Страница 6 из 9
Мамин взгляд скорбно потухший.
– Йонис (так звался своими), дорогой ты наш, вам было по дню, когда случилось землетрясение….
– Как так?
Отец же, вообще, закрыл лицо руками – ему тяжело.
А у их дитя присутствует сплошная ошарашенность:
– Ничего не понимаю! Объясните, наконец! Я – то почему выжил?!
– В ту ночь, в роддоме, нас сильно тряхнуло. И в самый момент тебя принесли ко мне на кормление. Но вот Стефаун, мы успели дать ему имя, лежал в кроватке совсем рядом – другая палата. Медсестра после первого толчка, сразу выбежала. Я же с тобой за ней. К счастью или сожалению дорогу преградила упавшая, буквально в сантиметрах, балка, – повисла тягостная пауза.
– А дальше? – нетерпение сжигает и захлёстывает.
Тогда уже папаша с глазами побитой собаки:
– Дослушай, сынок. Из рожениц в больнице находилась лишь твоя мама, а из медперсонала та самая, у которой был на руках и дежурный акушер. У нас в любом месте «исландская концентрация», – он пытается даже иронизировать.
– И слава Господу нашему, что вы с мамой чудесным образом выжили в этой катастрофе. Но нет с нами теперь Стефауна, а среди обломков наполовину разрушенного здания нашли лишь погибшего врача мужчину. Ни пожарные, никто иной других человеческих останков не обнаружили, – голос его подрагивает, выдавая большое волнение.
Мне ещё не доводилось раньше видеть отца таким.
– А пробовали разыскать эту медсестру? Ей и моему братику видимо удалось спастись, раз их тела так и не обнаружили. Тогда зачем скрываться? – пытаюсь поделиться догадкой и вопросами, с которыми, наверняка, ровно восемнадцать лет живут мои родители.
– Как испарились, Йонис! По всей стране полиция шарила, газеты и не только местные пестрели рубрикой «Разыскиваются», целый год международный аэропорт и океанские порты работали в особом режиме контроля, выезжающими из страны, но всё бестолку. И до сих пор не знается нам – в могиле он или нет? – последние слова им, бывшим сельским учителем Йогурдом Хьяртарссоном, комком сглатываются.
– Ну, а сегодня решились сказать об этом потому, что вчера мы с матерью увидели один и тот же сон, до деталей. Явились к нам та пропавшая из роддома женщина и твой дядя Олаф, которые прямо – таки в унисон – мол, не умер Стефаун и он где-то в России под именем Александр, и не стоит его искать – придёт время сам объявится. И будет это, для нас, одновременно находкой и потерей, – так они выразились.
А дальше продолжает:
– Получается, вроде бы дали некоторую надежду и одновременно поселили в моей душе неизбывную тревогу за тебя, – совсем упавшим тоном.
На стариков больно смотреть.
– В общем, ничего конкретного, сын. Но как бы – то ни было, заклинаем – пожалуйста, о таком разговоре никому, особенно моему брату – выскочке, – здесь папа о моём родном дядюшке, которого он почему-то недолюбливал.
– Этот человек единственный, кто жив из всей родни и, конечно, знает о нашей беде, но я не хочу позволить, кому-либо, обсуждать эту тему с ним, – прозвучало строгим родительским наказом.
И жалость к ним, добропорядочным лютеранам, и к самому себе острым спазмом встала в горле.
А ещё тогда подумалось – мистика снов, якобы вещих, пусть и синхронных, и дружное, до сих пор, умолчание о втором (или первом) сыне заставляет усомниться в том, что их ныне не посетило коллективное помешательство.
_______________________________________________________________
Бытие
17.5. И не будешь ты больше называться Авраамом, но будет тебе имя: Авраам, ибо Я сделаю тебя отцом множества народов;
___________________________________//____________________________
Вразумляй же нас Всевышний, вразумляй во все века,
Чтоб не стали мы здесь лишними и не сладилась беда,
А у взгляда лишь упрямость и у гордости намёк,
Так неумность излагаем, очень часто как и врём.
Не отметишь тут иного, кроме зависти своей,
Та же ложь в «друзьях» с тобою,
Не «разлей вода» вы с ней.
У неё твои запросы, у тебя «святая» лень,
Всё надежд не прибавляет, приближая смерти день,
Разухабистость упрёков ко всему, что ни причём,
Окруженьем недоверья режим жизни наделён,
Календарно набегает, так заслужено хандра,
И прощается продажность, а мы уходим в никуда.
_______________________________________________________________
Неочевидное «уравнение».
Размер лени определяется масштабностью планов и возможностью их реализации.
_______________________________________________________________
С намёком на концептуальность
I.
Тогда я был растерян и опустошён. Проснувшись, понял – меня некто заставляет лично прикоснуться к этой загадке.
В ту летнюю ночь 74-го услышан голос (подобное, почему-то, подспудно мной ожидалось). Парализующая своей интонацией речь издалека обрекает спящего постичь нечто из нереального и невозможного.
Загробное звучание – от него делалось страшно. Даются откровения, которые на мой обывательский взгляд, совсем ненужные.
И главное из них – есть некий «парадокс близнецов» и он неведом обычному смертному, а догадка о нём может быть лишь доступна избранным, как мне (это дословно) или некоторым душевнобольным людям.
А суть всего сказанного, сопровождающееся золотистым сиянием вокруг, заключалось, если же тезисно, и по порядку в следующем:
когда после рождения близняшек (и вдобавок расшифровано – всегда однозиготных, а они всегда одинакового пола) вскоре пропадал кто-то из младенцев, то его следует искать за многие километры;
у таких «клонов», как правило, оказывается разное гражданство, естественно, и судьбы (без каких-то примеров);
Откуда-то сверху продолжалось наставительное вещание:
а мне теперь отводится (правда неизвестно кем) роль соглядатая за двумя парами таких вот;
потом добавлено – всё будет делаться само собой, без моего (итак понятно) прямого участия;
ну и в конце, безаппеляционно, похоже на итоговое – с сего момента я, якобы, буду наделён заглянуть в прошлое и будущее этих близнецов (и, может, не только их). Но кто они и что произойдёт с ними, узнается через годы (передано буквально). И кроме всего, даже «ему», говорящему не всё пока ясно с конкретикой и частностями. «Он» будто и не боялся, исходя из последних собственных слов, признать лишь своё «посредничество», не более….
Потом «голос» затих, и окружающие краски превратились в темень.
Когда же очнулся, весь был в холодном поту. Тупым давило на виски, и сильно кружится голова.
Почему выбран именно Я? – сразу же задался вопросом. Настроение совсем никудышное. А если приснившееся имеет хоть какое-то отношение к правде? И всё равно мой «бенефис» привнесённый извне кажется никчёмным и, безусловно, странным – вроде бы незаслуженно зачислен в проводники чужой воли, того, кто вечно стоит над схваткой.
Тягостные размышления о сакральности сна доводит до настоящего исступления, похожее на близкое к антиэкзорцизму. На удивление, в дальнейшем сложилось во многом так, как и предсказывалось. Но чтобы окончательно убедиться в этом понадобилось, конечно, немало времени.
Теперь же если о себе. Величаюсь Олафом Хьяртассоном. До 35-ти лет фермерствовал недалеко от Акранеса. А когда наступает Рождество того года, взгляды на собственную трудовую деятельность волшебным образом начинают у меня кардинально меняться.
Подобную внезапность я чуть позже обусловил приездом ко мне без предупреждения, старшего несколькими минутами братца-близнеца Йогурда с женой и общим отпрыском Йонисом. Поскольку после их неожиданного появления в преддверии праздника настали события, которые вряд ли объяснить обычным житейским языком.
Моих родителей, к этому времени, уже не было среди нас (четырьмя годами ранее отец-рыбак с артелью попал в шторм, и судно сгинуло, а матушка и пары лет не выдержала случившейся трагедии с мужем, тоже уйдя в мир иной).