Страница 5 из 22
Глава 3
Завтра мой первый учебный день в супер-Академии. Кирилл вовсе не занимался сборами – бегал на тренировки и по друзьям все три дня, пока я перекладывала стопки новых тетрадей и ручек.
Я очень люблю различного рода письменные принадлежности и просто обожаю новые тетради и книги – свежая бумага пахнет для меня просто умопомрачительно. Для меня огромное удовольствие открыть новую тетрадь, взять в руки новую гелевую ручку и что-нибудь нарисовать. У меня есть целые блокноты, изрисованные моими мыслями. Я обожаю рисовать и собираюсь поступать учиться на дизайнера. Скоро помимо академии у меня по субботам ещё будут курсы подготовки.
На застеклённом и утеплённом балконе моей мансарды Павел Сергеевич сделал для меня маленькую мастерскую художника. Там даже полы с подогревом, и можно зимой босиком ходить. Балкон огромный, почти как обычная комната. На подиуме стоял мольберт, а к нему прислонены пачки замечательной и очень дорогой бумаги для акварели и холст для масла. Красками я тоже очень люблю писать, и у меня довольно неплохо получается. Некоторые работы мама развесила по дому, которые Кирилл любезно окрестил «каля-маля», остальные хранит в отдельной папке, мечтая, что когда-нибудь я стану знаменитым художником.
Рядом с подиумом стоял небольшой шкаф с различными красками, баночками, кистями и примочками для радостей художника. Напротив мольберта установили небольшой мягкий диванчик, лицом к окну – чтобы можно было отдохнуть от работы и просто полюбоваться закатом в огромное до пола панорамное окно. Оно выходило на лес, и можно было не стесняясь сидеть на этом балкончике хоть в трусах – никто не увидит.
Моя комната для меня – моё убежище и моё сокровище. Я очень благодарна Павлу Сергеевичу от всей души. А Кирилл… Когда-нибудь он прекратит. В каком-то смысле я понимаю его. Ревность к отцу из-за меня – Павел так хорошо обо мне говорит, даже ставит в пример: вот, мол, Лиза молодец, сидит, перебирает тетрадки, а ты носишься на своём байке по посёлку. Я бы тоже, пожалуй, обиделась. Мне нравится брать в руки новую бумагу, а Кириллу – нет. Разве мы обязаны быть одинаковыми и любить одно и то же? А я байков боюсь и никогда не каталась на них, что ж теперь, меня за это тоже упрекать, что я трусиха?
Мне кажется, что когда отчим так делает – его сын ненавидит меня ещё сильнее. Но может быть, когда-нибудь он привыкнет ко мне? Очень на это надеюсь, потому что его выпады, всегда неожиданные и бьющие в цель, словно бросок кобры. Придётся запасаться терпением, хотя, признаться, я не особенно сильная духом… Но выбора у меня нет.
Вечером ко мне заглянула Светка и потащила на тот самый балкон. Улеглась на диван, закинув ноги, заняла весь его разом и стала наслаждаться видом сосен из окна. Мне пришлось присесть на подушку рядом с диваном.
– Ну, как прошла встреча со злым братцем?
– Очень тепло. Даже горячо.
Литвинова с удивлением уставилась на меня. О чём только думает?
– Оскорблений снова выше крыши. Мама готовит отвратительно, а я вообще – Гуфи и Чучело.
– Вот гад, а, – хлопнула Светка по подлокотнику дивана рукой. – Никак не уймётся. Противный какой. Ну, насчёт готовки – это он точно насолить просто хотел.
– Это понятно. Ест потом бутерброды по ночам. Так и не кушает мамину еду, между прочим. Только то, что готовит домработница Павла Сергеевича.
– Да уж, настырный ведь. А ты-то Гуфи почему?
– Вышла в кухню ночью в платье с изображением этого персонажа. И он меня засмеял, теперь только так и зовёт. Или Чучело. Смотря какое настроение.
– Говнюк, – процедила сквозь зубы Света. – Ты вовсе не чучело. С чего вдруг он тебя так обозвал?
Я лишь пожала плечами.
– Откуда мне знать? Назвал, и всё. Причин не объяснил. Да и боюсь, мне они не понравятся. Уточнять не решилась.
Понимаю, конечно, что вовсе и не чучело я. Многие зовут меня симпатичной и даже красивой. Но всё равно по самооценке ударили его обидные слова.
– А ты бы не в платье с Гуфи ходила по дому, а в какой-нибудь привлекательной маечке. Глядишь, братик бы к тебе и переменился.
– Свет, – хлопнула я себе по лбу. – Ну, ты уж вообще. Мы, если ты не забыла, сводные брат и сестра.
– Ключевое слово «сводные». Не родные же. Такой красавчик в доме. Может, стоит попытаться влюбить его в себя? Сразу шёлковый станет.
– Нет уж. Не дай Бог. Да и не видит он во мне девушку. Я для него – ребёнок, Гуфи и Чучело. Даже если голая приду к нему, всё равно найдет что-нибудь, над чем посмеяться, и выгонит из комнаты. Да и есть у него девушка, наверное. Об этом мне неизвестно, но какие-то девчонки с ними катаются вечерами.
– Тогда не знаю, – развела руками Светка. – Придётся терпеть, пока академию не закончишь. Остался всего год и ты поступишь в институт, где Кирилла уже не будет.
– Да, придётся. В конце концов, в этом доме так здорово, что я даже готова потерпеть этого… волчонка.
– Почему волчонка?
– Из-за взгляда. Ты его просто не видела ещё вживую.
– Кхм… Понятно. Ну, а дом, конечно – высший балл. Ваш Павел Сергеевич – мужик что надо.
– А ты как сходила на свидание? – вспомнила я и о делах Литвиновой.
Нехорошо говорить только о себе.
– М-м-м… – промурлыкала довольно девушка и мечтательно прикрыла глаза.
Ну, ясно. Можно дальше и не слушать. Сейчас начнёт петь хвалебные оды своему Жене.
Светка достала телефон и стала показывать мне все сто пятьдесят фотографий Евгения в соц. сети. Женя ест, Женя пьёт воду, Женя спит – очень познавательно. Хорошо, как на унитазе сидит, фоток нет. На десятой я всё уже поняла и попросила подругу перейти к рассказу о свидании – ведь не уйдёт, пока всё мне не расскажет в подробностях.
Они вместе ходили на какую-то вечеринку, даже пили алкоголь и в конце вечера целовались целый час. Я не одобряла эту идею – целоваться с малознакомым парнем, да ещё после алкоголя, но Литвинова и слушать меня не будет, занудой и ханжой обзовёт. А мне обзывательств и так в последнее время хватает с лихвой.
Выпроводила неугомонную брюнетку только после рассказа длинною в жизнь о её новом парне – ей ещё добираться из посёлка на автобусе, пока ходят.
Кирилл ушёл на улицу после беседы с отцом и вернулся домой около полуночи. Его совершенно не волновало завтрашнее утро – утро первого сентября. Я в это время спустилась выпить воды в кухне, как он вошёл в дом и зажёг свет.
– О, Гуфи, – окликнул он меня насмешливо. – Ты чё это не спишь, или хотя бы не смотришь мультики в постельке? Ну-ка двинься, я тоже пить хочу.
Он пихнул меня в бок, чтобы отошла от фильтра, вода из стакана расплескалась мне на лицо и одежду. Я сделала несколько шагов в сторону с недовольным видом. Поставила свой стакан и вытерла облитые губы тыльной стороной ладони. Перевела взгляд на парня, который завис со стаканом возле рта и наблюдал за тем, как я утираюсь. Увидев, что я это заметила, он сморгнул и осушил воду залпом. Я пошла обратно в комнату, уже у лестницы услышала язвительное в спину:
– Я смотрю, в том магазине детском, где ты шмотки покупаешь, к Гуфи подвезли пижамку с сердечками? Очень мило. Можешь платье на выпускной не покупать.
Я лишь нервно тряхнула распущенными, чуть взлохмаченными волосами и пошла гордо вверх по лестнице. Ну, с сердечками у меня штаны и маечка спальные, и что? Мне нравится. Придурок. Хлопнула бы дверью от души, но ночь на дворе, и родители спят.
Хлебнул ещё воды, чтобы привести мозги в чувство.
Что это со мной? Я разглядывал Лизу? Это же та самая Лиза, Чучело.
Стоит признать, не такое уж она и Чучело. Ляпнул тогда первое, что в голову пришло, чтобы обидеть её. Очень даже симпатичное лицо, глаза такие огромные и выразительные, как смотришь в них – так будто провалился куда-то. Да и фигура всё-таки ничего, и вовсе даже не детская – в этих облегающих леггинсах для сна и маечке отлично видно девчачьи округлости, которые у неё однозначно есть.