Страница 3 из 5
– Чего тебе? Говори быстрее, вон такси. Мне ехать надо, я спешу.
Арина взвизгнула, вцепилась в полу новой Маргаритиной шубки, рванув её на себя так, что затрещала подкладка, заорала визгливо.
– Шубки он дарит, тварь! Кому шубки дарит, кому детей делает! Скотина. Ты, корова старая, от мужика моего отвали, у меня от него ребёнок будет. А сама не отвалишь, так я помогу. Жаба!
Маргарита с трудом вырвалась из рук сбесившейся студентки, чуть не падая скатилась с лестницы, ввалилась в такси и, задыхаясь, крикнула удивлённому таксисту адрес. И, пока машина разворачивалась во дворе, с ужасом наблюдала в зеркало, как беснуется чёртова Арина, казалось, что она бросится вслед за машиной и точно догонит её на шоссе.
Глава 4. Вечер на работе
Вечер на фабрике, как всегда, был пышным. Сам любил устраивать такие штуки, денег не жалел, упивался своим мнимым всемогуществом и богатством, поэтому и столы ломились, и артисты были приглашены известные, и музыка живая, настоящий оркестр. Вот только сотрудников он желал видеть не всех, лично отдавал распоряжение в секретариат в виде списка приглашённых, и секретарши распечатывали приглашения на небольших цветастых открытках, которые сотрудники называли "цветы удачи". Маргарите в этом году досталась лилия, было похоже на намёк, и её покоробило, хотя она прекрасно понимала – открытки выбирает не шеф. Сняв в раздевалке шубку, с сожалением уложив свой шикарный шарф в пакетик, она сунула ноги в ледяные туфли, взбила причёску и подошла к зеркалу. В принципе с внешностью все было неплохо, единственное – чуть бледновата, но, вкупе с кровавой помадой и причёской в стиле Мирей Матье, очень украшавшей её густые, качественно оттененные светло-каштановой Гаммой, волосы, бледность смотрелась изысканно и нежно. Да и длинные серьги с хорошими изумрудами в виде капель, придавали её облику некоторый экзотический шарм. Маргарита и с платьем постаралась, тонкий шёлк цвета подвявшей травы ложился плотно и почти в облипку, подчёркивал постройневшие изгибы точно и сексуально. Особенно нравился самой Маргарите разрез – он был загадочен и неуловим, зато очень вовремя показывал аппетитную ляжку, причём по самое небалуй. Вдоволь накрутившись перед зеркалом, Маргарита придвинулась к стеклу поближе, чтобы поправить слегка поехавшую стрелку в углу глаза, и тут, в зеркальной мерцающей глубине увидела шефа. Он стоял поодаль и внимательно рассматривал откляченную попу своего второго Зама, причём эта картина явно доставляла ему немалое удовольствие. Увидев покрасневшее и напряжённое лицо Самого, Маргарита, почему-то струсила. Сжавшись в комок она проскользнула мимо Самого в актовый зал, где должна была проходить торжественная часть, и нос к носу столкнулась с Вовкой.
– Не лети, ласточка моя сизокрылая. С таким справным крупом ты меня снесешь на повороте и в стенку вмажешь. Ходи постепенно, ты же начальник, а не курьер поганый, типа меня.
Вовка посмеивался, покручивая небольшой, ухоженный ус, и Маргарите стало легко и спокойно. Раз Вовка здесь, то ей ничего не угрожает, все будет хорошо.
– Ух ты. Тебя что, Вов, тоже пригласили? Не могу поверить, куда ныне демократия дошла. Прям до курьеров.
– Да прям, скажешь тоже. На работе я, отнеси-принеси. Но зато заплатят вдвойне, хоть так. Ладно, пошёл я. Много не пляши, болеешь ещё.
Застолье, которое продвинутые секретарши и помощницы Самого устроили в виде фуршета, было пышным. Маргарита сначала пить побаивалась, потом, разом махнув фужер шампанского, разошлась и, часа через полтора, поняла, несмотря на туман в голове, что ей хватит. Лёгкий дурнец смущал, но зато беды и печали отошли на дальний план, все стало трын трава, и даже тяжёлый взгляд шефа, который Маргарита все время ощущала на себе, казался скорее комплиментом, чем унижением. Часам к девяти, распаренная, как после бани, она решила пойти к себе, немного отдышаться, может даже прилечь, диванчик у неё был небольшой, но удобный. В кабинете было тихо, темно и прохладно, Маргарита хотела включить настольную лампу, потянулась через стол, но не достала. Обходить здоровенную п-образную столешницу ей было лень, поэтому она задрала узкое платье выше бёдер, легла на стол животом, дотянулась, щёлкнула выключателем и решила остаться так, немного полежать. Голова плыла, комната медленно вращалась, поэтому до неё не сразу дошло, что в дверях кто-то стоит.
– Так и замри. Не двигайся. Хорошие девочки слушаются пап.
Маргарита, мгновенно протрезвев, хотела было сползти со стола, но тяжёлая туша камнем придавила её сверху, лишив возможности шевельнуться.
Сам хрюкал, аж захлёбывался, смешивая слова и слюни, и Маргарита кое-как различала отдельные сдавленные слова. Такого унижения она не испытывала в жизни, но сделать ничего не могла, хоть и пыталась скинуть с себя толстую тварь, царапая ногтями лак столешницы. И когда уже окончательно выбилась из сил, то вдруг почувствовала свободу, как будто шефа подняла над ней невидимая рука. Прыжком, сама не зная откуда в ней взялась эта сила распрямляющейся пружины, она вскочила со стола, опустила скомканное платье, и, враз поняв, что её карьера закончилась навсегда, как в замедленном кино наблюдала – Вовик помогает подняться Самому с пола, куда он его сбросил мощным тычком.
На шефа было страшно смотреть. Наверное, такая ярость свойственна носорогам, когда они несутся по саванне, выставив мощные рога на злобных мордах. Он не просто покраснел, он пофиолетовел, крошечный, судорожно раскрытый рот брызгал слюной, и, преодолев бешеные спазмы, Сам, наконец, проорал
– Сотру! В порошок! Обоих! Твари безродные! Скоты!!! Выселю в Мухосрански, ноги вашей в городе не будет!!
Маргарита даже пригнулась, потому что Сам, шаря дрожащий рукой по, сзади стоящему журнальному столику, нащупал небольшую, но тяжёлую хрустальную вазочку, размахнулся, целя Маргарите в голову, но вдруг захрипел, уронил свой снаряд, и стал медленно заваливаться набок.
Глава 5. В кафе
– Ну, что, Ритк? Будем жить поживать, да добра наживать? Кто старое помянет, тому глаз вон? А? Женка моя старая, лучше новых двух? Ух, попастенькая!!!
Анатолий набрался сегодня с устатку лучше прежнего. Вечер пятницы вообще было для него почти сакральным временем, он к нему готовился неделю, и отвлечь мужика от возлияния в этот день не смогла бы и атомная война. Сам накрывал на стол, сам притаскивал сумку, набитую "вкусненьким", и тщательно выбранным "горючим". Во время этого священнодействия ему никто не был нужен, и лишь потом, после, когда глаз намасливался, и душа разворачивалась, как мехи на баяне, вот тут он и снисходил. Подзывал, усаживал, наливал, подкладывал на тарелочку лучшие кусочки, чокался ласково, челмокал в щёчку. А потом и не в щёчку, конечно, процесс шёл по нарастающей. Маргарита с молодости знала эту программу, поначалу она ей нравилась, позже стала раздражать. Вот и сегодня, глядя на блестяще – жирную физиономию любимого, она сначала было хотела свалить, вспомнив неотложные дела, но потом резонно подумала – а пусть! Наладить отношения надо, жить, как кошка с собакой надоело. Мало ли на какую студентку ещё запрыгнет этот кобель, на всех нервов не хватит. Да и сам… Не мальчонка уже, пара-тройка лет и прыгалка завянет, сморщится, потускнеет, вон сколько хронических заболеваний у этого кенгуру. А пока… да и шиш с ним.
Маргарита послушно подсела к мужу, хватанула рюмашку, героически вытерпела лапу на заднице. Потом сама разгорячилась, тяпнула ещё и ещё, расстегнула тесную блузку на груди, капризно протянула
– А как же твоя ученица? Как её там? Арина? Вроде ребёнка от тебя ждёт…
Анатолий сморщился, как будто хватанул зелёный лимон, замахал руками, зачмокал слюняво.
– Да ты чо!!! В прошлом это все, в прошлом. Да и скинула она дитенка-то, говорят здоровьем слабая. Сейчас где-то в санаториях лечится, папаша с мамашей отправили, а то совсем захирела cyчка. Характер у ей, не приведи, Господи, змеюка. Пусть полечат, может подобреет.