Выпусти меня

Таська непривычно оживилась.

– Слушай, мам, тут клёво. И лоси по дорогам ходят, и домики красивые. А наш где?

– Я тебя не хочу пугать, но боюсь, наш не такой красивый. Тем более, в нём больше тридцати лет никто не жил.

– Ой, а если там вообще жить нельзя? Всё развалилось?

– У нас вариантов особо нет. Будем обустраиваться. Сейчас конец мая, тепло уже. Не пропадём, не дрейфь, Таська.

Галя притормозила посреди деревни, думая, у кого спросить дорогу к отчему дому. День вроде, а на улице никого. Может все на ферме? Есть тут какая-нибудь ферма? В этот момент калитка в ближайшем заборе приоткрылась, и из неё вышел пожилой мужчина. Ну, как вышел… выковылял. Он осторожно подволакивал ногу, обходясь без трости или костылей. Галя открыла окно и выглянула.

– Заблудилась, красавица? – участливо спросил дед.

За ним следом из калитки уже протискивалась хозяйка дома, не в пример щуплому супругу, дородная и гладкая.

– Где дом Адамовых, подскажите, пожалуйста.

Старик отчётливо крякнул. Потёр несуществующие усы, и спросил:

– А ты им кем будешь-то? Адамовым?

– Я Галина Адамова. Дочка Виктора и Марии.

– Вона как. В гости, или зачем?

Разговор начал раздражать Галю.

– Или. Так подскажете, где дом?

И с удивлением увидела, что бабка, шепнув что-то деду на ухо, тащит его обратно к ограде. Что ещё за чертовщина? Она что, проститутка какая-то, чтобы мужиков от неё так уволакивать.

Дед стряхнул руку бабки с плеча, и сделал ещё шаг к машине.

– Это тебе надоть было свернуть налево, как въехали. И до конца той дороги. К дому-то, наверное, не проедешь – заросло. Коса-то есть?

– Дедуль, у меня внедорожник. Я проеду. Спасибо. – заверила его Галя.

Тася опустила своё стекло и улыбнулась старикам. Бабка ахнула, и прикрыла рот рукой. А дед усмехнулся и перекрестился.

– Таська, у нас что, рожи грязные? – улыбаясь, спросила Галя.

– Да не сказала бы.

– Странные они тут какие-то.

Она развернула машину и вернулась к въезду. Свернула налево и покатила джип по неровной дороге, которая закончилась полем с высокой травой. А за травой чуть поодаль торчала тёмная крыша. Сердце трепыхнулось в груди, пытаясь напомнить. Галя подышала, и въехала на поле, надеясь, что нигде под зарослями травы не таится никакой канавы. Колёса примяли густую растительность, и они подъехали почти вплотную к высокому двухэтажному дому.

– Мам… он как в фильмах ужасов! – с восторгом выдохнула Таська.

– Меньше смотреть надо такие фильмы. Ну? Пойдём, посмотрим, что там с домом?

– Ага!

– А коса-то и правда не помешала бы. – пробормотала Галя, пробираясь к своему родовому гнезду.

Окна были заколочены досками. Но стёкла оставались целыми. Навесной замок на двери открылся ключом, который Гале много лет назад отдала тётя Злата. И замок не проржавел, что ли, за тридцать лет? Или уже тридцать пять? Странно как-то. Целые окна, почти нетронутый ржавчиной замок. Нереально! А внутри, хоть и был пыльный беспорядок, но не было следов вандализма. Как будто за все эти годы никто даже не попытался влезть в дом. Гале стало не по себе.

– А где тут вода? – покрутила головой Тася.

– В колодце. А где колодец, я не помню. В машине есть баклажки из магазина. Дотащишь? Или, давай я сама принесу.

– Погоди… тут нет воды?

– Откуда тут вода? Водопровода нет.

– А где мыться? – ужаснулась Тася.

– Так баня во дворе. А впереди лето. В летнем душе мыться.

– И туалет на улице?

Гале надоел весь это цирк.

– Слушай, дорогая, а ты думала, я куда тебя везу? Русским языком же сказала: в деревню!

– У бабы Риты тоже деревня. Но там всё есть…

Галя махнула рукой на Таську, и начала перетаскивать вещи из машины. Коробку с душем, который ещё надо было собрать. Ну, это можно сделать и потом. Бутылки с водой. Пакеты с продуктами, с бельём, сумки и чемоданы с вещами. Тася поняла, что деваться некуда, и присоединилась. Вдвоём они быстро всё перетаскали.

– Ну вот! Другое дело. – с ощущением сделанного полдела сказала Галя. – Давай поедим, и на колодец. Да?

– Так есть же вода.

– Нет, ну что бы сделать уборку и самим ополоснуться всё равно нужно натаскать. Ты чего?

– Мам, мне тут не нравится. – совсем скисла Тася. – Я не хочу тут жить.

– Да нет у нас сейчас с тобой других вариантов! Поживём лето, дальше видно будет. Давай-ка всё отмоем тут, глядишь, и по-другому будет. Не так мрачно.

– Да нет… не только в этом дело. – уныло сказала дочь. – У меня тут странное ощущение. Неприятное.

– Какое ещё ощущение? Ты таблетки пила свои?

– Мам, успокойся. Я их пью по часам. Ты же знаешь.

– Ну, а что за ощущение-то?

– Как будто… тут есть кто-то ещё, кроме нас.

Сказала, и засмущалась. Раньше бы не смутилась. Да и чего тут смущаться? Но с тех пор, как был поставлен диагноз, Тася старалась не говорить лишнего, и послушно глотала транквилизаторы. Чтобы больше не повторялись никакие навязчивые состояния. Чтобы ничего не мерещилось. И всё было хорошо, а тут вдруг опять. Померещилось.

– Я ничего такого не чувствую. И не слышу. Пройдём по дому, проверим все уголки-закоулки, чтобы тебе было спокойно. Хорошо?

Тася пожала плечами. Галя взяла пакет с едой, нарезала бутербродов, вскипятила воду в электрическом чайнике. Посмотрела на счётчик около двери. Совсем старый… надо бы сменить. А то коротнёт что-нибудь, и для полного счастья будут ещё и без света.

Она сама уже забыла, естественно, как это: без воды, туалет на улице. А ведь когда-то в детстве это было делом привычным. Четыре года… достаточно осознанный возраст. Почему она так плохо помнит себя? В этом доме, и вообще. Ещё меньше Галя помнила маму с папой. Совсем не помнила. Но почему? Ей вдруг захотелось поговорить с тёткой. Единственная ниточка к родителям. К маме. Галя вытащила из кармана мобильник. Ух ты! И связь даже есть… ну это как раз не удивительно, вышки натыканы на каждом шагу.

Телефон Златы был не в абоненте. Странно. Она набрала городской номер. Длинные гудки. Ладно, когда тётя Злата появится в сети, ей сообщат.

– Поела?

Таська кивнула.

– Идём в сарай. Посмотрим, что там есть вообще.

– Тут и сарай есть? – удивилась дочь.

– Тут должно быть всё. Полный комплект. Я смотрела по документам – и сарай, и баня, и туалет. Целый комплекс хоз. построек.

В сарае было всё так, будто хозяин вышел минут пять назад, и скоро вернётся. А Таську вдруг затрясло мелкой дрожью.

– Что с тобой такое?

– Тебе самой не странно? Это как с кораблями в Бермудском треугольнике! Люди находят их в таком виде, словно корабль покинули только что. Кофе и сигареты дымятся, сидения тёплые, а никого нет. Тут также.

– Что? Сидения тёплые? – пробормотала Галя, осматриваясь.

– Мам, да ты не видишь, что ли?! Тут всё в порядке, а никто не живёт. Это как? Может живёт кто-то?

– Где живёт-то? В сарае? Не придумывай! О! А вот и то, что нам нужно.

Галя выволокла из угла флягу. Провела по ней пальцем – на коже осталась густая серая полоса.

– Посмотри, сколько тут пыли. И успокойся.

– А. Ну, да. – пробормотала Тася, глядя на пыль.

Галя нашла какую-то тряпку и стёрла пыль с фляги. Подцепила тележку для фляги, соединила их, и потащила конструкцию на улицу. Таська с восхищением посмотрела на мать. Во даёт! Как будто всю жизнь только этим и занималась.

Колодец был тоже как новенький.

– Ну как? Не странно тебе, нет? – усмехнулась Галя, опуская ведро вниз.

– Им, наверное, пользуются. А где все люди?

– Думаю, на работе.

– А где тут работают?

– На ферме. В поле. Наверное, это всё.

– А школа тут есть?

– Таська, я так далеко не загадывала. И потом, я понятия не имею, есть ли тут школа.

– Только ты могла притащиться жить в такую Тмутаракань, ничего о ней не узнав толком.