Страница 10 из 13
В эпоху интернационализма социально мир представлял собой единство в многообразии и многообразие в единстве65. Каждое государство стремилось к сотрудничеству со всеми другими государствами, но вместе с тем защищало свои национальные интересы, свою культуру, свой язык, свое политическое и экономическое пространство.
С развалом СССР в 1991 г. и с победой либерализма во всем мире все коренным образом изменилось. Новые руководители России отменили монополию на внешнюю торговлю, были открыты все рынки для западных товаров, государственная собственность была роздана в частные руки. То же самое касается всех бывших советских республик и социалистических стран. Одним словом, либерализм победил полностью, и, как сказал бы Ф. Фукуяма, наступил конец истории. Произошла, по словам того же Ф. Фукуямы, универсализация «западной либеральной демократии как окончательной формы правления»66.
Вот с этой универсализации либеральной демократии или капитализма начинается глобализация в собственном смысле слова. Причем в качестве модели развития избраны Соединенные Штаты Америки. Все сферы общественной жизни – экономическая, политическая, духовная, культурная, ментальная и др. – подверглись коренным изменениям. Главная суть этих изменений – универсализация рынка как якобы единственного средства нормального развития общества67.
В условиях глобализации исчезает все национальное и индивидуальное. Если брать экономику, то теперь уже никто не говорит о развитии национальной экономики, о том, что каждое государство может и должно, прежде всего, развивать свою собственную экономику. Теперь ее судьбу решают не национальные политические институты, а транснациональные корпорации, Международный валютный фонд, Всемирный банк развития, Всемирная торговая организация и другие международные экономические институты. Нет сегодня национальной политики, поскольку национальные правительства, особенно слаборазвитых стран, мало что решают. Вообще сегодня какие-то международные институты играют главную роль в политике, а не национальные государства. Такие же коренные изменения произошли и в духовной сфере. Исчезает национальный колорит культуры, исчезла национальная одежда. В Европе, Азии, Америке, Австралии и других регионах земного шара все носят одинаковую одежду.
«Самый поразительный аспект путешествий в наше время, – по мнению Уэйна Элвуда, – не культурные различия (хотя, к счастью, они все еще существуют), а коммерческое сходство. В Монреале и Бомбее, Пекине и Буэнос-Айресе – повсюду мы встречаемся с проявлениями глобальной коммерческой культуры, которая до жути однородна»68
Но глобализация этим не ограничивается. Пожалуй, главное последствие глобализации – это примитивизация общества69, под которой И.А. Гобозов подразумевает упрощенность, стандартизацию и унификацию. Примитивизация приводит к потере оригинальности, индивидуальности, многообразия, национального колорита и своеобразия.
Теперь же, в эпоху глобализации, навязываются определенные стандарты, и поэтому оригинальные материальные ценности фактически исчезли. Теперь везде и всюду выпускаются одинаковые товары, лишенные «этнической» окраски. Это есть не что иное, как примитивизация жизни людей.
В эпоху глобализации все упрощается, все примитивизируется: экономика, политика, культура, вообще духовное творчество представляются не как сложный, ответственный и кропотливый труд, а как нечто такое, чем все могут заниматься.
Теперь, в эпоху глобализации, редко вспоминают о праве народа на самоопределение.
Осмысливая взгляды Гобозова И.А. можно сделать выводы, что глобализация и соответственно универсализация рынка уничтожили интернационализацию и все привели к примитивизму, стандартизации и шоу. Иными словами, можно сказать, что в какой-то степени происходит возврат к первобытному обществу, конечно, на совершенно другой основе, потому что первобытное или примитивное общество – это начало человеческой истории, в которой доминировали кровнородственные связи, крайне низок был уровень производительных сил и т. д. и т. п.70 Современное общество по Гобозову И.А. – это общество, базирующееся не на кровнородственных, а на социальных связях и отношениях, общество высоких технологий, крупных научных достижений, компьютерной техники, интернета и электронной почты, это общество с единым экономическим, политическим и культурным пространством. И парадокс заключается в том, что благодаря глобализации оно трансформируется в примитивное общество, в котором начинают исчезать национальный колорит, этнический менталитет, национальная культура, одежда, национальные языки71, национальные государства, национальные экономики. Вполне вероятным в данном случае представляется вывод о том, что в будущем будем иметь такое общество, если нынешние тенденции развития не будут изменены. И тогда действительно наступит конец истории, о котором с таким пафосом писал Ф. Фукуяма.
Мы же, в свою очередь, хотим сказать, что человечество представляет собой множество этносов, и притом этносов всех уровней. Сохранились ещё на планете племена, существуют народности, сложились и действуют по всей планете нации. И никуда от этого не уйти, никаким империализмом космополитической идеологии этот факт не отменить. Надо с ним считаться, надо из него исходить.
Поскольку в понимании этносов (как обычно – наций) в мировой литературе наблюдается сегодня хаос (надо думать, вряд ли стихийный) нельзя не осмыслить этот предмет самым серьёзным образом.
Как бы ни определяли этносы разные авторы, в любом случае речь идёт об исторических общностях индивидов человечества, образующихся на основе их естественной родственной общности. Без этого любая общность человеческих индивидов – это всё, что угодно, но только не этнос.
Со своей стороны, мы хотели бы сказать, что в существовании и развитии этносов фундаментальное значение имеют их традиции. Это доказывали и доказывают антропологи самых разных школ и направлений. Можно сказать, что они, изучая проблему под разными углами зрения, вывели «общий закон» этнологии. Один из основоположников социальной антропологии Б. Малиновский писал: «Уничтожьте традицию и вы лишите социальный организм (имеется в виду этнос – Н.С.) его защитного покрова и обречёте его на медленный, неизбежный процесс умирания»72. Отсюда выводится для завоевателей общее правило уничтожения народов: хочешь стереть с лица земли народ – найди способ ликвидации его традиций.
Инерция культуры, сохранение традиции, которое часто кажется нерациональным или даже абсурдным, есть выработанный историческим опытом, но обычно неосознанный способ сохранить жизнеспособность этноса.
Сохранение традиций и недопущение тотальных перестроек – залог сохранения народа. Перемена устоявшихся порядков всегда трудный процесс, но, когда господствующие силы временщиков начинают ломать традиции выдержавшего историческую проверку жизнеустройства, это создаёт обстановку «гибели богов» и наносит народу столь тяжёлую травму, что его сохранение ставится под вопрос.
Особенно опасно радикальное нарушение исторически сложившихся традиций в межэтнических отношениях. Израильский социолог Я. Эзраи пишет: «Любопытный пример политического табу в области демографической статистики представляет Ливан, политическая система которого основана на деликатном равновесии между христианским и мусульманским населением. Здесь в течение десятилетий откладывалось проведение переписи населения, поскольку обнародование с научной достоверностью образа социальной реальности, несовместимого с фикцией равновесия между религиозными сектами, могло бы иметь разрушительные последствия для политической системы»73.
65
Там же
66
Фукуяма, Ф. Конец истории? // Философия истории. Антология / отв. ред. Ю. А. Кимелев. – М., 1995. – С. 291.
67
Гобозов И. А. Глобализация и примитивизация общества /Филсософия и общество/ апрель-июнь 2009, №2; C. 5-19
68
Элвуд Э. Глобализация / Пер. с англ. А. Захарова. – М.: Книжный клуб Книговек, 2013. – 208 с. – С. 80
69
Та же
70
См. подробнее Ю. И. Семенов «Введение во всемирную историю». Вып. 2 «История первобытного общества». – М., 1999.
71
Известно, что в мире более 2000 языков находятся на грани вымирания.
72
Токарев, С.А. История зарубежной этнографии. – М.: Высшая школа, 1978., С. 246.
73
Ezrahi, Y. Los recursos politicos de la ciencia. – «Estudios sobre sociologia de la ciencia». Madrid: Alianza. 1980, C. 211.