Голос из прошлого

– Хорошо, – закатила Вика глаза. – А как ты будешь до замка добираться? Пешком?

Ника огляделась вокруг и заметила заросшую бурьяном дорогу. Когда-то она знавала и копыта лошадей, и обод телеги, и колеса автомобиля, но теперь эти времена были в прошлом.

– Хорошо, вернемся. Но обещай, что мы доедем до замка.

– Доедем, все равно уже здесь. Для бешеной собаки семь вёрст не крюк.

Сказав это, Вика повернулась в сторону машины, но размокшая глина с хлюпаньем засосала ее пятку. Девушка потеряла равновесие и стала пятиться назад. Почти у самого обрыва она выровнялась. Замерла. И вместе с огромным куском размытого дождем берега рухнула вниз, в пропасть озера. Все произошло в считанные секунды, но для Ники они растянулись в целую вечность.

– Помоги!

– Вика!

Раздался долгий женский крик и удар о воду. Ника кинулась к обрыву, забыв об опасности. Глянув вниз, выдохнула с облегчением: Вика держалась на воде, отплевываясь и откашливаясь.

– Вика, я сейчас! – крикнула девушка и заметалась по берегу в поисках хоть какого-нибудь спуска.

– Ника! – позвала сестра

– Я здесь! Здесь! Сейчас я что-нибудь придумаю…. Ты держишься? Снимай рюкзак, он тянет тебя вниз.

– Но там вещи, деньги и… – голос Вики заметно ослабел.

– Я сказала – сними его! – не своим голосом закричала Ника.

Сестра покорно вздохнула и стала стягивать с себя тяжелый рюкзак. Освободившись от его тяжести, она воспряла духом.

– Ника! Ника, послушай меня! – голос девушки дрожал от холода и напряжения. – Я не смогу долго продержаться. Не трать время зря, беги к машине – в багажнике, под тентом, лежит трос.

– Но… Как же я оставлю тебя здесь одну! – от страха Ника почти ничего не соображала.

– Иди за тросом! Чем скорее ты уйдешь, тем скорее вернешься!

– Хорошо, я бегу, только… – Ника остановилась на полуслове. Из глубины озера поднималось огромное пятно чернильной темноты. – Плыви оттуда! – но было уже поздно.

– Что-то схватило меня, Ни… – девушка резко ушла под воду и больше не появилась.

– Вика! Вика! – в ужасе закричала Ника. Но ответом ей был лишь мерный плеск озера далеко внизу.

– Я сейчас, сейчас, что-нибудь придумаю… – она со всех ног бросилась к машине. – Я позову на помощь, ты только держись.

Сев в машину, девушка поняла, что ключи остались у сестры. Заплакав от отчаяния и испуга, Ника сжалась в комок и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Сквозь плач она услышала на заднем сидении какой-то шорох и обернулась. Крик застрял в горле, она не могла ни выдохнуть, ни пошевельнуться. На заднем сидении сидела, как живая, ее только что утонувшая сестра.

Мокрые светлые волосы свисали на лицо сосульками, глаза подернуты мутной пленкой, кровь из огромных рваных ран на руках смешалась с песком, образовав грязную корку. Вокруг нее колыхалось черное пятно, которое постоянно меняло свои очертания: оно съеживалось и расплывалось, пульсировало, выбрасывало в воздух щупальца и ложноножки, стекало по волосам утопленницы и таяло где-то внизу.

Девушка открыла рот, но вместо звука оттуда полилась вода, вслед за которой вывалился огромный и распухший, в кровоподтеках, язык, облепленный улитками. Утопленница подняла руку с вытянутым указательным пальцем в сторону Ники:

– Ты…. – прохрипела она, – … следующая.

Чернота мягко перекатилась по ее руке, добежала до вытянутого пальца и уже оттуда, с самого его кончика, протянула свои усики к Нике.

– Я… я не хотела… я не виновата…

– Виновата… – прокаркала утопленница и наклонилась вперед.

Не выдержав этого кошмара, Ника рванула дверь, но ее заклинило. Чернота скользнула по плечу девушки и бесшумно втянулась в замок зажигания. В то же мгновение машина ожила и рванула с места. Ника схватилась за руль, пытаясь удержать его, но тот не слушался и продолжал вытанцовывать лихую и смертельную джигу. Машина неслась напролом, все дальше углубляясь в лес.

Ника все еще боролась с дверью, когда машина врезалась в огромное дерево, сминая капот, приборную панель, руль и нижнюю часть тела девушки в один большой ком. В это же мгновение раздался тихий хруст, и голова Ники безвольно обвисла. А затем наступила тишина. В машине не осталось ни одной живой души – только пара улиток на заднем сидении.

Гибкие прутья кустарников обвили машину, пряча ее от посторонних глаз. Трава, смятая колесами, выпрямлялась на глазах, сломанные ветви срастались – будто невидимый реставратор прошелся восстанавливающей кистью. Через две минуты не осталось и следа от катастрофы. Все было кончено.

Семь лет спустя

Такси неспешно катилось по подъездной дорожке отеля. Колеса автомобиля мягко пружинили по булыжникам, поросшим зеленым мхом. Невысокие каштаны с фигурными кронами тихо роняли пожелтевшую листву на дорогу. По тропинкам среди газонов прогуливались пары, дети играли в догонялки. Деревянные шезлонги вокруг пруда пустовали.

Такси подъехало к трехэтажному шале и мягко затормозило у крыльца. Задняя дверь машины открылась, выпуская на свежий осенний воздух высокую стройную девушку. В ней было идеально все: фигура, волосы, осанка. Исключение составлял лишь нос – с горбинкой и вздернутым кончиком, он являл собой ту самую ложку дегтя в бочке меда. Откинув волосы назад изящным движением головы, девушка произнесла:

– Милая провинциальность. Большего можно было и не ожидать, – при этом лицо ее исказила капризно-высокомерная гримаска.

– Да будет тебе, Катя! Ты только внюхайся – какой тут воздух! А тишина какая! – ответил ей запыхавшийся молодой человек, вытаскивающий из машины огромный чемодан. Как будто в насмешку над его словами мимо с громким криком пробежал ребенок, за которым с не менее громким лаем пронеслась собака.

Мужчина выпрямился, так что стало заметно, что он несколько уступает девушке в росте. Впрочем, рост компенсировался его объемом: выпирающий над ремнем живот, пухлые пальцы, по-детски мягкие и румяные щеки. С первого взгляда он производил впечатление ленивого увальня, но во взгляде его сквозила внимательность и цепкость. А двигался он, несмотря на свою полноту, с потрясающей, почти звериной ловкостью и грацией.

– Кир, я хотела нормально отдохнуть, по-человечески! Зачем ты привез меня сюда, в эту глушь!

– Мы с тобой обсуждали уже не раз, что клубы и бесконечный шоппинг – не отдых, а бессмысленная трата денег, – в голосе мужчины послышались стальные нотки.

– У тебя какие-то отсталые представления об отдыхе, Кирилл, – надула губы девушка. – И вообще, куда запропастился этот носильщик!

– Тут всего три чемодана – сами унесем, – ответил ей Кирилл, но не успел он взяться за ручки, как рядом появился беллбой. Извиняясь за задержку, он погрузил чемоданы на тележку для багажа и покатил ее к грузовому лифту.

– Ему платят за то, чтобы он работал, а не прохлаждался, – едко заметила Катя после того, как Кирилл расплатился с беллбоем. – А ты ему еще чаевых отвалил бог знает сколько!

– Этих чаевых тебе не хватит даже на твой ежедневный кофе, – спокойно ответил мужчина, разглядывая территорию отеля, пока они медленно поднимались вверх на стеклянном лифте. – Какой красивый чистый пруд, – внезапно сменил он тему. – Как думаешь, Кать, там можно купаться?

– Сколько раз я просила называть меня Кэт! – раздраженно бросила она своему спутнику. Тот лишь закатил глаза, но ничего не ответил.

Наконец двери лифта распахнулись и пара оказалась в начале длинного коридора. Стены и потолок были обшиты деревом. На полу лежал винного цвета ковер – не слишком толстый, чтобы ноги утопали в нем, но и не слишком тонкий, чтобы не приглушать звук шагов. На стенах висели миниатюрные фонари в скандинавском стиле, один из них болезненно помаргивал. В конце коридора их уже ждал беллбой с багажом.

Забрав чемоданы, Кирилл открыл дверь номера и, галантно поклонившись, пропустил девушку вперед. Не разуваясь, Кэт обошла обе комнаты, заглянула в ванную и уборную, вышла на балкон.