла в разговор.
– Что?!
– Иначе бы над нами хохотал весь отель!
Удивленно пялюсь на него.
– Эта листовка – реклама открывшегося ночного клуба неподалеку, в котором с 14 до 4 продают алкоголь. Пятьдесят евро стоит вход.
– Но «Pozory!», – тыкаю я в красное слово.
– Оно означает представление. Шоу-программа, блин, у них!
– А я думала…
– Мне больше нравится, когда ты этого не делаешь.
Краснею, перевариваю услышанное и зачем-то вспоминаю наш поцелуй. Вернее, как он целовал меня. Стыдно признать, но мне понравилось.
«Нет, это просто алкоголь так подействовал», – отметаю я свои ощущения.
– Есть пойдем! – видя, что я зависла, командует парень и направляется в сторону ресторана.
Молча иду следом и случайно бросаю взгляд на мусорное ведро, в котором торчат подобные листки. Пипец! Видимо, мы проснулись слишком поздно и многие уже ознакомились с «позорными» рекламами, и некоторые даже пристроили их в мусорный бак. Там им и место!
Завтрак в отеле оказывается выше всяких похвал. Хороший выбор горячей еды, салаты, мюсли, йогурты, разнообразная выпечка, мясные нарезки, сыр, овощи, фрукты, сок, чай, кофе.
Я насыпаю в мисочку сухие хлопья и смотрю, как троглодит, наложив себе гору омлета и бекона, добавляет по кромке тарелки ломтики овощей. Встретив мой удивленный взгляд, кривится в улыбке.
– Мою груду мышц надо прокормить!
Отворачиваюсь, едва не закатывая глаза, и почему-то думаю: как он поддерживает такую прекрасную форму, если ест будто слон. Мне только стоит увлечься выпечкой, и пуговица на джинсах впивается в живот.
Сажусь за свободный столик, но недолго остаюсь одна. Он плюхается напротив и с аппетитом приступает к поглощению своей горы из белковой пищи.
Съев пару ложек, осторожно, исподлобья бросаю взгляд на соседа. Ест как ни в чем не бывало, и никакие неприятные мысли похоже не тревожат, а меня не отпускает и мучает вопрос, что он говорил на ресепшене, и я, набрав в легкие воздух, выдыхаю его.
Никита пару секунд разглядывает мое лицо и насмешливо выдает:
– Сказал, что вчера сделал тебе предложение и ты так обрадовалась и на радостях устроила дебош.
– Какое предложение?!
Вместо слов веселые искорки в глазах, а на губах вырисовывается усмешка. Вспыхиваю и бросаю в него убийственный взгляд.
– Ты можешь говорить серьезно?!