Страница 3 из 73
Дверь открылась сразу же, ее впустили в комнату, и бабка стала гладить, приговаривая:
— Кормилица ты наша, кормилица!
Хозяйка оделась, вышла во двор, выгребла из конуры снег, и набила ее свежим сеном.
Собака, потоптавшись, улеглась, устало прикрыв глаза. Она была дома…
4. ПАДЕНИЕ
Весна выдалась ранняя и на редкость скорая. Снег сошел быстро, и, подгоняя его, вдруг в середине апреля ливанул совсем по-летнему теплый дождь с громом и молнией.
Бабка испуганно крестилась, шептала молитвы и говорила, что это не к добру. Да добра и так не было — откуда ему взяться? Старая картошка кончилась, до новой далеко, мука на исходе. Если зимой семья перебивалась зайчатиной, которую чуть не каждый день приносил дед Егор, то теперь в доме было голодно. Ко всему еще Найда ощенилась. По одинаковой черно-белой масти щенков сразу можно было определить отца — Букета деда Егора. Четверо щенков вскоре куда-то исчезли. Но и двоих оставшихся прокормить было трудно. Найда всю ночь носилась по деревне в надежде найти что-нибудь съедобное. Но таких, как она, голодных собак и кошек было много. Если и удавалось найти что-то изредка, так это картофельные очистки. Голод поджимал брюхо, и собака пошла к деду Егору.
Дед принял ее ласково, накормил чем мог и хотел ее задержать, но собака заторопилась домой. Щенки, тоненько повизгивая, ползали у крыльца в поисках пищи. Завидя мать, они бросились к ней, и Найда легла тут же, блаженно прикрыв глаза.
На следующий день она снова побежала к деду Егору. Но он пожурил ее и дал всего-навсего корочку хлеба. Он тоже жил впроголодь.
Собака опять обежала все улицы, все дворы, в которые можно было пролезть, но нигде ничего не нашла. Дома щенки полезли к ней, цепляясь за пустые соски. Собака поднялась на крыльцо, подошла к двери. Сунув нос в щель, вдохнула в себя запахи и ударила лапой. Никто не вышел. Гавкнула негромко — никто не ответил. А щенки тянулись к ее соскам и, не получая молока, кусались. Громко и зло залаяла собака. Дверь открылась. Выглянула бабка: молча протянула кусок драника, который собака проглотила не жуя, не чувствуя запаха отрубей и картофельной шелухи.
— Все, милая, все. — И дверь захлопнулась.
Собака попробовала лаять еще, но дверь больше не открывалась, а щенки толкались и визжали. Тогда Найда, опрокинув щенков, бросилась вон со двора.
До темноты кружила она по деревне, забежала даже в свинарник, где на нее яростно замахнулась вилами женщина.
Голодная собака медленно трусила по соседскому огороду, как вдруг уловила странный запах. Это не был запах зайца, но чем-то всетаки напоминал его. Найда тщательно принюхалась и двинулась по следу. В темноте ярко белело какое-то движущееся пятно. На охоте и хозяин, и дед Егор отрезали у убитого зайца лапы, уши и отдавали собаке. Запах белого прыгающего существа напомнил собаке об этом, вызвав обильную слюну. В два прыжка Найда достала кролика, сбежавшего из клетки соседа, и задавила, свежая кровь брызнула в глотку и изголодавшаяся собака стала рвать добычу, глотая куски мяса прямо со шкурой. Потом, подлизав все пятна крови, подобрав даже самые маленькие кусочки, осоловев и качаясь от сытости, Найда направилась к дому.
Щенки встретили ее радостным визгом и тут же замолчали, припав к соскам.
На следующий день, к вечеру, собака сразу направилась к соседу в огород. Нашла место вчерашнего пиршества, запах кролика уже перебивался запахом кошек. Собака прокралась ближе к дому соседа и, учуяв вчерашний запах, легла. Что-то подсказывало ей, что она делает запретное, поэтому и осторожничала. Но голодные щенки, да и пустое брюхо, заставляли внимательно смотреть в сгущающиеся сумерки, туда, где темнели длинные ряды клеток — от них густо и вкусно пахло. Ничто не предвещало беды, и собака подползла к клеткам вплотную. Еда была совсем рядом — в клетках, но как ее достать?
Всю ночь собака грызла толстые угловые брусья клеток. Она искровенила десны, губы, но достать кролика так и не смогла. С рассветом пришла домой, забилась в конуру и целый день пролежала там, копя силы, рыча на щенков.
Когда стемнело, Найда снова была у клеток. Наученная опытом, она не стала грызть толстые брусья, а попробовала снизу приподнять пол клетки. И в одном месте ей это удалось. Доски с шумом упали, в дыру спрыгнуло несколько молодых кроликов. Найда схватила одного и вдруг услышала шаги. Подошел сосед, что-то бормоча под нос. Найда замерла. В темноте белели ее оскаленные клыки. Пищу, добытую с таким трудом, она не собиралась уступать даже человеку.
Сосед, потоптавшись около клеток и, не заметив проломленного пола, ушел. Проводив его взглядом, Найда помчалась домой. И когда она пробегала мимо последней клетки, что-то, щелкнув, схватило ее за лапу. Боль была такая сильная, что не будь у собаки в пасти кролика, она бы закричала. Но даже эта боль не заставила ее бросить добычу. Собака рванулась что было силы и, таща на лапе защелкнутый капкан с обрывком веревки, захромала к дому.
Она зашла во двор, положила задушенного кролика и тихонько взвизгнула, подзывая щенков. Но никто не ответил. И тогда, заподозрив неладное, не обращая внимания на боль, она бросилась на поиски. Обшарила весь двор — щенков не было. Найде очень мешал капкан, она вцепилась в него зубами, стараясь сорвать, но зубы только скользили по железу. Хромая, она обошла улицу, вернулась во двор, села посредине его и завыла.
Выла она до тех пор, пока не вышла из дома бабка, не сняла с ее лапы капкан и не подобрала кролика, которого потом сварила для себя и хозяйки.
5. РАЗНЫЕ ЛЮДИ — РАЗНЫЕ ЗНАКОМСТВА
Второй год грохотала война. Напуганные прошлогодней голодной зимовкой, люди запасали картофель, овощи… Старались заложить в погреба, засолить как можно больше, чтобы хватило до нового урожая. Людям было не до собак.
Конечно, и собаки замечали резкие изменения, происходившие на их глазах: еды стало меньше, мужчин в деревне совсем не увидишь, женщины легко раздражались. Собак никто не привязывал, они были предоставлены самим себе и шлялись по деревне, пугая прохожих. Правда, ночью они забирались в свои родные дворы и кое-как несли караульную службу.
Чем ближе к охотничьему сезону, тем чаще к хозяйке стали приходить разные люди, зачастую из отдаленных деревень. Обычно они приходили во двор к полудню, долго рассматривали собаку, даже щупали ее, заглядывали в пасть. Это были в основном старики с жесткими негнущимися ладонями, но запахи исходили от них волнующие. Осмотрев собаку, они заходили в дом, о чем-то спрашивали бабку, которая вдруг становилась сердитой и ворчливой, потом садились на крыльцо или на лавочку у ворот и ждали хозяйку. Собака располагалась неподалеку, потому что знала — ее обязательно будут кормить. Люди подзывали ее, гладили, доставали из-за пазухи узелочки и бросали на землю хлеб, а иногда и куски вареного мяса. Некоторые пытались надеть при этом ошейник, некоторые старались выманить за деревню, но на таких людей собака не стеснялась иной раз и оскалить зубы.
Поздно вечером приходила усталая хозяйка, и эти люди упрашивали ее, что-то обещали, доставали деньги, но она была неумолима, начинала сердиться, кричать и гнала собаку в дом.
Найда была очень осторожна и все-таки однажды сплоховала. Она даже не помнила, приходил этот человек к хозяйке или нет. Ночью, когда калитка и ворота запирались на засов, собака выходила на улицу через дыру в заборе. Так и в этот раз, как только стемнело, она прошлась по двору, проверила, нет ли подозрительных запахов, поднялась на крыльцо, обнюхала дверь — хозяйка с бабкой были дома. Легкой трусцой Найда побежала к своей лазейке. Запах чужого человека она учуяла давно, но он шел с улицы, а мало ли кто по улице ходит? Она безбоязненно просунула голову в дыру в заборе, выбросила передние лапы и тут что-то сдавило ей шею. Собака ничего не видела, дыхание перехватило, и она тяжело упала в дорожную пыль. Человек схватил ее за задние лапы и потащил волоком. Он бросил собаку в телегу, наскоро закрутил лапы веревкой и погнал лошадь за деревню.