Страница 17 из 18
Стоит ли говорить о таких вещах рядом со Стасом, с которым, как говорится, я уже успела разделить ложе?
Халат оказался очень мягким и приятным, в нем не оказалось той жёсткости льна, на которую я рассчитывала. Подпоясавшись, обернулась к Стасу:
– Так?
Ну вот, стоит и глаза таращит. Можно подумать он меня голой не видел… Или это из-за халата? Что-то темнит, товарищ.
– Ещё кое-что.
Мужчина медленно подошёл ко мне. Я, не мигая, смотрела ему в лицо: теперь его глаза напоминали сталь. Странный блеск сделал их гораздо светлее, чем они есть. А выражение было таким чудным, что я с трудом сдерживалась от улыбки.
Так дети смотрят на новогодний подарок. С восхищением, трепетом и благоговением. Они не торопятся снять обёртку и узнать, что же там внутри. Нет, будут лишь осторожные поглаживания. Робкий осмотр и догадки.
Хм, что с меня снимать будут? И какой в этом интерес? Стас – фетишист? Нет, это даже не смешно.
– Завяжи, пожалуйста, волосы повыше. Боюсь, они будут мешать, и я могу сделать тебе больно.
От слова «больно» я напряглась. Ощутимо так. Насчёт этого мы точно не договаривались. Я могу терпеть боль, но как же она мне ненавистна.
Аккуратно взяла резинку, не удержавшись, провела пальцем по его раскрытой ладони и удивилась: сейчас она горячая как кипяток. Как же хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне. Да и я сама бы не отказалась вновь пройтись своими ладонями по его крепкому и мускулистому торсу.
Кровь прилила к щекам. Я краснею? С чего бы это?
Поджав губы, сделала как можно более безразличный вид и тремя быстрыми движениями стянула волосы в пучок.
– Можно?
У Стаса было что-то ещё в другой руке. Я несмело кивнула. Он бережно поправил мне волосы, его пальцы несмело укладывали пряди, пока моей макушки не коснулось что-то твёрдое. Гребень?
Я только хотела поправить его, но Стас решительно схватил меня за руку и не дал этого сделать.
– Не надо.
Проклятье, да что с ним? Почему он так смотрит на меня? Словно…
Ну, конечно, я подумала совсем не о том, когда он сказал, что я женщина его мечты. Нет. Вот сейчас Стас претворяет свою мечту в жизнь. Дьявол, это какое-то безумие.
– До чего же ты красивая.
От такого признания я невольно улыбнулась.
Я пришла к нему, заметно волнуясь. Вся эта таинственность наводила на определённые мысли. Я не была до конца уверена в хороший исход этой затеи.
Мы, как всегда, пили чай, когда Стас решил приоткрыть завесу тайны.
– Слушай, я не буду делать ничего такого. Успокойся.
– Да я не нервничаю. Просто… Ну я же должна знать, что буду показывать.
– В смысле? – Стас подпёр щеку рукой и озадаченно посмотрел на меня.
– Настрой будет разным. Знаешь, съёмка для магазина будущих мам и съёмка для секс-шопа разные вещи. Одним нужна теплота, мягкость и уютность. Я должна быть милой, чертовски милой. Другим нужна дерзость или покорность, помноженная на страсть. Настрой очень сильно влияет на результат.
– Ты снималась для секс-шопа? – в глазах Стаса появился неподдельный интерес.
– Да, всякую одежду демонстрировала. Но даже не надейся, моего лица там нет. Так что это останется тайной.
На лице мужчины промелькнула тень разочарования.
– Но мне важно только твоё доверие и спокойствие. Ты будешь демонстрировать эмоции.
– Эмоции? – я переспросила, толком ничего не поняв.
– Да. Эмоции, чувства. Будешь таким ретранслятором. Так что тут бессмысленно подготавливаться. Подробностей ты не дождёшься, иначе эффект будет не тот.
Ну и скрытный же он. Напустил туману, и водит меня как слепыша какого-то. Поди, догадайся, какую мерзкую пакость он задумал.
– Только сделай одолжение: в следующий раз, перед тем как мы начнём, умойся, пожалуйста.
– Умыться?
– Да. Смой с себя это вульгарный раскрас. Без него ты гораздо красивее и милее.
Невольно мне вспомнилась фраза из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»
– Ты так действительно считаешь?
– Да. Поэтому увидеть тебя с утра в первозданном виде – истинное удовольствие.
Вот и сейчас он сделал мне очень приятный и неожиданный комплимент.
Я ему нравлюсь такой, какая есть. Ему не нужен весь этот маскарад, лишняя мишура.
Жар его рук заставил меня вздрогнуть, когда грубые мужские ладони коснулись моих щёк. От этого я только сильнее вспыхнула, заливаясь краской.
Теперь что-то ненормальное творится и со мной. Почему так тяжело дышать? Почему полыхает моё лицо? И почему мне так трудно смотреть ему в глаза?
– Ты мне веришь?
Дьявол.
Это какая-то извращённая игра. Чего он хочет? Откуда этот заискивающий тон?
Верю ли я ему?
Щёки болезненно зардели, их огонь словно обжёг мои глаза. Стало так горячо, что невольно выступили слёзы.
Вот только этого не хватало.
Я не могу плакать. Нельзя. Ведь я сильная. Сильные не плачут.
Шумно вдохнув носом воздух, еле слышно ответила:
– Верю.
– Тогда закрой глаза.
Сжав зубы, выполнила и эту просьбу. Что-то прохладное и немного шершавое коснулось моего лица. Плотная повязка легла на глаза.
Я не успела испугаться, как Стас поцеловал меня в шею и успокаивающе прошёлся рукой по моей спине.
Так, на это мы не договаривались.
– Успокойся. Я не сделаю тебе больно. Просто расслабься и ни о чём не думай. Хорошо?
Расслабиться и не думать? Легко сказать. Тело так напряжено, что я сейчас как заряженное ружьё: одно неловкое движение, и будет выстрел.
Он гладил мою спину и плечи, от жара его ладони я начала млеть. Лёгкие ласкающие движения напоминали массаж. Он словно втирал что-то в мою кожу. Теперь странное покалывающее тепло расползалось от моих лопаток к пояснице. Дыхание стало спокойным, но немного тяжёлым. С каких пор моё тело такое податливое и мягкое? И почему я не хочу, чтобы он останавливался.
– Встань, пожалуйста, на колени. Вот сюда.
Почувствовала холодное покрытие матов и поёжилась. Но Стас прижался ко мне и ласково обнял. Как же хорошо, будто тёплым пледом накрыли. Почему его объятия такие уютные, нежные и приятные? Не выдержав, положила голову ему на плечо. Запах его тела бередил ещё не угасшие желания и воспоминания, навевая странные мысли. Непонятная дрожь всё никак не хотела проходить. Он не отпускал меня до тех пор, пока я окончательно не успокоилась.
– Я спрошу тебя ещё раз: ты мне веришь?
Господи, что происходит? Что творится со мной? Что это за галлюциногенный сон? Я что, обкурилась или напилась? Или он травит меня чем-то? Гипнотизирует? Что творится?
Я ничего не понимаю…
– Верю. И не боюсь.
Страха нет. Томительное и пугающее ожидание затягивались, вызывая непонятную истому и нетерпение.
Работа. Он назвал это работой. Но сейчас это больше похоже на очередной наш взрыв страстей. Или это такое хитроумное соблазнение?
Проклятье!
Стас оставил меня, и я еле сдержалась от стона разочарования.
Крепись, Юлька. Это работа. Работа. Ты модель. Непонятно, правда, что будешь демонстрировать. Ну да ладно. Может, у него подпольный цех по пошиву халатов?
Улыбнулась, фыркнув себе под нос.
Ну, хоть немного разрядила ситуацию. А то совсем…
Мысль толчком вылетела из моей головы, Стас одним движением одёрнул халат вниз, освобождая мои плечи. Что-то мягкое, но в то же время колючее и жёсткое коснулось моих ключиц.
Верёвка?
Я хотела что-либо спросить, но вместо этого только ошарашенно молчала и нервно облизывала губы. Всё вылетело из головы. Первым порывом было желание бежать, бежать куда подальше. Но вместо этого тело расслабленно сдалось, неожиданно предав меня.
Юлька-а-а…
Второй виток выбил весь дух. Воздуха не хватало.
Нет, он не делал мне больно. Верёвка лишь намекала на своё присутствие и даже не сдавливала толком тело. Я так ничего и не сказала, замерев в каком-то странном оцепенении. Во мне появилась странная лёгкость. Но почему мне так тяжело дышать…