Юркино небо

Время бежало быстро и, наконец, наступил день экзаменов. И начался он с проверки физических данных кандидатов. Дошла очередь и до Юры. Подтягивание. Юра настроился на двадцать раз, как было написано в тех нормах, что «достали» ребята, но уже после двенадцатого инструктор сказал достаточно. Отжимание – было написано тридцать раз, его остановили после пятнадцати. И так по всем дисциплинам. Что-то, молча, записывали в свои журналы и вызывали следующих. Много позже он выяснил, что те нормативы, что кто-то «достал», была чья-то шутка, но это было позже, а сейчас… После бега на шестьдесят метров Юра не выдержал и спросил:

– Товарищ инструктор, разрешите обратиться.

– Обращайтесь…

– Кандидат Сергеев. Почему всё молча, никто ничего не говорит? Как понять, годен, не годен?

– Результаты будут оглашены на общем построении по окончании экзамена. Это делается для того, чтобы не давать никому лишних надежд. И будь готов расстаться со своими приятелями.

Юру бросило в жар, сначала он почувствовал лёгкое головокружение, а затем, словно, земля ушла из-под ног. Слова прозвучали так, будто бы его уже отчислили, так и не приняв. Хорошо это было последнее испытание. Мышцы вдруг стали ватнымии не желали слушаться. Юра собрал волю в кулак и сбросил с себя это непонятное ощущение беспомощности. Присоединился к группе, погружённый в отчаянный умственный диалог с самим собой.

Наконец объявили общий сбор. Юра занял своё место в строю с твёердым убеждением, что не покинет училище, даже если его решат отчислить. Он найдет способ уговорить. Он пересдаст нормативы, чего бы это ему не стоило. Но когда он приметил, въехавший в расположение училища грузовик в сопровождении офицера и двух солдат, ему вдруг вспомнились наущения отца – не бегать, ни от наказания, ни от награды, а с достоинством принимать то, что заслужил и, как ни странно, волнение его покинуло. Он уверенно выпрямился и расправил плечи в полной готовности принять свою судьбу.

Наконец, после достаточно продолжительного совещания инструкторов майор Кречетов вышел на центр п-образного построения с журналом в руках. Тишина повисла над плацом.

– Товарищи кандидаты, по итогам первого отборочного экзамена будут отчислены следующие лица… Я зачитаю список. Каждый, кто услышит свою фамилию, должен выйти из строя, отправиться в казарму за своими вещами и направиться к воротам к стоящему там грузовику. Те, кого не назовут, будут стоять, и ждать дальнейших указаний.

Юра напряжённо ожидал начала списка на букву С…

– Сгоев, на выход, Сёмушкин, на выход, Сырников, на выход, Таращенко, на выход…

– «Что?» – Подумал Юра, – «Всё? Я прошёл? Сергеев – не назвали!» – И опять его захлестнуло волнение, теперь, правда, радостное, но он снова взял себя в руки.

– «Сдержанность и расчёт» – он констатировал для себя в уме, – «Я буду лётчиком. Буду!»

Чуть более трети кандидатов была сразу отсеяна, но училищу требовались не только физически крепкие и выносливые, а также и грамотные. Оставшихся построили в колонну по четыре и нестроевым шагом повели в учебный корпус. Математика, физика, география, русский язык. Всё по полной программе и без подготовки. Экзамены закончились затемно. Объявили отбой и на утро общий сбор с оглашением результатов. Юра в эту ночь уснуть не смог. Как ему показалось, в казарме вообще никто не спал. Все обсуждали экзамены, вспоминали вопросы, и кто как ответил.

Наутро построение и опять та же процедура. Фамилии и на выход. На сей раз, Юра услышал и свою. Сделал шаг из строя и пошёл в казарму, обречённо опустив голову. Он даже не заметил, что на сей раз, как-то больше было офицеров на территории училища, которые пристально наблюдали за отправленными в казарму кандидатами. В голове гудело, пульсировало и скакало галопом, мысли путались, то наслаиваясь друг на друга, то разлетаясь в стороны. И только голос его отца, спокойный и рассудительный, перекрывал весь этот хаос, не давая «потеряться» в пространстве:

– «Принимай с достоинством и награды, и наказания»…

Он и вывел из морока. Юра зашёл в казарму и забрал свои вещи, повторяя про себя лишь одну фразу:

– «Значит, так надо»!

Вещей, собственно, было: зубная щетка, кепка, да вещмешок пустой. Пришёл к воротам, а там, рядом с грузовиками майор Кречетов собственной персоной, да дежурный с журналом стоит.

– Фамилия, имя?

– Сергеев Юра.

– Первая машина, запрыгивай.

Юра в смурном настроении прошёл мимо майора и, закинув вещмешок в кузов, уже собрался было сам залезть, был остановлен майором:

– Что приуныл, Сергеев? – спросил Кречетов.

– Не взяли же…

– Кто тебе сказал?

– Так отправляют же из училища …

– А кто тебе сказал, что лётное училище тут? Ты принят в школу военных пилотов.

– Правда! – радостно вскрикнул Юра и, не в силах совладать со своими эмоциями, обнял майора.

– Курсант Сергеев, – напуская строгость сквозь улыбку, сказал майор, – отставить.

Юра отпустил майора, сделал шаг назад, оправил одежду, выпрямился по стойке смирно, и также не в силах убрать счастливую улыбку с лица произнёс:

– Есть, отставить, товарищ майор.

– В машину марш!

– Есть! – И Юра будто бы вспорхнул в кузов.

Сидящие в кузове вчерашние кандидаты всё слышали и прекрасно поняли, что произошло. Они также были уверены, что их отчисляют. Радости не было предела, и в самом центре всего этого веселья был он – Юра Сергеев – самый счастливый человек на свете. Он уже твёрдо знал, он будет лётчиком!

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – спросил из кузова кудрявый рыжеволосый парень, опершись на борт грузовика.

– Разрешаю, курсант Астафьев.

– Вы сказали – в школу… Мы же, вроде в училище поступали?

– Это одно и тоже.

– А где она находится, куда нас повезут? – встрял с вопросом Юра.

– Курсант Сергеев, Вы хоть и не под присягой пока, но уже привыкайте обращаться по форме. Берите пример с курсанта Астафьева.

– Виноват, – вытянулся по стойке смирно Юра.

– Отвечаю на вопрос. В Толмачёво.

***

С чего начинается армия? Пожалуй, с бани. Всю старую одежду в вещмешок, туда же записку с именем хозяина, шайка, лыковая вехотка, кусок хозяйственного мыла, и вперёд, мыться.

После бани курсантам выдали новое бельё, одежду военного образца, сапоги и на постриг, то есть стричься, согласно уставу. А будущее уже виделось радужным и праздничным. Хотелось в небо, за штурвал истребителя, под рёв мощного двигателя пронзать облака!

Это в будущем, а пока – учёба. Первым делом, курс молодого бойца, зубрёжка наизусть устава и, наконец, принятие присяги! День торжественный и знаковый для каждого, кто выбрал путь служения Родине, для кого долг и честь – не пустые слова, произносимые по поводу и без. А ещё, присяга – это момент необычайного единения воинского братства, чувства локтя, ответственности не только за судьбу Родины, но и судьбы твоих товарищей, стоящих рядом в одном строю. И от этого Юру наполняла гордость. Единственное, что его сейчас тяготило, так это то, что не смогли приехать его родные, и разделить с ним всю торжественность этого момента. Увы, не всё ожидания сбываются.

Новоиспеченных курсантов распределили по группам, взводам и отделениям. Результат распределения вывесили на доске объявлений в коридоре их казармы. Ребята шумной толпой сгрудились вокруг стенда в надежде как можно скорей найти свою фамилию.

– Юрка, Юрка! Тебя куда? – Спросил Костя.

– Не понял. Группа «АР», – ответил Юра.

– И меня туда же. А что это? Знаешь?

– Понятия не имею. Вот «АДД» – авиация дальнего действия, вот «ИА» – истребительная авиация.

Под загадочной аббревиатурой «АР» значилась экспериментальная группа авиаразведки. Забегая немного вперёд, надо пояснить, что с экспериментом у училища, или у тех, кто его задумывал, ничего не вышло. Группа изучала теорию в течение года, а вот до практики так и не добралась. К сожалению, соответствующее оборудование на самолёты училища так и не поступило, хотя неоднократно вышестоящему начальству подавались рапорты. Поэтому летали курсанты группы «АР» с инструкторами других групп и изучали одновременно премудрости и бомбардировки и истребителей.