Страница 10 из 11
– Предчувствие беды погнало в дорогу. В гостинице увидел странного типа. Он зашел следом за нами. Рустам сказал, что парень служит у бакалейщика в Гавре. Что могло его погнать ночью в дорогу? Хороший хозяин в эту пору собаку не выгонит за ворота. Я знаю, что среди торговцев иезуиты вербуют шпионов, вот и думаю, а не следят ли за нами? – прошептал де Пуаре.
– Мне ваши страхи кажутся напрасными, – возразил Лекарь, – Мало ли какие причины погнали парня в ночь.
– Согласен, могу и ошибиться, – промолвил шевалье, – Но бережёного и Бог бережёт. Моя интуиция не раз спасала от смерти и козней недругов. Сейчас будет лес. Остановимся в сторонке и понаблюдаем за дорогой. Бьюсь об заклад, что увидим того типа.
Прошло около часа, прежде чем колёса загрохотали по извилистой лесной дороге. По приказу де Пуаре кучер спрятал карету за холмом, поросшим кустарником, а шевалье, прокравшись к дороге, притаился за вековым дубом и стал наблюдать. Ждать ему пришлось недолго. Раздался конский топот и показался всадник. В нём де Пуаре узнал Жульена Гране, и тихо выругался:
– Дьявол! Шпионит-таки за нами. Торопится, сволочь, галопом скачет. Что же тебе надо-то от нас?
Лекарь тем временем разбудил Дагу и рассказал о подозрениях шевалье.
– Якорь мне в днище! Не хватало ещё во Франции попасть в лапы инквизиции. А может разбойнички за золотом охотятся? Надо бы схватить ищейку и допросить с пристрастием, – обозлился Дага, – Не дают, черти, отдохнуть от драк и абордажей, так и лезут на шпагу.
– Я не уверен, что это хорошая мысль, капитан. Схватить всегда успеем. Пусть следит, скрывать-то нам нечего, – возразил Лекарь, – Он же не знает о наших подозрениях. Вернемся в Гавр, там и прижмем хвост ищейке. В трюме ему место всегда найдется.
Их разговор был прерван появлением де Пуаре. По его быстрой походке и раскрасневшемуся лицу Дага догадался, что произошло нечто важное.
– Поздравляю, за нами шпионят. Ума не приложу, кому насолили? – сказал шевалье, отдышавшись.
– Солить-то мы не солили, а вот пищу для размышлений, по-видимому, дали не только инквизиции, но и разбойникам. Судите сами: пришел богатый корабль из Нового Света, где папские ищейки разыскивают дерзких пиратов, нападающих на испанские корабли. Понятно, что инквизиция будет выяснять, кто мы? Да и разбойнички не прочь поживиться золотом. В Гавре же знают, сколько денег спустили мои матросы в тавернах, – задумчиво промолвил Дага, – Вернемся в Гавр и выясним, кто за нами охотится. Если других соображений не имеется, предлагаю ехать дальше. Париж ждёт своих героев!
– Пожалуй, ты прав, – согласился де Пуаре, – Поживём, увидим.
Тем временем Жульен Гране, пришпоривая лошадь, торопился догнать карету, которую потерял из виду, когда она въехала в лес. Проскакав около двух лье, он остановился и прислушался. Стрекот насекомых, шелест листьев, щебет птиц и тяжёлое дыхание коня, казалось, заполнили лесную чащу.
– Куда пропала карета? – тоскливо подумал Гране и выругал себя за нерасторопность. Внезапно, как пистолетный выстрел, хрустнул сучок. Гране вздрогнул и испуганно закрутил головой, смахивая дрожащей рукой капельки пота со лба. Шестеро оборванцев, словно призраки, выросли на дороге, отрезая путь к бегству.
– Сам слезешь или помочь? – хриплым голосом спросил бородатый крепыш, хватая узду.
– Адам, чего ты спрашиваешь? Тащи дичь с коня и дело с концом, – обозлился черноусый парень в длинной рваной куртке.
– Какой же ты, Карл, нетерпеливый! А поговорить? – ехидно ухмыльнулся Адам.
Страх парализовал Гране. Он издавал нечленораздельные звуки и беспомощно озирался по сторонам, проклиная в душе монаха Гизера.
– Ты оглох или язык проглотил? Думаешь, в сказку попал? За проезд надо платить, – осклабился щербатыми зубами Адам и дернул узду. Конь резко встряхнул головой и попятился. Гране, не удержавшись в седле, упал на землю. К нему тут же подскочили разбойники и ловко раздели, оставив бедолагу в нижнем белье и босиком.
– Бог велел делиться с ближними, не правда ли? – рассмеялся Карл, извлекая из нательного пояса Гране кошель с золотыми дублонами, – Коня забираем, а ты сиди тихо и не нарушай лесную тишину. Она мне ухо ласкает.
Обобрав до нитки Гране, повеселевшие разбойники исчезли в лесу, а их жертва бессильно опустилась на землю и, обхватив голову руками, громко запричитала:
– Господи! И за что же несчастья сыплются на мою голову? Чем я тебя прогневил? Торговал бы спокойно в лавке. Черт дернул связаться с иезуитами! Гране так был поглощен своим несчастьем и причитаниями, что не заметил, как в двух шагах остановилась карета, как из нее вышли Дага и де Пуаре, как они ухмылялись, слушая его вопли. Внезапно ухнул филин, Гране встрепенулся и испуганно посмотрел по сторонам. Увидев карету, быстро вскочил на ноги и, не сводя глаз с Даги, попятился к кустарнику.
– Ты посмотри, от страха совсем голову потерял, – засмеялся де Пуаре, показывая пальцем на Гране, – Ты куда собрался, мил человек? И почему в одних портках? Кто ты и что здесь делаешь? Грибы собираешь? Так вроде рановато.
– Какие грибы? Смеяться изволите? – взвизгнул Гране, – Я работаю приказчиком в бакалейной лавке «Меркурий» в Гавре. Ехал по делам в Париж. Напали разбойники, ограбили и бросили умирать.
– А кто хозяин «Меркурия», знаешь? – с ехидцей спросил де Пуаре.
– Вы что издеваетесь, месье? Кто в Гавре не знает моего хозяина достопочтенного Карла Бонасьера, – с обидой в голосе ответил Гране.
– Батюшки! Он еще и злится, – изумился де Пуаре, всплескивая руками.
– Дай ему монетку на пропитание, и поехали, – предложил Дага, и направился к карете. Услышав эти слова, Гране заплакал:
– Вы не можете меня бросить на съедение диким зверям.
– И почему мы должны тебе помогать? – удивился де Пуаре, – Я – дворянин, а ты – простолюдин. Знай свое место, холоп.
– Я умоляю вас, – захныкал Гране, опустив голову на грудь, – Позвольте доехать с вами до ближайшей деревни.
– В моей карете чернь не ездит, – отрезал де Пуаре, – Ступай с Богом, пока я не разозлился, а то велю кнутом высечь.
Гране упал на колени и, хватая полы камзола де Пуаре, простонал:
– Заберите меня отсюда. Умоляю! Буду верным рабом вашей милости.
– Шевалье, бросьте этого пса. Поехали, – крикнул Дага, высунувшись из кареты, – Пусть пораскинет мозгами в дремучем лесу о прелестях жизни, да и волкам будет, чем поживиться.
– Заклинаю не делайте этого, – срывающимся голосом закричал Гране, – По вашей милости я оказался здесь.
– Вот так фокус! По моей милости? Ты с ума сошел, пес шелудивый? – возмутился Дага.
– Да, по вашей милости, – буркнул Гране, чувствуя, что сболтнул лишнего. До него только сейчас дошло, что от страха он выболтал тайну монаха Гизера. Поняв это, Гране обмяк и бесцветным голосом сказал:
– Если поможете выбраться из леса, расскажу, почему оказался здесь.
– Ты посмотри, он еще и условия диктует, – изумился де Пуаре, – А ну выкладывай и не испытывай моего терпения.
– Меня послал следить за капитаном корвета «Мечта» генерал ордена иезуитов Гизер. Его интересует письмо, которое он везет королю.
– Сдается мне, ты врешь, чтобы спасти свою паршивую шкуру, – сказал Дага, – Зачем Гизеру за мной следить?
– Я говорю чистую правду. Инквизиция разыскивает пиратского капитана Дагу и его корвет «Непримиримый». Гизер говорил, что Дага захватил в Мексиканском заливе испанский галеон с золотом и сбежал в Европу. Вот он и поручил мне выяснить, кто вы, а заодно и прихватить ваше письмо? – ответил Гране, хлюпая носом, – Я все время ехал за вами, а в лесу потерял.
– Вот так фокус! – удивился де Пуаре, – Ты не просто приказчик почтенного Бонасьера, а ищейка самого брата Гизера. Он же тебя на костер отправит за предательство.
– А у меня есть выбор? В лесу я по-любому пропаду, если бросите, а костер-то еще разжечь надо, – глуховатым голосом полным душевной боли сказал Гране, – Да и помогать Гизеру я стал не своей воле. Он прознал о моих любовных свиданиях с беглой молодицей по имени Софи, что скрывалась в скалах около Гавра. Ее церковь обвиняла в колдовстве и жаждала отправить на костер. Инквизиторы схватили меня, когда возвращался от нее домой. В обмен на свою жизнь, я выдал девушку Гизеру. Через месяц Софи сожгли на костре, точнее то, что от неё осталось после пыток. Вы, шевалье де Пуаре, наверное, помните это событие? С того времени моя жизнь превратилась в ад.