Никому не говори!

Его нетерпеливость возбуждала меня ещё сильнее. Подушечкой он прошёлся по всей промежности, проверяя насколько я готова. А я была готова. Я ерзала на его руке от нетерпения и пыталась вдохнуть как можно больше воздуха, но когда он вошёл в меня тремя пальцами и согнул их, я чуть не задохнулась от ощущений и желания, чтобы он поскорее оказался во мне.

– Антон! Прошу тебя.

Он прикусил мне мочку уха, поддев её языком, а меня током будто прошибло.

– Нет, малышка. Я отработаю услугу по полной.

Он начал сгибать и разгибать пальцы, кусая мою кожу на шее, а я вцепилась в его руку, что орудовала во мне, боясь, что вот-вот упаду без сил сопротивляться. Антон спустился по моей спине губами, ухватился зубами за край платья и расстегнул молнию, высвобождая грудь, которую тут же обхватил ладонью. Зажал сосок между пальцами и оттянул его вперёд. Я выгнулась в его руках и потёрлась попой о лучшую часть защитника правопорядка. Буквально зарычав в мой затылок, он вдруг шлёпнул меня по ягодице и вынул пальцы одновременно. И если бы он не держал меня за талию, то я бы распласталась у его ног от электрического разряда, который прошёлся от макушки до пят. Чёрт возьми, почему моё тело так реагирует на его грубость?

Не успела я опомниться, как Антон развернул меня к себе, подхватил на руки и усадил на свой член со всего размаху. Я вцепилась в его волосы и укусила за плечо, содрогаясь в экстазе. Но что самое потрясающее, Антон кончил прямо в меня. Я чувствовала, как его горячая сперма растекается во мне, а пенис судорожно дёргается. Всё вокруг поплыло, а сознание отключилось на мгновение, поэтому, когда пришла в себя, сильно удивилась, что Захаров лежит на кровати, всё ещё находясь во мне, а я поверх него. Может быть, это эмоциональный сдвиг после критических дней, но я вдруг так сильно захотела услышать от него хоть какую-нибудь нежность, хоть что-нибудь.

Это глупо. Я заставила его трахать меня семь следующих дней. Купила секс с ним. Он, наверное, ненавидит меня. Я провела пальцем по косточке у шеи до плеча, и в голове вдруг созрел план. Ну, как план. Надежда. У меня есть семь дней. Целых семь дней. Я должна использовать их с умом. Показать, что я не просто хозяйка «Люкса», где депутатошки распивают алкоголь и употребляют кокс, что могу быть другой для него. Но как это сделать? Как заставить его понять, что я достойна мента. Может, начать с малого? С отпечатков зубов на сгибе шеи?

– Я укусила тебя. Прости.

Он открыл глаза и провёл пальцами по отметинам.

– Мелочи.

Так. Хорошо. Кажется, я на правильном пути. Что дальше? Чёрт, с более молодыми всё гораздо проще, чем со зрелым мужчиной. Я не знала что делать и говорить дальше, боясь показаться глупой девчонкой, но вспомнила про сапёров и поспешила слезть с него. Да и незачем ему это. Я напомнила себе кто я и кто он. Можно всё изменить, но для него я так и останусь шлюхой. Я не знаю, что его заставило утром взбеситься, но отлично понимала, насколько это ударило по его отношению ко мне. Если раньше я могла рассчитывать на что-то большее, то теперь только на эти семь дней.

– До открытия клуба всего три часа, – затараторила я, двигая бёдрами и чувствуя, как его всё ещё эрогенный фаллос выходит из меня. Было жаль прерываться, Антон уже готов на второй раунд, но дело серьёзное. Встав, я начала поправлять платье и снова застёгивать его. – Твоим ребятам нужно будет за это время проверить клуб, потому что я не смогу объяснить наличие ментов внутри политическим жирдяям… Ты мне трусики порвал! – воскликнула я, когда принялась за нижнее белье. Сняв их, кинула в урну, возле косметического столика. – Это, между прочим, коллекционное бельё, Захаров! После открытия у вас будет всего два часа, чтобы занять места в VIP-зале. Вы успеете?

Я посмотрела на него, и с досадой обнаружила, что он застегнул ремень и молнию на штанах, но также лежит на кровати, подогнув одну руку под голову. Но вот его взгляд… он стал будто другим. В нём не было презрения или осуждения, как до секса. В его взгляде был тот самый мент, который цепко выискивает улики в каждом движении.

– Зачем тебе всё это?

Я быстро заморгала, не понимая, о чём он говорит. Что «всё»? Эта сделка с ним или что-то другое?

– Что ты имеешь в виду?

Он поднялся и встал рядом со мной, взяв моё лицо за подбородок.

– Все эти краски, дорогие тряпки, побрякушки, этот клуб. Что ты пытаешься скрыть, Нина?

Я почувствовала себя преступницей под его пристальным взглядом. Будто он узнал самое секретное из моей жизни.

– Я не понимаю…

Он всего лишь положил ладонь мне на щеку, а я вздрогнула, будто собирался ударить. Нервы вдруг натянулись и обострились, готовые вот-вот порваться.

– После секса ты была настоящей, пока лежала на моём плече. А теперь снова стала другой. Что с тобой не так?

Не так? Он говорит так, будто я совершила преступление, которое пытаюсь скрыть. Отпихнула от себя его руку, как бы мне не были приятны его поглаживания шершавых пальцев, и смерила его подозрительным взглядом.

– Тебе сперма в голову ударила, Захаров? Я не понимаю о чём ты.

Чувственные губы сжались в одну линию, а пальцы собрались в кулак. Ну всё. Договорилась. Но в этот момент в дверь постучали, и послышался голос Славика.

– Нина Владимировна. Там какие-то люди тычут мне в нос бумажками и требуют вас. Мол, у них орден на обыск какой-то.

Я в бешенстве посмотрела на Антона. Обыск?

– Обыск? – повторил он, видимо, сам не понимая о чём речь. – Какой ещё в жопу обыск?

Я поправила платье до конца, сожалея, что так и не успела надеть нижнее белье. Блин, вот надо было ему порвать плавки. Они мне так нравились. Я открыла дверь и начала обувать первые попавшиеся туфли.

– Славик включи мозги, пожалуйста. Что именно они тебе сказали?

Туповатый, но очень преданный сотрудник почесал затылок и замычал:

– Ну, они говорили, что у них ордер, что им нужно найти какую-то бомбу, но мы не торгуем оружием. Только водка и кокс. У нас есть разрешения. Я пытался им сказать, но они потребовали вас.

Ты дебил, Славик. Покачав головой, указала Антону на ключи от спальни, которые лежали на комоде.

– Закрой, пожалуйста, я пойду, разберусь.

Оставляя двух баранов наедине, я спустилась вниз и встретилась нос к носу с тем самым Вадимкой, который арендовал мой клуб вчера. Он уже выплатил лишние затраты и ущерб, что внушало уважение. Пацан почти не был на празднике. Он поздравил Антона и тут же ретировался, а утром сам приехал узнать, всё ли прошло нормально. Вот только я не ожидала увидеть его в форме ОМОНа. Неужели всё так серьёзно?

– Вадимка, – на автомате включила я режим роковой стервы и усмехнулась, – форма тебе к лицу. Какими судьбами?

Парень, возможно на год старше меня, а может, и ровесник, сузил медовые глаза, и я поняла свою оплошность. После секса не прошло и пяти минут, а волосы я так и не уложила.

– Мы пытались объяснить, что у нас есть разрешение, и нужно войти, чтобы найти закладки, а ваш тупица упёрся и не пускает ребят.

Я улыбнулась.

– Приношу свои извинения, Славик немного…

Грохот со спины прерывает мою речь, оглядываюсь и наблюдаю, как бедного Славика перекидывает через перила Антон и что-то ему тихо говорит, а у охранника глаза лезут на лоб. Славик начинает мотать головой, а затем вопит во всё горло:

– Не трогал я её! Не трогал! Она бы мне мои же яйца бы скормила за один намёк! Клянусь, не трогал!

Её? Неужели… Нет. Слава не мог кого-нибудь изнасиловать. Да, у него довольно бандитский и угрожающий вид, но чтобы совершить такое, слишком много мозгов.

– Тоха?

Антон вытягивает одну руку, которую я не видела, в сторону Вадима и тычет в него пистолетом.

– Заткнись, Чернов! – снова убирает руку назад, и я понимаю, куда приставлено дуло. – Последний раз спрашиваю имя твоей шкуры или я выстрелю тебе в очко. Говори, сука!

– Варя! – орёт Славик в полном безумии, – её зовут Варя!

Захаров отпускает парня, хмурится, будто что-то не понимает и убирает оружие в кобуру, что-то бормочет себе под нос, а я не выдерживаю, потому что вижу, как парень натягивает трико на задницу и чуть ли не рыдает.