Страница 7 из 9
– И что – заставила? – отвлекла ее баба Маша от неприятных воспоминаний.
– Заставила… – усмехнулась девушка, вновь падая на подушку. – Терпение – вот чему я там научилась. Они вынудили меня спрятаться глубоко внутри. Я делала все, что они хотели, выполняла все, что от меня требовали, но это была не я, а кто-то другой. Собой я была лишь то недолгое время, которое прожила в доме Антона. Я радовалась каждому дню. И просто излучала нежность и доброту. Я была готова любить всех! И видит бог, мне это нравилось! Когда же случилось несчастье, то я умерла вместе с ним. Меня не стало совсем… Сейчас у меня в груди нет сердца, там пустота… Понимаете?
– Чего же тут не понять? – прошамкала беззубым ртом старая женщина.
– А я этого не хочу! Не хочу! Я хочу быть настоящей!
– Э-э-х, голуба! – соседка обреченно махнула рукой. – Здесь выбирать не приходится. Здесь или – ты, или – тебя…
– Но она ужасна!!! – вскинулась Женька. – Та, другая я. Она равнодушная – нет! – бездушная!..
– А мне такая больше нравится, – хихикнула баба Маша. – Что проку от той, другой? Одни слюни да слезы, тьфу…
Она еще что-то бормотнула себе под нос, и через минуту ее храп сотряс стены камеры.
Надземный переход прозрачным туннелем навис над трассой, гостеприимно приглашая зазевавшихся путников воспользоваться его услугами.
– Черт! Опаздываю! – Андрей летел через две ступеньки, то и дело поглядывая на часы.
Эта его рассеянность и послужила поводом к неприятностям – сильно задев плечом хорошенькую блондиночку, он отбросил ее к бетонной стене.
– Ох! Простите ради бога! – залепетал Андрей, прижимая руку к сердцу. – Ужасно спешу. Загляделся на часы. Простите еще раз.
– Хорошенькое дело! – нараспев произнесла девушка, потирая ушибленное плечо. – А это что такое?!
Андрей проследил за ее взглядом и обреченно вздохнул – в гости он уже не успевал. Блондинка полными слез глазами смотрела на свое левое запястье, которое еще минуту назад украшали милые золотые часики. Сейчас они являли собой поблескивающий хаос из битых стеклышек и покореженного циферблата.
– Я не хотел, поверьте, – устало обронил Андрей и сделал шаг по направлению к незнакомке. – Если потребуется, я куплю вам новые.
– Еще как потребуется, – всхлипнула она, прикладывая белоснежный платочек к аккуратно подведенным глазам. – Это подарок папы. Мне они ужасно не нравились, но я все равно носила их из уважения к нему. Надеюсь, вы понимаете? А что он скажет теперь?
– А что он скажет? – тупо переспросил Андрей, пытаясь уловить ход мыслей разобиженной блондинки.
– Что, что… – неожиданно зло прошипела она. – Он скажет, что я специально это сделала…
– А-а-а, – понимающе протянул Андрей, так ничего и не поняв. – Ну, если возникнет такая необходимость, я могу подтвердить вашу, так сказать, невиновность.
– Еще как возникнет! – округлила она глаза. – Вы должны сейчас же пойти со мной и все ему рассказать! Идемте…
Следуя за незнакомкой по переходу, Андрей удивлялся превратностям судьбы и напористости некоторых женщин.
Вот он, молодой преуспевающий сотрудник известной фирмы, вместо того чтобы открывать сейчас шампанское и произносить тост за успешное завершение выгодной сделки, идет куда-то в ночь непонятно зачем и еще чувствует себя при этом ужасным негодяем. А виной всему было воспитание, которое заложила в него мама, любящая повторять: «Сынок, женщина всегда права! А если женщина не права – попроси у нее прощения!»
– Так прощения я попросил! – пробормотал Андрей, с тоской глядя на белокурые пряди, колыхающиеся перед глазами. – Но это ничего не изменило.
Словно почувствовав его взгляд, незнакомка оглянулась и, прищурившись, спросила:
– А вы не передумали? Вы действительно хотите мне помочь?
– Ну разумеется, – молодой человек попытался улыбнуться. – А вы живете далеко отсюда?
– Нет, здесь рядом. Для того чтобы все исправить, нам не придется далеко идти!..
Если и возникли у Андрея подозрения по поводу двусмысленности ее ответа, то они пронеслись в мозгу и залегли глубоко в подсознании, так и не просигналив ему о надвигающейся опасности…
– Ну, что скажешь, Каменихина? – опер сидел, навалившись на стол, и мрачно поглядывал на Женьку из-под сведенных смоляных бровей. – Подумала?
– Подумала, – еле слышно произнесла она в ответ, переступая с ноги на ногу.
– И?.. – он встал и прошелся вдоль стола, поигрывая резиновой дубинкой. – Что надумала?
– А что прикажете! – Неожиданно для самой себя девушка приподняла подбородок и с вызовом посмотрела в наглые черные глаза опера.
– Вот это молодец! – крякнул он от неожиданности. – С сегодняшнего дня и начнем…
– Что?! Что начнем?! – робко улыбнувшись, Женька перефразировала вопрос. – Я хотела сказать – с чего начнем?
Иван Сергеевич оживился и, усадив ее на стул, принялся инструктировать. Детали пока не обсуждались. Все, что от нее требовалось, так это усиленно питаться, о чем он уже распорядился. Больше бывать на свежем воздухе и больше отдыхать.
– Через месяц, максимум через два, ты должна быть у меня, как ягодка, – шлепнул ее опер пониже спины, провожая к двери. – А то что это – одни кости. С завтрашнего дня у тебя начнется другая жизнь…
Другая жизнь началась с того, что, выведя ее на прогулку, Серега-Мопс, попридержав дверь, кому-то гаркнул:
– Быстрее у меня там!
Каково же было удивление Женьки, когда она увидела вездесущую Верку, толкающую перед собой тележку на колесиках, прикрытую чистой салфеткой.
– Кушать подано, – неприветливо буркнула та, срывая салфетку и являя взору молодой девушки яства, которых ей не приходилось видеть за всю ее недолгую жизнь.
Но на этом чудеса не закончились. Едва Женька отобедала, как конвоир сделал ей знак следовать за ним. Смиренно сложив руки за спиной, она последовала за Серегой, гадая про себя, что же будет дальше…
А дальше был тюремный лазарет. Но не в общепринятом смысле этого слова – от лазарета осталось одно название да решетки на окнах. Все остальное было оборудовано под современный косметический кабинет со всей атрибутикой, включая мини-солярий.
«Теперь понятно, откуда у Веркиной подружки такой цвет кожи!» – вспомнила Женька сцену в раздевалке душевой.
Эту ночь, наверное, впервые после заключения под стражу, девушка спала как убитая. Даже сновидения, ставшие навязчивыми, не преследовали ее.
– Так можно жить… Да, голуба? – ухмылялась соседка, видя, как постепенно розовеют Женькины щеки. – Еще месяц на таких харчах – и тебя не узнаешь.
– Да, – соглашалась девушка, внутренне сжимаясь от скрытого смысла сказанных слов. – Чем только это закончится? Что будет дальше?
– А ты не гони лошадей-то, – поучала баба Маша. – Может, что и изменится.
Ее слова оказались пророческими и на этот раз…
Игорь Владиславович мерил шагами комнату для свиданий, удовлетворенно потирая время от времени руки.
– Вы понимаете, Женя, это почти победа. – Остановился он на мгновение. – Завтра я встречаюсь со следователем, который ведет ваше дело. Послезавтра – с начальником тюрьмы. Неделя у меня уйдет на оформление различного рода документов. Короче, максимум через месяц вы будете на свободе.
– Это правда!!! – Женька подняла затуманенные болью и надеждой глаза на адвоката. – Я так устала ждать, что мне трудно в это поверить. Как вам это удалось?! С меня сняли подозрения?
– Не совсем, – Игорь Владиславович на минуту замялся. – За то время, пока вы сидели, в городе произошло еще два идентичных убийства. Преступник пока не найден, скорее всего это женщина, но у следствия должны возникнуть серьезные сомнения по поводу вашей виновности. Во всяком случае, я постараюсь их в этом убедить.
– А если у вас не получится? – Девушка вновь поникла.
– Должно. – Адвокат опустился на стул. – Убийства по своему почерку и характеру нанесенных ножевых ранений очень похожи. К тому же я вновь разговаривал с патологоанатомом: он знакомый моего хорошего знакомого, но не это сейчас важно… Он сообщил мне кое-что новое.