Страница 3 из 4
Сказанное выше может относиться к различным структурам – от профсоюзов и «признанных» экологических организаций до Академии наук и церкви, не встроенным непосредственно в систему органов государственной власти, но при этом во многом зависимым от них и осуществляющих с ними непрерывный диалог. Что касается современной России, то представляется очевидным, что общее сокращение политических и гражданских свобод значительно ограничивает возможности независимых профсоюзных и природоохранных организации, однако оказывается очень «на руку» Российской православной церкви.
Государственно-церковный симбиоз вышел на новый уровень после интронизации Владимира Гундяева (патриарха Кирилла) 1 февраля 2009 года. Взгляды, высказываемые новым патриархом, нашли понимание у высшего руководства страны, а взгляды эти никак не назовешь либеральными. Патриарх – противник правозащитного дискурса как такового; по его словам, «мы становимся свидетелями того, как концепцией прав человека прикрываются ложь, неправда, оскорбление религиозных и национальных ценностей»[5]. Он считает, что «в публичной сфере любого государства должно допускаться распространение и поддержка только тех ценностей, которых придерживается большинство народа»[6], в принципе отказывая меньшинствам в праве на какое-либо представительство. Патриарх не согласен с определением Российской Федерации как светского, многоконфессионального государства: «Мы должны вообще забыть этот расхожий термин: “многоконфессиональная страна”. Россия – это православная страна с национальными и религиозными меньшинствами»[7], – напомнил патриарх Кирилл тем непонятливым, которые по наивности думали, будто что им помнить и что им забывать – сугубо их личное дело. Антизападная и антилиберальная риторика В.М. Гундяева, более всего напоминающая стиль и слог антисемитской кампании позднего сталинизма, отчетливо говорит сама за себя: «На нашу почву были привиты уродливые чужие идеи, – заявил он на Втором Всемирном русском народном соборе в 1995 году. – Деформация национального самосознания… подмена его иным самосознанием, которое условно можно назвать космополитическим». Игнорируя выводы и решения Нюренбергского трибунала, постановившего, что исполнение заведомо незаконных приказов не освобождает от последующей уголовной ответственности, нынешний патриарх сформулировал доктрину, крайне удобную для властей, ведущих очень сомнительную с морально-политической точки зрения войну на Северном Кавказе: «Военный несет ответственность только за выполнение приказа. В силу присяги, клятвы, которую он дает, он освобожден от всех нравственных вопросов. И церковь должна ему помочь в этом». Понятно, что выдавая государству и его военнослужащим столь безграничный кредит в сфере символической легитимации, руководство РПЦ не без оснований надеется на ответное доброжелательное отношение к себе со стороны властей.
Как справедливо отмечает эксперт Центра Карнеги Алексей Малашенко, Кирилл «активно сотрудничает с государством, добиваясь от него согласия на большую вовлеченность церкви в его политику. Успехом Кирилла можно считать фактический прорыв в области образования, а также получение согласия на присутствие на постоянной основе в вооруженных силах. Ведомая им церковь готова принять самое активное участие в провозглашенной властью “консервативной модернизации”»[8]. И действительно, после интронизации Кирилла вмешательство православной церкви в самые различные сферы значительно возросло, и общественность относится к этому достаточно равнодушно. Гулкое возмущение можно заметить лишь в совсем исключительных случаях, когда, например, в марте 2010 года глава отдела Московской патриархии по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин направил письмо председателю совета директоров «Газпрома», первому вице-премьеру Виктору Зубкову с просьбой продавать российский газ напрямую химическим предприятиям Украины, продемонстрировав при этом недюжинные познания в природе газохимического бизнеса: письмо содержит предложение использовать «толлинговые схемы» либо поставлять газ по ценам, «позволяющим им [украинским химическим гигантам] выпускать конкурентоспособную продукцию»[9]. Кроме подобных случаев, которые, однако, для РПЦ не являются чем-то исключительным[10], общество достаточно равнодушно относится к экспансии церкви, что при благожелательном отношении к ней со стороны президента и председателя правительства делает этот процесс практически необратимым. В начале 2010 года РПЦ был передан в безвозмездное бессрочное пользование Новодевичий монастырь, откуда были немедленно изгнаны реставраторы из Исторического музея[11]. Несмотря на повсеместный протест музейных работников[12], был принят Закон о передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности[13]. Законопроект, внесенный правительством РФ, был зарегистрирован и направлен председателю Государственной Думы 16 июня 2010 года. 19 ноября 2010 года он был в доработанном варианте принят в третьем чтении, после чего пять дней спустя утвержден Советом Федерации, а 30 ноября подписан президентом Д.А. Медведевым. Принятие этого закона ознаменовало собой грандиозную победу церковных институций, все последствия которой обществу еще предстоит оценить. В контексте настоящего обсуждения (и это будет подробно показано в восьмой главе книги) принципиальную важность имеет готовность РПЦ требовать государственного вмешательства, направленного на подавление свободы антиклерикального художественного творчества, используя при этом риторику борьбы с экстремизмом, закрепленную в 282-й статье УК РФ.
Инстинкт к обеспечению преемственности социально-культурных норм, ценностей и практик является, в общем, естественным для любого общества. С другой стороны, задачей интеллектуалов по определению являлось и является производство новых парадигм знания и оценки, зачастую идущих вразрез с нормами и ценностями, доминирующими как в обществе в целом, так и среди интеллигенции и среднего класса, к которым, собственно, интеллектуалы и обращаются, видя в них свою «целевую аудиторию». В этой связи критически важной является не столько готовность широких слоев общества и даже власти принять те вызовы, которые бросают интеллектуалы, сколько заинтересованность в новых парадигмах, формах и практиках мышления со стороны интеллигенции, формирующей общественное мнение и привлекаемой властью для различной экспертной и иной деятельности. В системе отношений интеллектуалов и общества, с одной стороны, и интеллектуалов и власти, с другой, именно существование достаточно широкого «посреднического» слоя критически и плюралистически мыслящей интеллигенции, готовой к восприятию ценностных и культурных инноваций и отстаивающей их самоценность, является необходимым условием для формирования среды, благоприятствующей интеллектуальному обновлению.
В последние годы в России складывается, однако, совершенно другая ситуация, когда именно представители интеллигенции (как правило, добровольно, не по принуждению) являются наиболее радикальными глашатаями борьбы против права на художественное и интеллектуальное самовыражение, причем подобная позиция отстаивается всевозможными «экспертами» как в публичном пространстве, так и в правовом поле. Отстаивая, как правило, консервативные ценности, выступая с «охранительских» позиций, эти «эксперты» зачастую используют взятую на вооружение властями риторику «противодействия экстремизму» для подавления интеллектуальной активности, не вписывающейся в их картину мира. При этом представители релевантных профессиональных и интеллектуальных сообществ крайне редко готовы выступить в защиту права на свободу мысли, слова и печати от гонений со стороны государственных или церковных институций, что едва ли удивительно, принимая во внимание практически полное отсутствие этоса интеллектуальной и академической свободы как необходимого условия креативного развития общества, с одной стороны, и отсутствия этики «внутрицеховой» солидарности и «защиты гонимых», с другой.
5
Выступление митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла на X Всемирном русском народном соборе 4 апреля 2006 г. См. http://www.pravoslavie.ru/put/1213.htm.
6
Выступление митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла на международном семинаре ЮНЕСКО на тему «Диалог цивилизаций: права человека, нравственные ценности и культурное многообразие». Париж, 13 марта 2007 г. См. http://www.interfax-religion.ru/?act=documents&div=604.
7
Митрополит Кирилл: «Россия – православная, а не "многоконфессиональная" страна» // Православное обозрение «Радонеж».2002. октябрь (№ 126). С. 4.
8
Малашенко Алексей. Первая годовщина интронизации патриарха Кирилла. Комментарий размещен на сайте Центра Карнеги 1 февраля 2010 г. (http://www.carnegie.ru/publications/?fa=40592).
9
Скоропадский Артем. РПЦ вступилась за украинских химиков // Коммерсанть-Украина. 2010. 19 марта; Белковский Станислав. Бизнес-церковь. Зачем православную веру вписывают в «толлинговые схемы»? // Московский комсомолец. 2010. 6 апреля.
10
Всеволод Чаплин признал авторство письма в «Газпром», заявив, что «таких отправляется несколько десятков каждую неделю». По его словам, в патриархат постоянно «обращаются люди с просьбой ходатайствовать, в том числе по социально-экономическим проблемам», а «ходатайствовать перед светскими властями всегда было в церковных канонах». Цит. по: Воронов Александр, Коробов Павел, Мордюшенко Ольга. Химия и житие // Коммерсантъ. 2010. 20 марта.
11
Химич Оксана. Историю России подвели под монастырь. Депортация филиала государственного музея привела к страшным последствиям // Московский комсомолец. 2010. 5 апреля.
12
Открытое письмо представителей музейного сообщества президенту РФ Д.А. Медведеву // Новые известия. 2010. 19 февраля.
13
Коробов Павел. Передача по заявкам служителей // Коммерсантъ. 2010. 14 января; также интервью зам. министра экономического развития Игоря Манылова Марии Семендяевой: «Не "культурные ценности", а "недвижимое имущество"» // Коммерсантъ. 2010. 13 мая.