Подаренная ему

Телефон издал короткий звуковой сигнал уже в тот момент, когда я находился в полудрёме. Поначалу я думал проигнорировать его, но всё же протянул руку и открыл пришедшее сообщение. На этот раз номер был незнакомым. Короткое смс от Вандора, где он писал, что они с Миланой и Артуром прилетели на Сицилию. Красавчик! Набрав ответ, я с удовлетворением отложил мобильный на тумбочку. Друг, конечно, рехнулся со своей бабой. Это же надо… Губы мои тронула сонная усмешка. Ладно, главное, что всё в порядке. Надеюсь, мой дом на берегу Средиземного моря придётся ему по вкусу.

Глава 4

Стэлла

Всю ночь я так и пролежала привязанная к спинке постели. Если это такой способ проучить меня… Я оценила. Весьма изощрённо, будь проклят этот мудак! До подобного ещё никто не додумался. И, наверное, стоило радоваться, что он больше не трогал меня, да только радоваться почему-то не получалось. Слишком много было у меня в голове мыслей, к тому же руки разболелись с новой силой. На этот раз он связал меня не так крепко, но после прошлого этого было достаточно.

Пошевелив кистями, я выдохнула. Да, всё не так плохо: меня не приковали к батарее, не избили до полусмерти и даже не закрыли в холодном подвале. Всё, чёрт подери, прекрасно! Только от чего тогда у меня ком в горле?! Может быть, от того, что после вчерашнего вечера внутри всё болит? Или от того, что меня отдали, как бездушную тварь? Или от волнами накатывающей слабости? Или от того, что мне нужно в туалет, а этот кобель решил преподать мне урок?! Последнее в данный момент беспокоило меня, пожалуй, сильнее всего. Вряд ли так называемый Александр Викторович хотя бы задумывается о том, что я – что-то вроде человека. Что-то вроде человека как минимум потому, что меня нельзя включить и выключить по чьей-либо прихоти.

Кое-как я перевернулась на бок и поджала ноги. Посмотрела на закрывающий окно тюль. Утро… Очередное недоброе утро моей поганой жизни.

Не знаю, сколько было времени, когда Алекс всё-таки соизволил появиться. Часов у меня не было, а учитывая моё положение, каждая минута тянулась, как резиновая. Я услышала, что открылась дверь, но даже голову не повернула. Только когда он, обойдя постель, остановился напротив меня, подняла взгляд. Не пялиться же мне на его ширинку! Откусив кусок какой-то булки, он положил её на прикроватную тумбочку. Поставил рядом чашку и присел возле меня. Я молча смотрела на него, понимая, что, если открою рот, скажу что-нибудь очень мерзкое.

– Доброе утро, – на губах его заиграла кривоватое усмешка, на щеке появилась ямочка.

Господи, вот наглец! Я стиснула зубы. От него пахло свежестью, весь вид так и кричал о том, что он доволен жизнью. На скулах и подбородке темнела щетина, прядка чистых пшеничных волос падала на лоб, рубашка-поло обтягивала крепкие плечи.

Взяв угол одеяла, он отбросил его в сторону. Осмотрел меня и толкнул в плечо, заставляя лечь на спину. Я шумно выдохнула. Он совсем дебил или как?! Должен же хоть немного соображать, что я всю ночь пролежала!

– Развяжи меня, – процедила я сквозь зубы и многозначительно глянула, но на него это не подействовало.

Едва касаясь кончиками пальцев, он провёл под моими рёбрами, по желтоватому синяку, и опустил ладонь на живот. Обвёл пупок и двинулся ниже. Я сглотнула. Мысли лихорадочно заметались в голове, сознание требовало одного – прекратить всё это. Прекратить или как-то защититься. Спрятаться… Мне срочно нужно было спрятаться, но я снова не могла. Почувствовала, как он раздвинул складки моей плоти, как погладил возле самого входа.

– Опять сухая, – заметил он с каким-то недовольством.

Интересно, чего он ждал? Что я потеку, стоит ему до меня дотронуться?! Нет, красавчик. Игрушка тебе досталась бракованная, так что даже не надейся. Он пристально посмотрел мне в глаза, затем провёл вверх, по ложбинке, обрисовал ключицы и, вновь опустив руку, стал мять грудь. С губ моих слетел короткий выдох. Ещё немного, и мне бы было больно, а так… Я чувствовала себя загнанной. Не в силах даже оттолкнуть его, лежала и ждала, что он сделает дальше. Ему же происходящее доставляло явное удовольствие. Больно сдавив мой сосок, он склонился и прихватил зубами второй. Втянул в рот, обвёл языком и опять прикусил, вместе с тем продолжая мять меня. Я стиснула зубы. Перетерпеть…

– Думаю, мы закончим немного позже, – просипел он. Глаза его потемнели, серебряные искорки стали заметнее.

Глянув на его ширинку, я впечатлилась. Бугор был весьма внушительным. Видимо, на ближайшее время у него есть какие-то смертельно важные планы, если он решил пренебречь своим достоинством и оставить меня в покое.

Лениво дотянувшись до тумбочки, он взял надкусанную булку, отломил ещё кусок и, глядя мне в глаза, сунул в рот. Вот сукин сын! Думает, проймёт меня этим?

Оторвав новый кусочек, он поднёс его к моему рту.

– Завтрак для моего сладкого подарка, – проговорил он с явной издёвкой.

Я послушно открыла рот, взяла булку и медленно прожевала. На щеке его снова появилась ямочка. Он взял чашку. Хотел было дать мне отхлебнуть, но тут я сделала то, о чём мечтала – выплюнула пережёванную булку прямо в его физиономию.

В первый момент он даже не въехал, что случилось.

– Отпусти меня, придурок! – прошипела я. – Иначе я сделаю тебе лужу прямо на твоих дорогущих простынях!

Медленно… очень медленно, он стёр со щеки остатки еды, после встал и пошёл в ванную. Я услышала, как побежала вода. Рожу свою небритую вымыть решил? Меня трясло от злости, от понимания, чем это может кончиться. Я нарывалась… Откровенно нарывалась на неприятности и прекрасно это осознавала. Но что-то внутри сломалось, дало сбой. Что-то, что всегда помогало мне выдерживать трудности. Я не могла… С ним я не могла спрятаться, не могла терпеть, не могла мириться. Я кончилась. Всё во мне кончилось: и воля, и надежды, и вера, и даже простое смирение, которого, в общем-то, всегда было недостаточно.

Алекс вновь появился в комнате. На футболке его виднелись влажные пятна, по скулам ходили желваки, глаза напоминали небо в грозу. Челюсти сжаты, вена на шее надулась, жилистые запястья напряжены. Снова усевшись на краешек кровати, он взял булку и кусок за куском доел её. Выпил чай. Прищурился, провёл пальцем от самого моего лобка до горла, провёл по шее.

Неотрывно смотрел мне в глаза, продолжая поглаживать шею.

– Знаешь, Стэлла, – заговорил наконец он тихо, все так же не убирая руки. – Не нужно меня злить, я могу сделать тебе очень больно. Могу, Стэлла. – Он многозначительно замолчал и убрал ладонь.

И я понимала – он может. Может играть со мной, словно снежный барс со своей жертвой. Просто потому, что он действительно может это сделать. Я не любила свою проклятую жизнь, ненавидела её, но всегда за неё держалась. Не знаю, зачем. Просто… Другой у меня нет и не будет. А вокруг столько всего… Столько всего, чего я так и не узнала, так и не увидела, так и не ощутила…

Коснувшись моего лица, он вытер слезинку и размазал её между пальцами. Качнул головой.

– Лежать так будешь, пока не попросишь прощения.

– Прости, – тут же просипела я, не чувствуя в себе сил на какое-либо сопротивление. – прости меня, Алекс…

Он снова качнул головой. Презрительно хмыкнул.

– Думаю, ты недостаточно искренна, – проговорил он, вставая.

Я сглотнула, сделала ещё один вдох и повторила:

– Пожалуйста, прости меня.

Он лишь окинул меня взглядом. Забрал с тумбочки чашку и, не оборачиваясь, пошёл к двери. Я крепко зажмурилась, пытаясь сдержать рвущиеся из горла рыдания. Мне было холодно, меня колотило, каждая клеточка моего тела ныла, сознание было вывернуто наизнанку и раздавлено. Я бы могла попросить ещё раз, но к чему? Всё это бессмысленно. Я ему только затем, чтобы издеваться надо мной и унижать. Смириться… Мне нужно смириться. И тогда всё будет, как всегда. Тело… им всем нужно моё тело. Тело для жёстких, а порой просто жестоких игр… Как же я устала от этого! Господи, пусть хоть у Миланы всё сложится иначе… Она такая юная, такая ранимая… Да, у неё обязательно должно быть всё хорошо. Я не могла ошибиться… Несмотря ни на что, она нужна Вандору. Только бы глупостей не наделала… Только бы она услышала хоть что-то из того, что я ей говорила. Потому что, если она упустит свой шанс с этим мужчиной, другого у неё не будет. И её жизнь превратится в ничто. В такое же ничто, как и моя собственная. Ничто, в котором каждый может сделать с тобой всё, что взбредёт ему в голову, когда унижения становятся чем-то само собой разумеющимся, когда за любое слово тебя могут избить до полусмерти. Нет, даже не за слово… просто так, ради забавы. Этого не заслуживает никто, но Мила… Она – тем более. Только бы у неё всё было в порядке…