Страница 5 из 16
– Ты водишь машину уже два года.
Да, вожу, но разве можно сравнить маленькую папину «шкоду» с пугающе быстрым «феррари»? К нему месяц нужно привыкать на пустых дорогах.
– Варенька, либо ты умеешь водить машину, либо нет, – продолжает подмасливать меня Андрей. – И марка машины большого значения не имеет. Я сяду рядом – если что – помогу. Тебе даже по городу можно не ехать. Доберемся до второго лесозавода, там есть стоянка такси. Дальше поедем на такси. А я позвоню папиному водителю, и он отгонит машину в гараж.
Он умеет убеждать – уж кто-кто, а я-то это знаю. И всё равно пытаюсь возражать.
– Я даже не уверена, что у меня есть с собой права.
Но это вызывает у Андрея улыбку.
– Варюха, ты как ребенок, честное слово! Ты думаешь, гаишники не знают мою машину? У нас в городе так много «феррари»? Даже если мы предположим, что мэр города для них – не авторитет, то мой дядя – заместитель начальника областного ГИБДД. Так что расслабься!
Лида хмурится:
– Ты считаешь, это дает тебе право ездить по городу как тебе заблагорассудится?
Андрей нежно пожимает ей руку:
– Нет, конечно. Лидушка, ну ты-то меня знаешь! Я всего лишь хотел сказать, что даже если Варя не взяла с собой водительские права, то сесть за руль она может – по факту-то права у нее есть.
Я делаю еще одну слабую попытку:
Но я же не вписана в твое ОСАГО!
Варенька, во-первых, штраф за такое нарушение рублей пятьсот, не больше. А во-вторых, и нарушения-то никакого нет, потому что у меня ОСАГО без ограничений. Слыхала про такое? Оно, конечно, выходит дороже, но зато мороки меньше.
Я знаю, что должна отказаться. Но Андрей уже считает вопрос решенным. А Лида – ледяная, самоуверенная Лида – смотрит на меня с такой мольбой, что сказать «нет» не поворачивается язык.
И когда даже Алина Генриховна говорит «Варенька, да по купцовской дороге машина разве что раз в час проезжает», я вздыхаю:
– Ладно. Но никаких подстрекательств к превышению скорости!
3
Говорить о том, что «феррари» шикарна, нет никакого смысла. Это само собой разумеется.
Андрей сидит на переднем пассажирском сиденье. Рассказывает о недавней поездке на Байкал. Рассказывает, как всегда, интересно. И смотрит прямо на дорогу.
Вот что мне в нем нравится, так это то, что он никогда не пытался меня контролировать. Даже тогда, когда мы с ним, как это говорится, «встречались». Так и сейчас – доверил мне машину стоимостью несколько миллионов и не пытается давать мне советы. Не тянет докучливо «Ты помягче, помягче» и не смотрит на мои лежащие на руле руки. Всё-таки в некоторых отношениях он действительно хорош.
В зеркале мне видно напряженное лицо Лиды. Тонкие губы, как обычно, – в струнку. Взгляд отрешенный.
Настя пытается разрядить обстановку.
– А ты куда конкретно едешь? В Римини? На Сицилию?
– В Рим! – коротко бросает Павлова.
– В Рим? – удивляется Шмыгунь. – Там же нет моря! Что там делать две недели?
Мысль о музеях и архитектурных достопримечательностях, похоже, не приходит ей в голову.
– Нет, хотя там лучше, чем в Венеции. В Венеции пахнет болотом!
На секунду на лице Лиды появляется привычное неодобрительно-снисходительное выражение.
– Неужели, ты знаешь, как пахнет болото?
– Не знаю, – соглашается Настя. – Но все так говорят. И там действительно ужасно пахнет.
Лида уже полна возмущения:
– И ничего, кроме запаха, ты там не заметила? А площадь Сан-Марко? А дворец Дожей? А гондольеры?
Настя хлопает длиннющими ресницами.
– Ты разве там была? Нет? Тогда откуда ты всё это знаешь? Ой, вспомнила – мы ели в Риме потрясающе вкусную пиццу. Правда, я забыла название ресторана. Но там много хороших ресторанов. Только в Италию нужно ехать в сезон распродаж. Тогда там можно купить шикарные вещи почти за бесценок.
Она поднимает с колен сумочку с лейблом Версаче.
– Эту я как раз оттуда привезла.
Лида ледяным голосом спрашивает:
– Сколько раз ты была в Риме?
Настя отвечает не сразу – считает:
– Раз пять, наверно.
Лида еще пытается сдержаться, но гнев уже проявляется и во взгляде, и в нервно дрожащих губах:
– И что – ничего, кроме шмоток и пиццы, ты не запомнила? Ты вообще где-нибудь была, кроме бутиков и ресторанов? Ты хотя бы в Колизее была?
– В Колизее? – морщит лоб Настя. – Это где коррида?
Лида ахает. Я борюсь с подступающим смехом. И только Андрей совершенно невозмутим. А может, он просто пьян?
– Я что-то не то сказала? – удивляется Настя. – Коррида в Испании, а не в Италии? Подумаешь, перепутала! Я же не удивляюсь, когда ты Шанель от Дольче Габбана не можешь отличить. Не все любят таскаться по музеям.
Даже после двух лет совместной учебы я так и не поняла, почему интеллектуалка Павлова так тесно общается с Настей, которая после школьного букваря старается вовсе не брать в руки книги? Может, думает, что на ее фоне выглядит особенно выигрышно? Хотя это тоже не факт. Иногда мужчины как раз охотно влюбляются в таких вот симпатичных дурочек, как Настя.
Собственная культурная безграмотность Настю ничуть не смущает. Она всегда прекрасно знает не только, чего она хочет, но и как это получить. Знания же Павловой такого прикладного характера не имеют.
– Варя, а можно ехать чуточку быстрее? – нервничает Лида.
– Нет! – рявкаю я. – Если кому-то не нравится, можно выйти и подождать такси. Всё нравится? Замечательно.
– Но я же не прошу гнать за сотню, – Лида, кажется, обижается. – Но мы же тащимся, как черепахи.
– Вообще-то мы едем с предельно разрешенной скоростью, – сообщаю я. – Хотя по такой дороге и это не очень разумно. Посмотри по сторонам – деревья к самой обочине подобрались! А если из леса выскочит лось?
Историю про лося я услышала зимой, когда ездила в родную деревню бабушки. Рассказал мне ее бывалый водитель, который жаловался на отсутствие вдоль проходящей через лес дороги «полосы безопасности» и матерными словами ругал дорожников, которые должны были бы за этим следить.
– Варя, – Лидин тон делается чуточку мягче, – ну откуда тут взяться лосю? Тут кругом деревни! Вон опять какая-то надпись промелькнула.
– Сосновка, – подсказывает Андрей. – Она – в ста метрах за перелеском.
– Варенька, ну до ста-то мы разогнаться можем? – обычно Лида не любит просить, и я представляю, как нелегко ей дается каждое слово. – Я потратила на путевку почти всю накопленную за учебный год стипендию.
Конечно, я ее понимаю. Она грезила этой поездкой целых два семестра. Она вообще никогда не была за границей. Даже в Турции. Даже в Египте.
Я увеличиваю скорость. Десять дополнительных километров. Мелочь, пустяк.
Проносится за окном очередная табличка с географическим названием. Что там? Ершовка? Денисовка? Впрочем, какая разница?
И когда кто-то или что-то выскакивает из леса и бросается машине наперерез, тормозить уже поздно. Слишком близко деревья к дороге. Слишком большая скорость. Слишком плохой водитель.
Глупо, но единственное, о чём я думаю в этот момент: «Кажется, это не лось».
4
Она лежит на земле. Не на дороге, а на траве. На зеленой траве, которая рядом с ней постепенно становится красной. На ней – черная футболка и коричневые мешковатые штаны. Волосы у нее короткие, и на мочке уха виды несколько маленьких кольцеобразных сережек. На руке – татуировка – скорпион.
Андрей подбегает к ней первым. Проверяет пульс на руке, склоняется к лицу.
Я опускаюсь рядом на колени.
– Что с ней? Да не молчи же, не молчи! Я убила ее, да?
Павлова подходит к нам, а Настя боязливо топчется в стороне.
– Лучше ее сейчас не трогать, – голос Лиды спокоен и тверд – неужели это именно она еще полчаса назад так нервничала из-за какой-то визы? – Нужно вызвать «скорую». Кто-нибудь знает, по какому номеру нужно звонить?
– Ноль три, – издалека пищит Шмыгунь.