Страница 8 из 32
Не то! Не то!.. «Позиции», – он, что – генерал? На «театре военных действий»? Оставь – «позиции» – генералам! Ну, еще политикам! А то еще «своеобразие позиции»… «Окоп полного профиля», что ли? ДОТ? ДЗОТ?.. Чепуха какая-то… О Платонове уже таким словом ничего не скажешь! Он спиной становится к такому слову! «Позиция»… помогает… понять «конфликты»… Вот и сосредоточься на этом – время, его шкала зла, и ее восприятие литературой… Платоновым! Без Иуды не было б Христа. Да и погиб Иуда за то же – по существу…
Она: Но ты зачеркиваешь мою тему диссертации…
Он: Ничего не зачеркиваю… Даю ей смысл, жизнь: свет…
Она: Он, что же, по-твоему, был против наших идеалов?..
Он: Никогда! Он был против их осквернения невежеством, нетерпением, подменой их звездного света коптящей в четверть накала… накальной угольной лампочкой… Были тогда такие… Он был против убогих реалий скудной действительности – вместо долгих и высоких духовных символов. То есть, он был против убийства идеалов, после которых – разочарование, застой, мещанское хрюканье…
Она: Давай вместе работать! Не диссертация, так книга! Главное, что-то настоящее выйдет! «У любви нет жанров»… Твое, твое!
Он: Верно. Есть лишь подлинность – или… чертовщина…
Она: Я всегда любила тебя… Но чувствовала, что ты, любя меня, временами забывал меня… Я становилась ненужной…
Он: Да… Когда ты останавливалась… Женское меняла на бабье… Я тебя прошу переписать на машинке рассказ, а ты предпочитаешь вязать мне свитер… Не те знаки внимания! Не те символы любви…
Она: Может теперь что-то выйдет всерьез?..
Он: Замужество? Так это – банальнейшая штука!.. Три рубля за марку в загсе… По-моему – это на потом. Когда любовь себя проверила, утвердилась, растет, как дерево… Многолетно!..
Она: Я все понимаю… Не ты ли мне говорил – понимание – это женская доблесть… Изначальный наш дар. А у мужчин – дар постижения… Мужчина чаще умен, женщина – чаще мудра…
Он: Спасибо, что хоть что-то помнишь…
Она: Тебе спасибо… Видать, и как женщине, и как личности – женщине не дано осуществиться без мужчины…
Он: Оставайся! Вернее, – возвращайся!
Она: И будем вместе жить?
Он: И работать! Без интересной работы – жизнь фикция… Согласна? То есть, вернуться?..
Она: Да. Да!.. Вот у Платонова выписала: «Женщина и мужчина – два лица одного существа – человека; ребенок же является их общей вечной надеждой. Некому, кроме ребенка, передавать человеку свои мечты и стремления. И поэтому дитя – владыка человечества». Каково! Как я хочу дитя! Разве я не понимаю – без дитя – все диссертации – пустота? А с тобой, с ребенком – она станет элементом счастья. Прости за «элемент». Я знаю, ты не любишь такие слова. Ну, частью счастья…
Он: «Частью счастья»… Тав-то-ло-гия! Будь внимательна к слову! Его нужно слушать как мелодию, как душу друга, как завет его…
Она: Буду! Если ты будешь внимателен ко мне – я буду внимательна ко всему миру!
Он: Не ставь судьбе условий… Надо любить свой рок – говорили стоики. Платонов во многом был стоиком!.. А жил уж точно стоически. И как страдал за всякую бедность человеческую! Идем ко мне – нельзя терять настроение – план набросаем!
Она: Да, да! Не будем терять настроение!
Дон Жуан в гостях
Критик Л. сегодня в гостях у прозаика М. Они сидят, удобно устроившись в креслах, как это, может быть, умеют одни писатели, по многу часов каждый день высиживающие за письменным столом. Беседуют не спеша, об общем их деле, которому они оба служат уважительно – «служенье муз не терпит суеты». Можно не соглашаться друг с другом, даже обязательно в чем-то время от времени не соглашаться (подчеркивая творческую индивидуальность, что ли?..), но горячиться, навязывать другой стороне свое мнение – боже упаси! Литература сложна, как сама жизнь. Сам факт ее существования, множества писателей и множества книг, говорит о том, что здесь нет, и, видно, быть не должно, единого мнения! И критике незачем раздражаться!
Оба снисходительны, мягки, улыбчивы. «Ну, здесь я с вами не могу согласиться». «Ну, уж в этом вопросе, простите, я придерживаюсь диаметрально-противоположного мнения».
Беседуют – «как держава с державой», блюдут свой писательский сан. Являют уважение к литературе. Искоса взглядывают на то, как накрывает на стол жена М. Они так увлечены беседой, что даже взглянув на поставленные женой М. блюда с едой – словно не понимают: чем же занята эта снующая с кухни в комнату женщина? Что это там за штуки стоят на столе – и зачем это?.. В бытовом писатель трансцендентен…
Жена М. в свой черед ни малейшего внимания не обращает на беседу мужчин. Она слышит все – но словно и не слышит ничего. Она эти беседы явно считает пустяками. Мужчины – что с них возьмешь! Свари́, приготовь, подай, убери посуду… Она бы, пожалуй, их презирала – в первую голову, конечно, мужа – М., если б он не зарабатывал этим всем, и писаниной, и вот разговорами, на жизнь. И себе, и семью кормит. А это уже – другое дело. Пусть сидят, разговаривают, строят из себя что-то такое… Ведь кто-то же читает их книги, кто-то и вправду их считает умниками! Заставила бы их, умников, приготовить сносный обед из таких продуктов! Картошка квелая, мясо второго сорта. Лето, пионерлагеря, дачники и туристы – магазины почти пустые…
– Лидок! Присела бы! Отдохнула бы… Что ты все кочегаришь. Будто Л. из голодного края приехал. Или он посол какой-то африканской державы! Ха-ха-ха!
– Отстань!.. Как бы там мясо не подгорело… Просила тебя, как человека, купить герметичную сковородку… Сама куплю!
– Вещи не столько служат нам, сколько мы служим им. А много вещей – одно порабощение! Ха-ха-ха!..
– Вот вы Л. – критик… Всю жизнь общаюсь с вами, с другими критиками – а что такое критик, знать, так и не пойму! Знаю, как человек становится поэтом, как – прозаиком. А критиком? Вот вы, Л., как вы стали – критиком?
– По несчастью… То есть хотел стать поэтом – не вышло, прозаиком – не вышло… Вот и стал критиком…
– Ну, нет, со мной это не пройдет! Это школьникам расскажите. Ну, их учительницам… У артистов и то – амплуа… Годами идут к нему. Верю – не просто жанр, а и призвание.
– Ну и я годами шел… Через осознание своей неумелости. Сперва в поэзии. Затем и в прозе… Это не новый костюм снять с магазинной вешалки… Бесконечные как, почему, отчего? Это страдальческий опыт. Но тот – который отвечает на вопросы по поводу «не получается», а не тот, который помогает в деле, чтоб лучше, легче, скорей получилось…
– Ой, нет!.. Кажется, я догадался… Критик в литературе – Дон Жуан в любви! Влюбчив, не умеет полюбить одну! Нетерпелив, завистлив, нервнен… И знает всех женщин мира, как никто – и не знает ни одной по-настоящему… А здесь, видать, опыт лишь с односторонним движением. От частного к общему – но никак не наоборот! Только индуктивный, но никак не дедуктивный! От синтеза – к анализу, никак не иначе. Кто это сказал? Шекспир или Евтушенко? Знать одну женщину – значит, знать всех женщин мира. Но, зная всех женщин мира – все одно не знать женщину!.. Лукавая аналогия семейственности в эпоху развращенной цивилизации – или в самом деле так?
– Нет, думаю, что так оно и есть… В сущности, об этом – вернее, и об этом тоже – «Дон Жуан» Пушкина…
– Ну, до Пушкина дошли – дальше некуда… Значит, пора к столу! Прошу! И не взыщите, лето, вернее – предлетье… В магазине, на рынке – почти пусто.
– Это из пустоты вы такое пиршество создали! Целу́ю ручки!
– Да вы сперва пообедайте, а потом уж «ручки»…
– Это он боится, что забудет! Он ведь знаешь кто? Он – Дон Жуан?
– Что ты такое говоришь? Л. – Дон Жуан! Иди ты… Никогда не поверю. Не морочь мне голову. Лучше займись вином. Настоящая пробковая пробка. Небось штопор не возьмет. Я пробовала – как бы ни пришлось пробку проталкивать внутрь…