Время не ждет!

– Вы герои, настоящие герои, раз ухитряетесь работать в таких скотских условиях и выполнять при этом план. А вот мы, прямо скажу – обосрались. Не проконтролировали как следует, и получили… как в говно мордой ткнули! Будем исправлять ситуацию – спешно, срочно!

– Сейчас, по зиме, многого не ждите, – Предупредил он, скривившись, – но уж баню-то и нормальные бытовки я вам гарантирую. Как скоро, сказать не могу – сами знаете, зимняя степь, да стороне от железных дорог. От погоды многое зависит, от… да что я буду распинаться! Не маленькие, сами знаете. Могу пообещать только, что все виновные в этом вредительстве понесут наказание, и ситуация начнёт выправляться так быстро, как только это возможно.

– Ваш инженер, – Ворошилов грозно посмотрел на съёжившегося Алиева, – пока остаётся за главного. А останется ли вообще, решит следствие.

Не прощаясь, первый маршал легко спрыгнул с помоста и широкими шагами поспешил в сторону самолётов, приземлившихся на расчищенном от снега поле.

– Дела… – Протянул стоящий чуть в стороне немолодой рабочий, оживший после отлёта большого начальства. Теперь он ничем не походил на того забитого старорежимного дедка. Немолодой, но всё ещё крепкий и жёсткий работяга. Битый жизнью, а оттого умный и осторожный, – то-то полетят головы.

И непонятно добавил:

– А вы говорили! Вот оно, письмо-то!

Архискверная ситуация, товарищи, – Докладывал Ворошилов на расширенном совещании ЦК, – гнать нас надо поганой метлой, раз такие случаи имеют место быть на пятнадцатом году Советской Власти!

– Ты поосторожней с метлой-то, Клим, – со смешком бросил Енукидзе, приятельствующий с маршалом и не всегда чувствующий уместность момента.

В нескольких предложениях обрисовав ситуацию на нефтяном месторождении, первый маршал сел.

– Есть предложение, – От волнения у Сталина усилился лёгкий кавказский акцент, – снять товарища Алиева, как не справившегося, а на его место назначить… Как там ты сказал, Клим? С яйцами? Вот такого и назначить. Чтоб молодой, думающий и горячий. Есть кандидатуры?

– Есть, товарищ Сталин, – немного неожиданно подал голос Каганович, – Байбаков[29], инженер из Баку. Грамотный инженер, новатор и большой умница. Вытянет, ручаюсь.

Лазарь Моисеевич не часто говорил такие слова, так что кандидатура Байбакова прошла без лишних прений.

– С Оппоковым нужно что-то делать, – Гнул свою линию злой Ворошилов, – прошу начать расследование, притом без лишних сантиментов! Увиденное привело меня у ужас товарищи… да что я вам говорю! Фотографии…

Раздали фотографии, и увиденное никого не порадовало.

– Да уж, – Крякнул Енукидзе, становясь серьёзным, – действительно – метлой!

– Есть предложение! – Переглянувшись со Сталиным, встал Киров, прилетевший из Ленинграда специально на совещание, – Форсировать нефтяную отрасль!

– Концессии[30]? – Скривился Каганович, – Снова?

– Снова, Лазарь, – Мрачно согласился Сергей Миронович, нервно чиркая спичками в безуспешной попытке прикурить папиросу, – фотографии ты сам видел. Нефть! И такое… Стыдно, конечно, но концессии нужно рассматривать не как заработки от нужды, а как учёбу. Учиться нам нужно, Лазарь – логистике, технологичности процесса…

– Тут я, пожалуй, соглашусь, – Каганович выглядел недовольным, но не словами Кирова, а скорее сложившейся ситуацией, – только прошу дополнить. Концессии раздавать не абы кому! Хватит, обожглись на англосаксах! Свяжем концессии с нормальным торговым сотрудничеством вообще, а не с капиталом и невнятными политическими обещаниями.

– Здравая мысль, Лазарь! – Похвалил соратника Иосиф Виссарионович, лицо которого разгладилось, – Германия остро нуждается в нефти, так что можно будет выторговать неплохие условия сотрудничества.

– Про Чехословакию не будем забывать, – Добавил Молотов, протирая пенсне, – Зависимость европейских стран от нефти достаточно велика, можно будет связать экономику с политикой. Основные поставки в Европу в настоящее время идут из Румынии, а отношение румынской верхушки к советскому государству вы и без меня знаете.

– И гражданам каких стран принадлежит большая часть румынской нефтяной промышленности – тоже, – Неторопливо добавил Сталин, – Так что, товарищи? Концессия уже не выглядит таким уж проигрышем? Осталось только урегулировать детали, чтобы выиграть эту партию.

– … миролюбивая, взвешенная политика Германии самым положительным образом сказалась на экономике, – Отсчитывался Вильгельм Маркс перед депутатами рейхстага, – Советский рейхсканцлер Сталин принял наши предложения по целевым кредитам. Экономический эффект от нашего сотрудничества уже превысил все ожидаемые результаты.

– Не буду скрывать – эффект это пока скорее психологический. Промышленность и банки увидели перспективы на ближайшие годы. Появилась возможность вести долговременную политику, планировать на десятилетие вперёд.

– Проблема с перепроизводством ряда товаров исчезла сама собой, как и проблемы с нехваткой сырья. Это позволяет с оптимизмом смотреть в будущее и выйти из Великой Депрессии без значимых потерь.

– Вчера через дипломатические каналы мы получили предложение расширить сотрудничество. Концессии, господа!

Зал зашумел, а Маркс слегка улыбался в усы, глядя на парламентариев, как учитель на расшалившихся детей. Через полминуты он поднял руку, и шум потихоньку утих.

– Попрошу сперва выслушать, а уже потом радоваться. Да, господа, поводы для радости у нас имеются! Нефть, господа! Но потерпите.

– В Поволжье открыты новые месторождения нефти, и всё указывает на то, что это полноценный нефтеносный район, ничуть не уступающий румынским. Советское правительство предлагает нам взять часть месторождений в концессию.

– Советы? – Один из представителей «ястребов» встал, продемонстрировав выправку прусского офицера, – Прошу прощения за недоверие, но не кроется ли здесь какого-нибудь идеологического подвоха? Скажем – узаконить Коминтерн или нечто в том же роде?

– Экономика чистой воды! – Улыбнулся Маркс, – Похоже, Советы становятся потихонечку цивилизованных государством, а не сборищем демагогов от политики. Единственное – это не классическая концессия, основанная исключительно на получение прибыли. Нам придётся строить заводы и главное – обучать местный персонал. Задача нелёгкая, но когда это немцы отказывались от таких вызовов!?

– Так же могу сказать, что нефтяные концессии только начало, возможны и другие варианты сотрудничества. В частности, Советы решительно настроены на разрыв с США, возмущённые непропорциональными санкциями янки и их привычкой к игре в одни ворота. Можно будет перехватить огромный рынок, но…

Маркс поднял руку, успокаивая взволновавшихся депутатов.

… это будет означать неизбежный конфликт с англосаксонским миром. Вопрос слишком важный, чтобы решить его в кулуарах рейхстага!

– … мир, парень! Вот о чём говорит Маркс! – Немолодой рабочий, нервно дёргая большим кадыком на плохо выбритой шее, покрытой рыжеватой щетиной, убеждал более молодого собеседника, чуть наклонившись вперёд, – Ну и что, что с Советской Россией!? Советы, кайзер, президент… сам посуди, Йозеф, он же не договор о военном союзе предлагает вынести на референдум!

Вера Мацевич заинтересовалась разговором и прислушалась, обхватив руками стоящую на коленях корзину с продуктами. Пусть в трамвае и шумно, но обычно сдержанные немецкие мужчины разгорячены. Так ведь и есть от чего! Германии, по факту, предлагается развернуть политику и экономику… пусть не сто восемьдесят градусов, но очень резко.

Дружба с Советской Россией с точки зрения экономики более чем оправданна – рынок сбыта, поставки сырья. А вот с геополитической проблем обещается много.

Экономическое давление таких гигантов, как США и Великобритания, Франция. С одной стороны, они и без того давят Германию, мешая ей вырасти, а с другой… проигравшая страна с пусть и великолепной, но маленькой армией, вынуждена прислушиваться к мнению соседей.

29

Легендарный советский нефтяник и экономист.

30

Концессия (от лат. concessio – разрешение, уступка) – форма договора о передаче в пользование комплекса исключительных прав, принадлежащих правообладателю. Передача в концессию осуществляется на возмездной основе на определенный срок или без указания срока.)