Испанец

– Слушаю! – голос Марины, разумеется, звучал раздраженно, и абонент на мгновение стушевался, смолк. Марина даже подумала, что чересчур груба и хотела смягчиться, но вместо ожидаемого материного голоса услышала Игоря.

– Привет, – произнес он глуховато, словно простыл.

От неожиданности Марина споткнулась на ровном месте и едва не упала, остановилась, безнадежно отстав от начальницы. В горле ее пересохло, сердце бешено колотилось.

Еще ни дня не проходило, чтобы она себе не представляла, как однажды встретит Игоря, как тот раскается в своем выборе, и как…

Даже от самой себя она скрывала, что хотела бы начать все сначала. Эта вожделенная новая встреча – по сути мечты о ней были мечтами о начале новых отношений. Марина тосковала; возвращаясь домой с работы, она искала Игоря глазами в толпе, в общественном транспорте, в крупных торговых центрах, и, не находя, выдумывала долгие истории о том, как однажды эта встреча все же произойдет, и тогда…

– Что тебе нужно? – еле смогла произнести она.

– Я соскучился, – ответил Игорь. Его голос был такой теплый, такой родной, что на миг Марина ему поверила, растворилась в его бархатных интонациях. Ее кинуло в жар, словно она в своем пальто оказалась под жарким испанским солнцем, и Марина перевела дух, осторожно, чтобы Игорь не услышал ее судорожного вздоха. – Может, встретимся сегодня?

От этого предложения Марина и вовсе потерялась и долго мочал, не зная, как реагировать на это предложение. Такое долгожданное и желанное! Вдруг царапнула досадная мысль, что когда-то давно она была права, надо-то было всего лишь подождать… но Марина тотчас отогнала ее прочь от себя. Подождать? От всего отказаться, и от этой поездки, которая, разумеется, очень интересна ей, ради этого говнюка, который морочил ей голову?!

– Приглашаешь в гости? – насмешливо хмыкнула она, наконец. – А жена-то одобрит такие… гости?

Игорь женился в январе; Марина это точно знала, и в день его свадьбы сидела вечером одна, тихо, не включая света, поражаясь, как он может сейчас быть там, радостно улыбаться и принимать поздравления после того, как просто наплевал ей в душу? Интересно, вспоминал он о Марине, ставя свою роспись в ЗАГСе?

– Думал, у тебя встретимся, – осторожно ответил тот, и Марина усмехнулась, в очередной раз поражаясь его нахальству.

– Нет, – ответила Марина твердо, обретая, наконец, способность соображать. Та, давняя плаксивая история, окончившаяся снежным вечером, коснулась ее души, напомнив нежность и отголоски несостоявшейся любви, и тотчас пропала. Это было прошлое, и оно мертво; сейчас перед Мариной раскрывались стеклянные двери в аэропорту, и солнце жаркой Испании немилосердно било в глаза, слепя. – Я сегодня не могу. Занята.

Игорь смолк. Думал, что она мстит ему? Или разлюбила? Марина вдруг отчетливо поняла, что именно здесь и сейчас она может отомстить Игорю, пребольно уколов его самолюбие, посмеявшись над его пошлой мещанской радостью. Доверенность на машинку, хм…

– Давай тогда завтра, – нерешительно предложил он. – Или когда сможешь. Я правда хочу увидеть тебя. С женой у меня все. Я же не врал, когда говорил, что полюбил тебя. Не смог забыть. Не смог жить с ней.

– Я не знаю, когда смогу, – как можно небрежнее ответила Марина. – Извини, не могу говорить. И вообще – я в Испании. Привет прокурору!

Последние слова она выкрикнула почти со злобой, с мстительной радостью. Эта маленькая победа наполнила все ее торжество просто невообразимой энергией, она вылетела на улицу, как комета, и, рассмотрев светлые волосы своей начальницы далеко впереди, бросилась к ней наперерез потоку машин, в основном такси.

Визг тормозов и вой клаксона не сразу дошли до ее слуха, она ойкнула и присела, выставив вперед руки. Удар пришелся в бедро, и Марина неуклюже шлепнулась на зад, больше напуганная, чем действительно подбитая.

В голове звенело, яркое солнце слепило, и Марина некоторое время не могла понять, о чем ее спрашивают люди. Вокруг нее тотчас же собралась толпа, кто-то помог ей подняться, и Марина вскрикнула от резкой боли в бедре и снова уселась на свой чемодан. На глаза ее наворачивались слезы, но она упрямо сжимала зубы, чтобы тут, при всех, не разрыдаться от обиды, досады и отчаяния.

«Нет, это только со мной могло такое произойти, – подумала Марина зло, увидев в толпе испуганно охающих людей свою начальницу. – Полозкова, ты никогда не изменишься! Как была неуклюжей коровой, так ею и осталась! Прилететь в Испанию и попасть под машину!»

– Расступитесь! Что вам здесь, цирк, что ли?

Сильные руки подхватили ее, Марина и ойкнуть не успела, и девушка оказалась на руках у молодого человека, хозяина яркой спортивной машины, которая сбила ее.

Раньше ее на руки поднимал только Игорь, и то один лишь раз, осторожно, примеряясь к нежному весу ее небольшого тельца. У Марины был еще один комплекс; при своем небольшом росте она считала себя… толстой. Поводом к тому была роскошные грудь и бедра. На анорексичных моделей Марина уж точно не была похожа. Но даже заверения парней, которые за ней ухаживали, не могли убедить ее в том, что она вовсе не толстая, а весьма аппетитная девушка. Игорь тоже поднял ее осторожно, явно опасаясь ударить в грязь лицом. После этого он был в глазах Марины невероятным силачом.

Молодой человек, который теперь держал ее на руках, словно и не замечал ее веса вовсе. Он нес ее легко, словно она была не взрослым человеком, а маленьким ребенком. Его сильные руки обхватывали ее крепко, но бережно, и Марина, прижавшись к его груди, к яркой красной спортивной куртке, уловила свежую нотку в его чарующем горьковатом парфюме. Марина и пискнуть не успела, как он весьма скоро донес ее до своей машины и бережно опустил на сидение, помог удобнее устроить ушибленную ногу. Солнце светило ему прямо в лицо, высвечивало насквозь чуть растрепавшиеся черные волосы, и молодой человек, чуть склонившись, заглянул Марине прямо в глаза.

– Вы слышите меня? – произнес он медленно, явно для того, чтобы туристка поняла его. – Вы меня понимаете?

– Si, – еле слышно ответила Марина, потрясенная.

У испанца были невероятного цвета и красоты карие глаза, с какой-то типичной южной туманной ласковостью на самом дне. Красновато-карие, прозрачные, как заварка самого дорого чая, в обрамлении густых, черных, словно лакированных ресниц. Черные, тщательно уложенные волосы, черные брови. Очень мужественное лицо, тонкий породистый нос, чувственные яркие губы. Легкая небрежная небритость лишь шла ему; и Марина зависла, все еще ошеломленная столкновением и перемешавшимися в ее душе чувствами. Ей казалось, что она где-то уже видела это лицо, это широкие плечи и красивые, сильные руки. Особенно ее поразили его кисти – идеальных пропорций, длиннопалые, и жесткие, как сталь. Очень красивые, сильные руки…явно привыкшие к тяжелой физической работе. Странно; дорогая машина, прекрасный парфюм, породистое лицо – и физическая сила, которую можно объяснит только тяжелой работой.

«Ну вот, – мрачно подумала она, молча разглядывая своего визави, – вроде, удар пришелся по заднице, а повредилась голова. Еще немного, и я поверю, что встречала его в прошлой жизни, и это мой суженый… но какой же невозможно красивый мужик, Боже мой! Да, Испания стоила того, чтоб приехать и увидеть вот такого… и еще и на ручках поносил.. Господи, о чем я думаю?! Почему я такая дура?! Так, все, возьми себя в руки! Никаких парней! Дурацкая ты Полозкова, ты же понимаешь, что этот случайный знакомый сейчас исчезнет из твоей жизни, и бегать по Андалусии, его разыскивать, у тебя не будет ни времени, ни возможности?»

– Зачем вы прыгнули под машину? – хмурясь, допытывался испанец. Даже когда он сердится, на щеках его играли обаятельные ямочки, и Марина ощутила себя Вероникой, плавящейся под взглядом де Авалоса.

Глава 5. Знакомство

– Так зачем? – допытывался молодой человек. Солнце красиво сверкало в его темных глазах, и Марина подумала, что смотреть ему в лицо – это выше ее сил. – Вы точно не Гринпис? И я потом не увижу свое фото в газете с надписью «убийца»? Если это так, если я прав, то это самый глупый поступок, который я видел за всю свою жизнь.