Верни мне сердце

На следующем фото была запечатлена счастливая пара. Черноволосый парень безмятежно улыбался, в глазах лучилась нежность. Он влюбленно смотрел на девушку, чьи белесые волосы торчали в разные стороны, а голубые глаза искрили наигранной злостью. В то утро я так не хотела просыпаться, а Руслан, не слушая протестов, вытащил меня из постели и вывел на балкон, чтобы показать первый снег. А там, между прочим, оказалось холодно, я была сонная и лохматая, а он фотографировал! Но я недолго злилась на любимого, я вообще не могла на него долго злиться.

От воспоминаний в груди снова возникла боль, а на глаза навернулись слезы.

– Скажи, ваш план возник до того, как ты познакомилась с Русланом, или после? – неожиданный вопрос, который раздался за спиной, заставил меня вздрогнуть и быстрым жестом вытереть слезы.

– О чем вы? – спросила, не понимая, что он имеет в виду.

Я обернулась и посмотрела на брата Руслана, который возвышался сейчас надо мной. Поначалу я еще пыталась вспомнить, как его зовут (ведь точно знаю, что в письме, что оставил Руслан, было написано имя этого мужчины), но, так и не сообразив, плюнула на это дело.

– Я спрашиваю, в какой именно момент в твоей голове возник план убить моего брата ради своей выгоды? – проговорил он жестоко, чем поверг меня в шок.

Сама не поняла, как смогла это сделать. Но всего секунда – и по комнате разнесся звон пощечины. Возможно, дело было в том, что я разозлилась, из–за того что мужчина подумал, что я могла причинить боль, а тем более убить Руслана! Но когда до меня дошло, что я сделала, с испугом прижала руки к груди, наблюдая, как во взгляде мужчины просыпается ярость.

Всего один стремительный шаг, я не успела отстраниться, и вот он уже схватил меня за волосы, заставляя вскрикнуть от боли и ужаса. На глаза навернулись слезы, хотелось кричать, но я боялась.

Приблизив мое лицо к своему, смотря с яростью и ненавистью, он прорычал:

– Никогда, слышишь, никогда не смей этого повторять!

Глава 4

После чего, отстранившись, продолжая удерживать меня за волосы, прошел к креслу. От боли и страха по лицу катились слезы. Хотелось сбежать из квартиры и от этого мужчины как можно дальше, а еще больше хотелось, чтобы он отпустил, перестав доставлять жуткую боль. И будто услышав эти мысли, он разжал пальцы, но лишь для того, чтобы толкнуть меня в кресло. Упав, я сжалась от страха и зажмурила глаза, когда он наклонился и потянул руки.

Не знаю, чего я ожидала, но не того, что последовало дальше.

Сорвав с плеча сумочку, он высыпал ее содержимое на столик. Я шокировано смотрела на то, как мужчина стремительно раскидывает мои вещи, что–то разыскивая. А когда он нашел то, что искал, я дернулась в попытке отобрать телефон.

Понятия не имею, что он задумал, но понятно, что ничего хорошего. Я даже на мгновение позабыла о страхе, ринувшись к мужчине, чтобы отобрать свою вещь. Но почти сразу же снова оказалась сидящей в кресле, бесцеремонно брошенная туда сильной рукой, а при попытке подняться, получила пощечину.

Боль обожгла щеку, заставляя затихнуть и вспомнить, кто передо мной стоит.

– Сидеть! – рявкнул он так, словно говорил не мне, человеку, а надоедливой шавке.

Слезы с новой силой полились из глаз. Я боялась шевельнуться, что–то сказать или сделать. Могла только смотреть на то, как незнакомый мне мужчина что–то выискивает в телефоне.

Через пару минут он протянул аппарат.

– Скажешь матери, что уезжаешь в другой город на практику, – бездушно проговорил он, сверля меня ледяным взглядом.

После этих слов, я, сильнее вжавшись в спинку кресла, отрицательно покачала головой. Что? Какой другой город? Какая практика? Я не хочу никуда ехать!

– Я сказал, звони! – рыкнул разозлено мужчина.

Но я лишь снова отрицательно покачала головой.

– Что ж, – усмехнулся он как–то зловеще. – Тогда придется отправить к ней Николая, чтобы тот передал это послание. Но, думаю, она не так поймет, когда в дверном проеме появится Николай.

И гадко улыбнулся, когда я вырвала из его рук мобильник.

С каким–то остервенением я вытерла слезы и нажала на кнопку вызова. Звонить маме и повторять слова мужчины мне не очень–то хотелось. Да что там! Я вообще ни под каким видом не желала этого делать! Но от мысли, что к нам в дом заявится громила Николай, все внутри передергивалось от ужаса.

– И давай без глупостей. Если, конечно, мама тебе дорога, – сказал он, с неким больным удовольствием следя за тем, как из моих глаз снова потекли слезы.

Разговор с мамой вышел немного скомканным и недолгим. Мужчина не позволил пообщаться нормально, включив громкую связь. Он внимательно слушал наш диалог и на каждый мамин вопрос то кивал, то мотал головой, давая понять, как стоит отвечать.

Мама была удивлена, даже шокирована новостью о моем поспешном отъезде. Но убедив, что все нормально и что такой шанс нельзя упускать, мне удалось ее успокоить. А после, попрощавшись и пообещав звонить как можно чаще, я отключилась.

– Что теперь? – спросила безэмоционально у мужчины, когда тот вырвал из моих рук телефон.

– Теперь мы отправимся в другой город, – ответил он как ни в чем не бывало, пряча во внутреннем кармане пиджака мои документы.

Я внимательно следила за каждым его движением, с ужасом понимая, что теперь никуда не денусь. Он забрал все!

– Для чего я вам? Что вы теперь со мной сделаете? – спросила тихо, в то время как хотелось кричать, молить о том, чтобы отпустил. Но я не тешила себя иллюзиями, понимая, что этого не будет. А бросаться с кулаками на мужчину в два, а то и в три раза сильнее глупо. Но мне все же хотелось быть хоть немного в курсе того, что меня теперь ожидает.

– Понятия не имею, – беспечно ответил он, вызвав удивление.

Встретившись с моим удивленным взглядом, мужчина вздохнул и присел на корточки, смотря мне в глаза, и как–то утомленно, даже скучающе проговорил:

– Понимаешь, мне было бы легче тебя убить и прикопать где–нибудь за городом, чтобы никто и никогда не нашел тело, – выдохнул он устало, видя, как я попыталась слиться со спинкой кресла. – Но, если я так поступлю, получится, что брат напрасно покончил с собой.

Поднявшись, он прошел в спальню, а через минуту вернулся со спортивной сумкой.

– И пока я не придумаю, что с тобой делать, будешь круглосуточно находиться рядом и выполнять любые приказы, – закончил он и направился к выходу.

Казалось, что сегодня меня удивить больше нечем. Новость же о том, что теперь я буду рабыней этого мужика, не только удивила, но и разозлила.

– То есть, вы хотите сказать, что я теперь буду вашей рабыней? – возмущенно воскликнула я.

– Ну, если хочешь, можешь считать себя таковой, – раздался ответ из коридора.

– Что? – задохнулась я от возмущения, вскакивая с кресла.

– А что тебя так удивляет? – вошел он обратно в комнату. – Или у тебя есть другие предложения, как с тобой поступить? С тебя и взять–то нечего! – выплюнул он, подходя ближе. – Денег у тебя нет, мать едва вас тянет. А что еще ты можешь предложить? Себя? Не смеши! – брезгливо сказал и, схватив меня за предплечье, повел к выходу. – Хватит разговоров, мы опаздываем!

А дальше грубо запихнул меня в автомобиль и сел рядом. Дорога до аэропорта прошла мимо моего сознания. Я все пыталась понять, что произошло сегодня, и каким образом я превратилась из свободной девушки, которая толком не успела окончить университет, в ручную зверушку богатого отморозка, который мнит себя царем.

В аэропорту из машины к самолету меня под ручку провожал Николай. Наверно, это была такого рода страховка, чтобы я не вздумала убегать или звать на помощь. Сам же мужчина шел немного впереди. Встречающийся на нашем пути персонал чуть ли не в ноги ему кланялся. И, глядя на это, я всего на мгновение задалась вопросом; кем является этот монстр? Предположений насчет этого у меня не было, а спросить не у кого.

Через полчаса мы сидели в самолете. Меня предупредили, что полет будет долгим, и я могу пока отдохнуть. То есть как «предупредили», этот изувер в приказном порядке сказал, чтобы я отдохнула. Сам же, приняв из рук стюардессы бокал с янтарной жидкостью, принялся изучать какие–то бумаги, которые ему подсунул мужчина в строгом черном костюме. Тот уже сидел в самолете, когда мы поднялись на борт. И стоило только мужчине увидеть брата Руслана, как он кинулся к нему со словами: «Адриан Альфредович!»