Страница 4 из 5
— Извините. Она жила не в ваше время. Она первая высадилась на альфа Центавра.
— Первая, — повторил я, подозревая, что мне не удалось скрыть огорчение. — Да, это честь, это достижение — быть первым. Но никто не помнит имени второго человека, высадившегося на Луну.
— Эдвин Юджин Олдрин Младший, известный как Базз.
— Хорошо, вы помните, но большинство — нет.
— Я не помнил этого; я только что узнал. — Он постучал по виску. — Прямая связь с сетью планеты; у каждого она есть.
Линг выдохнула: пролив слишком широк.
— И все равно мы не первооткрыватели, — произнесла она, — мы просто неудачники. Мы могли прилететь раньше вас, но вы нас опередили.
— Ну, это сделали мои предки. Я сорорианин шестого поколения.
— Шестого поколения? — удивился я. — Как долго существует эта колония?
— Мы больше не являемся колонией. Теперь мы — независимый мир. Но корабль, который прибыл сюда первым, покинул Землю в две тысячи сто седьмом году. Мои предки иммигрировали не намного позже.
— Две тысячи сто седьмой, — повторил я.
Это всего лишь через пятьдесят шесть лет после запуска «Духа первооткрывателей». Мне был тридцать один год, когда наш корабль отправился в путешествие; если бы я остался на Земле, то вполне мог бы дожить до отправления настоящих первопроходцев. О чем мы думали, покидая Землю? Разве мы не убегали, спасаясь от бомб? Кем мы были — первопроходцами или трусами?
Нет. Нет. Это дурацкие мысли. Мы улетели по той же причине, по которой Homo sapiens пересекли Гибралтарский пролив. Мы сделали это как представители данного вида. Именно поэтому мы выжили, а неандертальцы вымерли. Нам нужно было увидеть, что там, на другом берегу, что скрывается за следующим холмом, что вращается вокруг других звезд. Именно это дало нам власть над родной планетой, именно это должно было сделать нас владыками бескрайнего космоса.
Я повернулся к Линг и сказал:
— Мы не можем остаться здесь.
Подумав немного, она кивнула и посмотрела на Боккета:
— Нам не нужны парады и памятники. — Она подняла брови в подтверждение важности своих слов. — Нам нужен новый корабль, более быстрый.
Линг взглянула на меня, и я кивнул. Она указала на иллюминатор:
— Обтекаемый корабль.
— Что вы будете с ним делать? — спросил Боккет. — Куда полетите?
Линг посмотрела на меня, затем на Боккета:
— Андромеда.
— Андромеда? Вы имеете в виду туманность Андромеды? Но это… — Короткая пауза. Несомненно, сеть сообщала ему данные. — Это две целых две десятых миллиона световых лет.
— Точно.
— Но… вам понадобится около двух миллионов лет, чтобы добраться туда.
— Только по меркам Земли, простите — Сороры, — заметила Линг. — Мы потратили бы меньше субъективного времени, чем уже потратили, и, конечно, все это время мы провели бы в криогенных камерах.
— Ни на одном из наших кораблей нет криогенных камер. Они просто не нужны..
— Мы могли бы воспользоваться камерами с «Духа первооткрывателей».
Боккет покачал головой:
— Это будет полет в один конец; вы никогда не вернетесь назад.
— Не правда, — возразил я. — В отличие от большинства галактик туманность Андромеды двигается навстречу Млечному Пути. В конце концов две галактики сольются, доставив нас домой.
— Это произойдет через миллиарды лет.
— Узкое мышление не приводило ни к чему хорошему, — сказала Линг.
Боккет нахмурился:
— Я уже говорил вам, что мы в состоянии содержать вас и ваших товарищей здесь, на Сороре, и это правда. Но межзвездные корабли дорого стоят. Мы не можем просто отдать вам один из них.
— Это будет дешевле, чем содержать всех нас.
— Нет, не будет.
— Вы заявляли, что восхищаетесь нами, что стоите на наших плечах. Если это правда, тогда окажите нам услугу. Дайте нам возможность стоять на ваших плечах. Подарите нам новый корабль.
Боккет вздохнул; он чувствовал, что мы не понимаем, как в действительности сложно будет выполнить просьбу Линг.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещал он.
Линг и я разговаривали весь вечер, а в это время зелено-голубая Сорора величественно вращалась под нами. В этом заключалась наша работа — совместно принимать верное решение, помня не только о себе, но и о сорока восьми членах экипажа «Духа первооткрывателей», которые доверили нам свои судьбы. Хотели бы они, чтобы их оживили здесь?
Нет. Конечно нет. Они покидали Землю, чтобы основать колонию; не было причин считать, что они изменили мнение, какие бы сны им ни снились. Никто из нас не настаивал на полете именно к Тау Кита; эта звезда просто представлялась логичной целью.
— Мы могли бы попросить отправить нас обратно на Землю, — заметил я.
— Ты не хочешь этого, — ответила Линг. — И остальные тоже не захотели бы, я уверена.
— Да, ты права. Они предпочли бы лететь дальше.
Линг кивнула:
— Я тоже так думаю.
— Андромеда? — улыбнулся я. — Почему?
Она пожала плечами:
— Первое, что пришло на ум.
— Андромеда, — повторил я, будто пробуя это слово на вкус.
Я вспомнил, как был взволнован, когда в шестнадцать лет в калифорнийской пустыне впервые увидел маленькое овальное пятнышко ниже Кассиопеи. Еще одна галактика. Еще один остров во Вселенной, в два раза больше нашего.
— Почему нет? — Я помолчал, но через некоторое время добавил: — Похоже, ты понравилась Боккету.
— Мне он тоже понравился, — улыбнулась Линг.
— Так будь с ним.
— Что? — удивилась Линг.
— Будь с ним, если он тебе нравится. Это я должен оставаться один, пока Хелена не воскреснет. А ты не должна. Даже если они дадут нам новый корабль, мы все равно проведем здесь несколько недель, пока не перенесут криокамеры.
Глаза Линг округлились.
— Мужчины! — фыркнула она, хотя я знал, что идея пришлась ей по душе.
Боккет оказался прав: сороранские СМИ были без ума от нас с Линг, и не только из-за нашей экзотической внешности — моей белой кожи и голубых глаз, ее смуглой кожи и «монгольских складок» на веках; не только из-за нашего странного акцента, так отличавшегося от речи людей тридцать третьего века. Они также восхищались духом первооткрывателей.
Когда закончился карантин, мы отправились на планету. Температура оказалась немного ниже, чем мне хотелось бы, и воздух более влажным, но вполне пригодным для человека. Архитектура столицы Сороры Пакса была на удивление витиеватой, со множеством куполообразных крыш и замысловатых орнаментов. Правда, слово «столица» уже устарело; правительство полностью децентрализовали, все важные решения принимал плебисцит, в том числе и решение о том, давать ли нам новый корабль.
Боккет, Линг и я находились на центральной площади Пакса вместе с президентом Сороры Кари Дитал, ожидая оглашения результатов.
Здесь также присутствовали представители СМИ со всей системы Тау Кита и даже один с Земли, его статьи читали спустя 11,9 лет после того, как он отправлял их. Около тысячи зрителей тоже собрались здесь.
— Друзья, — начала Дитал, обращаясь к толпе, — вы все приняли участие в голосовании и сейчас позвольте мне объявить результат.
Она слегка коснулась головы, и мгновение спустя толпа начала аплодировать и ликовать.
Линг и я повернулись к Боккету, который радостно улыбался.
— Что это значит? Какое решение они приняли? — спросила Линг.
— Ой, извините, я забыл, что у вас нет сетевых имплантатов. Вы получите корабль.
Линг закрыла глаза и облегченно вздохнула. Мое сердце выпрыгивало из груди.
Президент Дитал обратилась к нам:
— Доктор МакГрегор, доктор By, не хотите ли сказать пару слов?
Мы переглянулись и встали.
— Спасибо, — произнес я, глядя на лица в толпе. Линг кивнула:
— Большое вам спасибо.
Репортер задал нам вопрос:
— Как вы назовете свой новый корабль?
Линг нахмурилась; я поджал губы, а затем сказал:
— Как еще мы можем его назвать? Конечно, «Дух первооткрывателей-два».