Страница 2 из 13
Анька затихла, как крот под лопатой – а затем резко уселась торчком, потирая глаза.
Огромная роскошная комната, в которой себя обнаружила Анька, была залита ярким дневным светом. Во всю стену, наверное, во все шесть метров было панорамное окно, за которым был балкон, припорошенный снежком – и захватывающий дух вид, мороз и солнце, как говорится. Снег сверкал нетронутой белизной до самого горизонта, до ослепительно-синего неба, и ветви сосен, чуть покачивающиеся на ветру, выглядели на этом потрясающем фоне ярко и как-то празднично, что ли. Слева от Аньки, окопавшейся в подушках, была огромная, как теннисный корт, кровать – Анька пала всего в шаге от нее, не дотянула совсем чуток.
Над ней, закрывая свет, неподвижно, как статуя Ленина в парке, замер тот самый красивый финн, молча протягивающий ей стакан с прозрачной, вкуснейшей, чистейшей водой. На дне стакана, распадаясь на пузырьки, шипела таблетка аспирина.
Жажда была так сильна, что Анька сначала подскочила, требовательно протягивая руки к живительной влаге, а уж потом сообразила, что, во-первых, она голая, а во-вторых – красивый финн, обладатель серых гипнотических глаз, просто чудовищно огромен.
Жадно глотая воду, Анька приплясывала от стыда и тихого офигения.
Красивый финн был не просто высокий – он был мощный, огромный, как шкаф с антресолями. Большая светлая комната в его присутствии казалась маленькой и тесной. Голова финна почти упиралась в потолок. Какая-то домашняя белая толстовка, обтягивающая его мощную грудь, широкие плечи и огромные бицепсы, выглядела как распашонка на Терминаторе, и Анька невольно сравнила мужчину с аккуратно зачехленным танком.
И вместе с этим финн был очень красив. Анька вспомнила свое вчерашнее почти детское восхищение, желание увидеть живьем, потрогать такого красавца – и ее бесхитростная новогодняя мечта сбылась.
«Вот это лось!.. Интересно, – размышляла потрясенная Анька, возвращаясь к жизни и нахально, не тушуясь, глядя в истинно арийское лицо красивого финна, – а у него все такое большое? Или открываешь створки шкафа, ожидая Нарнию, а тебе – бряк-с! – выпадает маленький ключик на веревочке… И вот еще вопрос: если я без трусов, но спала на полу, было у нас чего или нет?»
– У нас ничего не было, – предвосхищая ее вопрос, таким же отмороженным голосом произнес красивый финн, поблескивая своими ледяными серыми глазами. – Я не смог бы воспользоваться доверчивой приличной девушкой в беспомощном состоянии.
«Приличная девушка!… Странные у него представления о приличиях. Интересно, неприличные тогда какие?»
– А одежда?..
– Я раздел тебя, Анья, – спокойно подтвердил Лось, все так же угрожающе нависая над голой Анькой. Странно, но он разглядывал ее, и на лице его не выписывалось никаких эмоций вообще. Словно ее нагота его не волновала совсем. – В вечернем платье, в туфлях спать неудобно.
Анька насмешливо фыркнула, скрывая свое смущение.
– Трусы мог бы и оставить.
– Трусы ты сама сняла, – невозмутимо парировал финн. – Ты кинула их в меня, подзывая к себе, на пол.
«Японский городовой! – подумала она, подавляя острое желание ухватиться за голову. – Не смог воспользоваться… ну и олень ты, Лось! Второго шанса у тебя не будет. Похоже, ключик-то с веревочки сорвало. Или вообще… он по мальчикам. Тогда какого черта он меня к себе приволок? Не, ты глянь, ты глянь! Этот парнокопытный рыцарь щас еще и на колено передо мной бухнется. Будет землетрясение и цунами смоет японские острова… Доверчивая приличная девушка в зюзю…»
Но вместо этой язвительной тирады Анька внезапно севшим голосом пискнула:
– Мне бы в душ…
Глава 2. Анька и Лось
После душа обезвоженное туловище Аньки ожило как кактус после дождя.
Всякий раз после вечеринок, которые неизменно заканчивались похмельем, раскаянием и головной болью, Анька возвращалась к жизни старым проверенным средством. Она долго отмокала в ванной, стирая с тела и с души неприятные воспоминания, отмываясь от грязи – от алкогольных шуток, от бездумного хохота, от липких поцелуев случайных и ненужных знакомых.
В ванной Лося она смыла и нестойкие воспоминания о демоне с «Бехеровкой», свои пьяные слезы по подружке, и теперь казалась себе чистой-пречистой, как будто только что народилась, а неонатолог отсосал из ее носа все сопли, что она не успела намотать на чужие жилетки.
Теперь надо было что-то решить с Лосем.
Лось. Да, Лось.
Анька не понимала, чего ему нужно от слова вообще. Какого черта Лосю от нее надо!?
Совершенно незнакомую девчонку он отнял из лап спаивающего мстителя в сопливом галстуке, привез к себе, не тронул, словом, повел себя не так, как повел бы себя любой мало-мальски обычный нормальный мужик. Судя по интерьеру дома, Лось богат, чертовски богат. Натуральное благородное дерево, камень, дорогие шторы и вид за окнами на миллион. Зачем такому Лосю пьяная девчонка, которая на даму высшего света ну никак не смахивает?!
«Он, может, дурак? – размышляла Анька, закутываясь понадежнее в полотенце. – Ну, мало ли, рост большой, земное притяжение тоже не маленькое, крови в голове катастрофически не хватает… Кислородное голодание, массовая гибель клеток мозга, и вуаля! Поддатая в хлам девица для него – приличная девушка, – Анька зафыркала, не сдержала хохота, – и он правда… он правда решил меня спасти от того, с «бехеровкой»?! Да ну нафиг! Кто в наше время в такое верит?! Не-е, он, поди, маньяк! А не изнасиловал потому, что тело было в срань пьяно… Вот сейчас, когда я, чистенькая и розовенькая, выйду из ванной, он хищно накинется, и я геройски погибну под рухнувшей на меня мебелью…»
Анька боязливо выглянула из ванной комнаты, но коварный Лось нигде ее не подкарауливал. По крайней мере, в обозримом пространстве – точно. Ему просто негде было бы спрятаться. Прямо перед дверями стояла высокая узкая ваза с какой-то икебаной, далее, за площадкой – лестница, ведущая вниз, а спальня – это надо пройти влево.
«Да не, где ему допетрить, что надо спрятаться и напасть… – отмахнулась от этой мысли Анька, осторожно ступая по деревянным половицам. – Это ж Лось. Говорю, ж, крови в башке не хватает, все дела… Однако, зачем он меня к себе-то приволок? Вот нафига ему пьяная девка, если ее даже трахать невозможно? Я чо, напросилась к нему в гости? На шею повешалась? Ой, стыдоба-а-а…»
Анька приоткрыла дверь в спальню и боязливо заглянула внутрь. Не то, чтобы она ожидала, что красавец-финн и правда прячется за дверью с намерением на нее напасть, но мало ли…
Финн, одетый все в ту же беленькую распашонку и какие-то невнятного серого цвета шорты до колен, лежал на постели, аккуратно и педантично заправленной, поверх роскошного покрывала, и читал книгу.
«Под умного косит, – почему-то со злостью подумала Анька, рассматривая мужчину. Все ее нехорошие мысли о нем вдребезги разбивались о действительность. Его расслабленная поза, спокойное лицо, его руки… От взгляда на огромные ручищи финна Анька снова почувствовала неясное томление в животе. Вот если б он просто коснулся ее этой ладонью… – Делает вид, что читать умеет, сохатый…»
Она не понимала, почему ищет в симпатичном в общем-то человеке что-то неприятное и отталкивающее. Кроме того, что он очень сдержан и почти обжигающе холоден, у Аньки на финна ничего не было, ни малейшего компромата, а так хотелось найти…
«Да не верю я в добрых и хороших дяденек, которым ну ничего не надо от беззащитных голых девочек! – сурово подумала Анька. – Не верю!»
Финн поднял на нее свои спокойные серые глаза, и Анька почувствовала, что снова млеет от того, с какой силой ее манит заглянуть в них поглубже. С непонятно откуда взявшейся смелостью Анька широко распахнула дверь и прошествовала в спальню. Не долго думая, бухнулась на постель, рядом с финном, который теперь смотрел на нее с некоторым изумлением и интересом. Сердце ее дико колотилось, но не только от горячего душа.
– Давай, – скомандовала Анька, распуская на груди полотенце и тухнущим взором умирающего глядя в потолок.– Насилуй меня. Разочтемся за спасение и разбежимся, как в море корабли.