Страница 2 из 7
Мне стоило огромных усилий убедить Макса отпустить меня одну. Надо что-то делать с его гиперопекой, «перепрограммировать» немного, иначе сорвусь и убью его ненароком, причем, я говорю отнюдь не образно. Чем больше я пользуюсь своими способностями, тем сильнее они порабощают меня. Достают неконтролируемую ярость из самых темных глубин моего сознания. Опасный побочный эффект от проклятого дара, но я справлюсь…
Из размышлений меня вырывает внезапный визг тормозов. Резко поворачиваю голову в направлении звука, и сердце останавливается.
Мальчик лет пяти на самокате летит прямо на дорогу. Под колеса отчаянно ревущего автомобиля. И ни один из них не может остановиться.
Делаю шаг, но понимаю, что не успеть. Никак. Ничего не сделать.
С ужасом ожидаю столкновения и даже на миг зажмуриваюсь. После всех кошмаров, которые я видела в закрытой области, я все же не могу спокойно реагировать на попавшего в беду ребенка. Не совсем очерствела, не до конца опустошена…
И поэтому сейчас мне больно…
Глаза все еще закрыты. Но я не слышу удара. Не слышу криков, детского плача. Только чувствую легкий ветерок, который проносится мимо меня, заставляя потерять равновесие.
Распахиваю глаза и недоуменно оглядываюсь по сторонам. Устремляю взгляд на дорогу, прямо туда, где должна была произойти авария, но не вижу ребенка. Лишь автомобиль, экстренно затормозивший и перегородивший пешеходный переход. Из салона выскакивает водитель, испуганный и нервный, судорожно ищет под колесами свою «жертву» и облегченно выдыхает, никого там не увидев.
Но как?.. Судя по изумленному гулу вокруг, не одна я обескуражена.
Мысленно восстановив последние события, я поворачиваюсь в ту сторону, с которой почувствовала ветерок, и пристально сканирую взглядом территорию. Мое тело само срывается с места, будто я не контролирую его, и направляется к узкому проулку. Ныряю в него и сразу вижу того самого ребенка. Он испуган, весь в слезах, но главное, жив и здоров.
Рядом замечаю девушку, хрупкую, невысокого роста, с короткой стрижкой. Она пытается успокоить мальчика, но тот лишь сильнее заходится в рыданиях.
Подхожу ближе и вижу на открытых участках тела девушки свечение. Оно волнами прокатывается по ее коже и мигает, будто коротит. Я знаю, что мне не показалось. И не остается ни единого сомнения в том, кто передо мной…
Но как и откуда? Здесь, в столице! Среди обычных людей!
Невозможно…
Стремительно приближаюсь, по пути снимая свои очки, и буквально вырываю мальчика из рук спасительницы. Быстрый зрительный контакт, короткая фраза «возвращайся домой, только будь осторожен» – и отпускаю его.
Дождавшись, пока ребенок скроется за поворотом, хватаю за плечи и без того ошеломленную девушку и, не объясняя ничего, всматриваюсь в ее глаза. Сначала я должна убедиться, кто она…
Вспышка…
Красивый, статный брюнет заключает меня в объятия…
Нет, не то…
Светловолосая женщина средних лет ставит передо мной завтрак и тепло улыбается. Наверно, это мама…
Опять не то. Я будто в старом шкафу хлам перебираю. С «посвященными» всегда сложнее, чем с обычными людьми. Не знаю, сколько времени проходит, но в конце концов я цепляюсь за нужную ниточку.
Вижу того самого мальчика на самокате, летящего под машину. Замечаю сияющие волны на своих руках. Чувствую дрожь во всем теле и энергию внутри. Отталкиваюсь, срываюсь с места. И, сама того не осознавая, вихрем мчусь к ребенку, уношу его прочь…
Понятно, ее дар – скорость. Неплохо. Уже ближе к делу, но мне нужно нечто иное…
Кажется, нашла!
Я в лесу Самарской области. Во время первого взрыва. У воронки вместе с остальными селянами, которые примчались на грохот. Бесцельно брожу вокруг.
Внезапно разворачиваюсь, потому что кто-то окликнул, но делаю это слишком резко. Поскальзываюсь.
Нога соскакивает с края воронки, на мгновение стопа погружается в сияющую субстанцию. Восстанавливаю равновесие и сбегаю прочь…
Вспышка…
Я у дороги с сумками. Подъезжает автобус. Быстро прощаюсь с бабушкой и забегаю внутрь, занимая свободное место. Направляюсь домой, в столицу…
Сколько еще таких по всей России? Сколько тех, кто побывал у злосчастной воронки и успел покинуть область до ее оцепления военными? Или после, как я…
Хочу проверить, что послужило катализатором открытия силы в этой девушке, но слышу голоса невдалеке и покидаю ее сознание.
– Как тебя зовут? – спрашиваю хрипло, потому что устала.
– Аля, – поспешно отзывается она, а на ее щеках блестят дорожки слез.
Девушка нервно треплет свои белокурые, с розоватыми перьями волосы. Она испугана, не понимает, что с ней происходит. И мне до боли знакомо подобное состояние. На принятие решения мне нужна секунда.
Обхватываю ее лицо ладонями и заставляю неотрывно смотреть мне в глаза.
– Слушай меня, Аля! Уходи отсюда, – четко проговариваю я, сохраняя зрительный контакт. – И никому не говори о том, что ты умеешь. Никому, – повторяю настойчиво. – Кроме одного человека…
Называю имя и адрес, по которому девушка сможет найти свое спасение. Я четко знаю, что там ее не обидят, не предадут. Примут и помогут. Научат всему, что знают сами…
– Иди, но постарайся не показываться никому на глаза, – подвожу итог «внушения» и выныриваю из ее разума.
Девушка растерянно хлопает ресницами, смотрит на меня с подозрением, но противостоять не может. Поэтому молча разворачивается и уходит, осторожно петляя по проулкам.
Некоторое время провожаю ее взглядом, борясь с поглощающим желанием ринуться следом. К тому самому человеку, который всегда поможет…
Но вместо этого заставляю себя вернуть солнцезащитные очки на переносицу, чтобы скрыть мерцающие глаза, покидаю подворотню и направляюсь по своим делам.
Еще не время…
***
Белые стены клиники действуют на меня угнетающе. Морщу нос от запахов лекарств, а к горлу подкатывает тошнота. Когда я была в больнице в последний раз? Задолго до первого взрыва. Да и сейчас вряд ли бы обратилась: я привыкла, что регенерация перекрывает мои проблемы. Но, как оказалось, не все… Живот в последнее время беспокоит все сильнее. Такое невыносимое чувство, будто меня разрывает изнутри. И нередко оно появляется, когда рядом Макс. Новый тип аллергии на мужа?
Усмехаюсь про себя и слегка зажмуриваюсь, пока медсестра берет из вены кровь на анализ. Пережить локальный апокалипсис, но по-прежнему бояться уколов – почему бы и нет? В этот момент почему-то вспоминаю, как Марат полосовал мои запястья ножом в зеркальной камере – и невольно вздрагиваю. Живот внезапно сводит спазмом. Но боль утихает, стоит мне распахнуть глаза и убедиться, что видение ненастоящее, а я сейчас в безопасности. Сравнительной безопасности…
Наполнив шприц, медсестра прикладывает стерильную салфетку к месту укола. Я дожидаюсь, пока она отвернется, мгновенно смахиваю капельку крови с уже затянувшейся раны и быстро опускаю рукав блузки. После того, что случилось со мной в звероловной яме, все способности усилились, в том числе и регенерация ускорилась. Так что держать ее в тайне стало сложнее.
– Ой, что же вы, белую блузку испачкаете! – спохватывается медсестра, оглянувшись. – Надо было подождать.
– Все в порядке, спасибо, – натянуто улыбаюсь я и спешу покинуть кабинет.
В этот момент я остро жалею, что вообще обратилась за медпомощью. А если заметят что-то сверхъестественное? Заподозрят неладное?
Впрочем, сотру память. Мне не привыкать это делать.
Немного успокоившись, дожидаюсь результатов анализов. К слову, гастроэнтеролог, у которого я успела побывать сегодня, признал меня «неприлично здоровой», так что версия о проблемах с желудком мгновенно отпала. И от этого стало только тревожнее.
А если учесть, что в данную секунду я сижу под кабинетом с устрашающей табличкой «гинеколог-репродуктолог», то страх обволакивает меня всю, а вместе с ним возвращается и дискомфорт в животе.
В мозг забирается коварная мысль сбежать из клиники, но последнюю надежду на «спасение» вдребезги разбивает внезапно появившаяся медсестра.