Дитя от Владыки демонов

Тина Блестящая, Холли Ультрафиолет

Дитя от Владыки демонов

Пролог

Пятница…

Раньше я любила ее больше других дней недели. Так приятно осознавать, что впереди выходные, можно встретиться с подругами, побродить по магазинам, если ты, конечно, живешь не у черта на куличках. Спать столько, сколько хочется, а в хорошую погоду даже сгонять на шашлыки. Но с того самого момента, как я попала в сибирскую глухомань под названием «поселок Заря», куда меня отправили работать по распределению, я возненавидела и пятницу, и субботу, и воскресенье.

Темнело рано. Начало ноября выдалось морозным, уже лежал по щиколотку снег, а холодный ветер на пустоши пробирал до костей. Поежившись и зажав под мышкой пакет с тетрадями учеников, я возвращалась в дом. В нем снимала комнату, неподалеку от местной школы.

Промозглый ветер заставил меня натянуть шапку чуть ли не на нос. Ну и погодка! Кажется, сегодня будет метель. Ближайший магазин уже не работает, придется идти за продуктами с утра.

Я издалека заметила свет в доме, на кухне. Вот же балда! Так спешила утром, даже не выключила его.

Закрыв двери, я сняла пальто, повесила его на старую вешалку, сверху пристроила шапку, с удивлением поняв, что в доме топили. Потянула носом, почувствовав вместе с постоянной сыростью неприятный, витающий в воздухе запах спиртного.

Поскольку жильем по приезду меня никто не обеспечил, пришлось снимать его у местного жителя. Он переехал к пожилой матери, как сам сказал, помогать, но мне кажется, лишь проблем ей добавил. Но мне же легче, снимая комнату, получала весь дом. До этого дня хозяин заходил за платой за прошедший месяц или сделать что-то на участке, причем предупреждал. А сегодня, похоже, заявился без приглашения. Неужели снова понадобились деньги?

Я хотела было незаметно прошмыгнуть в комнату, как Василий Козлов собственной персоной показался в дверном проеме, облокотился на деревянный косяк и смотрел на меня мутным взглядом. Волосы торчали в беспорядке, одежда явно не первой свежести.

Я почувствовала внутреннее беспокойство.

– Простите, кажется, у меня все оплачено, – пискнула я, испуганно глядя на мужчину.

Этому самому Василию было лет, эдак, тридцать пять, но выглядел он намного старше – лишний вес и пристрастие к спиртному сделали свое дело. Поэтому и жена бросила за пьянство, сразу после развода она забрала детей и переехала в город. Так сказала соседка.

– Лизонька, я совсем не за деньгами. Хотел тебя проведать. Тебе наверняка скучно тут одной, такой красотке, никто не приголубит, – чуть заплетающимся языком выдал мой сердобольный арендодатель.

– Извините, у меня много работы, – сказала как можно строже, кивнув на пакет с тетрадями. – Раз вам ничего не нужно, то оставьте меня одну.

– Слушай ты, фифа городская! – вдруг изменил тон Козлов, показав свою истинную натуру. – Думаешь, что ты два года будешь жить в доме за те копейки, что платишь? Я тебя не для этого брал.

Ну да, наивная, как чувствовала, что рано или поздно пристанет. Настроение и так было поганое, мне бы просто поесть и отдохнуть в тишине, а тут сосед проблем доставил.

Как бы я не боялась, но взрыв после тяжелого дня рвался наружу. Хотела было ответить что «помягче», не задумываясь, что потом буду искать новое жилье, но не успела. Он шагнул ко мне, схватив за руку и сжав запястье до боли, и впечатал в свое грузное тело.

– А-а-а! – завопила я, вырываясь из объятий пьяной скотины. – Что вы делаете?! Я напишу заявление в полицию, – решила пригрозить.

– Я еще ничего не сделал, – на меня дыхнули помоями, что я не выдержала и скривилась. – Да и не докажешь. Скажу, крутила сама передо мной задом.

Меня прошиб холодный пот. Все еще не верилось, что он способен так поступить со мной.

Этот козел потащил меня в зал против моей воли, опрокинул на старый диван и лег между ног, навалился всей своей сто килограммовой массой на мое стройное тело. Я почувствовала себя асфальтом. Меня вновь обдало парами алкоголя. Я орала и отбивалась, но этот придурок лишь заводился. И как только у пьяного что-то встало? Но не почувствовать я не могла, он своим достоинством упирался мне прямо… прямо…

Он прижал мои руки одной своей граблей, в нетерпении расстегнул ширинку и выволок на свет то, чем сложно гордиться. Жирные губы, от которых пахло селедкой, приблизились к моим. От омерзения я отвернула голову, а он мне сказал в самое ухо:

– Ну же, потрогай его, он уже заждался.

И этот урод хохотнул, довольный своей шуткой.

Хочет, чтобы приласкала? Да я его сейчас так…

Я вцепилась в волосы, не дав Козлову присосаться к моей шее, и заорала во весь голос:

– Отпусти немедленно, пьяный вонючий козел! – закричала от злости.

Опустила руку в поисках хоть чего-то, чем двинуть, и неожиданно натолкнулась на холодную пустую бутылку. Не долго думая, схватила ее и заехала по голове мужику.

Козлов обмяк, я его едва смогла скинуть с себя. Этот придурок упал прямо около дивана. И сразу почувствовала легкость и возможность дышать. Бутылку я об его голову не разбила – на редкость прочная оказалась (бутылка), а вот мужика уложила запросто.

Откинув ненужную емкость, все же услышала звон разбитого стекла. А вот тут перестаралась. Злость неожиданно ушла вместе со звоном и на смену ей пришел страх. Липкий такой, подбирающийся бесшумно, словно паук. А потом меня охватила настоящая паника.

А что, если я убила его?

Я осторожно поднялась, испуганно посмотрела на Василия, который лежал неподвижно с закрытыми глазами и не вставал. Ну все, точно прикончила эту сволочь. Пропала моя молодость. Кому теперь докажешь, что в целях самозащиты действовала?

А потом раздался протяжный храп. Козлов причмокнул все еще жирными от масла губами и, завалившись набок, вновь захрапел.

У меня сразу отлегло от сердца. Озабоченный козел уснул прямо в зале, и вряд ли я смогу его растолкать.

Вновь вернулась злость, которая попросила очередного выхода. Вот я и пнула ногой несостоявшегося насильника. Тот еще сильнее всхрапнул.

К кому теперь обратиться?

Что же я за горемычная такая? Так себя жалко стало, хоть реви белугой. Но я упрямо вытерла злые слезы и призадумалась.

Из соседей я почти никого не знала, потому что жила здесь всего третий месяц. Да и то постоянно проводила время на работе, вела у средних классов математику и физику, пытаясь научить хоть чему-то оболтусов. Впереди выходные, а я не уверена, что Василий свалит сам. Проснется и снова начнет приставать. Мобильная связь в этой глуши почти не ловит. Нужно ехать в полицию, писать заявление, но до ближайшего городка двадцать километров.

Немного подумав, все же оделась. Бросила разъяренный взгляд на гада, развалившегося на выцветшем коврике, и вышла за двери, твердо решив восстановить справедливость.

Больше всего я боялась, что неприятный инцидент был лишь началом приставаний. И если я промолчу, Козлов мне прохода не даст.

С тяжелым сердцем вздохнула. Придется искать другое место жительства. На это нужно хотя бы пару дней. Где теперь ночевать? Может, попросить у сторожа школы, чтобы позволил некоторое время перекантоваться в классе? Директор ни за что не разрешит, скверный характер.

А метель, как назло, разыгралась не на шутку. Противный ветер бросал в лицо колючий снег со льдинками, пробирался под шарф. Снег забился в сапоги. От мороза щипало щеки и нос. Видимость сократилась до нескольких метров, и я уже не совсем разбирала, куда иду. Приходилось переступать сугробы, которые росли прямо на глазах. Но вернуться я не могла. Некуда теперь.

Я проклинала всех на этом свете, включая себя лично. Это же надо было с моей золотой медалью выбрать такую дурацкую профессию! Стать училкой, которую после окончания универа сослали в неведомые дали на целых два года, заперли в деревню, где всего одна школа. Ни один нормальный человек не станет работать в таком затхлом месте, да еще за гроши, которые платят. Хотя работы невпроворот – директриса наставила мне часов аж на две ставки.