Страница 68 из 83
А послушать и оценить в муравейнике штабной лихорадки, известному аналитику было что. В армии Ичкерии он состоял не первый год, потому и заметный прогресс в организации и управлении войсками не мог ускользнуть от проницательного уроженца Аджарии. Одетые в новенькую форму натовского образца сотрудники штаба не мельтешили, не производили лишних телодвижений и не сотрясали понапрасну воздух бестолковым словоблудием. Окрестить лихорадкой происходящее в необъятной палатке, возможно было только после первого, мимолетного и самого поверхностного взгляда. Четко принимая доклады посыльных от полевых командиров — каждый в своем направлении, штабисты тут же обрабатывали поступавшую информацию и воссоздавали на огромной карте завораживающую воображение картину. «Дирижировавший» действом на этой карте руководитель операции изредка отдавал лаконичные приказы, корректирующие чьи-то маршруты. Указание моментально передавалось в эфир, либо диктовалось устно тем же посыльным и в скорости возвращалось в виде доклада об исполнении. А еще спустя несколько секунд сие изменение обретало окончательную полноценность в виде переместившихся на зеленовато-коричневой бумаге значков или фишек. Зачастую процветающими в русских штабах и соединениях сумбуром, расхлябьем, самодурством больших чинов здесь не пахло и в помине…
Азимов удовлетворенно вздохнул, пожалел, что рядом нет его любимой Кеды, и подумал: «Ситуация на воображаемой шахматной доске доведена мной до абсолютного преимущества над соперником. Продумано все, вплоть до самых несущественных элементов. И все это должно выступить, сыграть на нашей стороне. Даже погода… Лишь бы не встряла какая-нибудь неучтенная, случайная мелочь, способная перечеркнуть все усилия. Не люблю я цугцвангов… Ненавижу, когда нет в арсенале полезных ходов! Не для того я полгода не спал ночей и мечтал об этом славном дне!»
— Все подразделения, отряды и бригады в сборе. Все готово. Через пятнадцать минут можем начинать, — наконец, произнес в абсолютной тишине один из бригадных генералов.
Другой, чином, должно быть, повыше, оторвав взгляд от хорошо освещенной карты, посмотрел на часы, кивнул и отвечал:
— Помолимся, братья-мусульмане. До назначенных четырнадцати часов осталось время для молитвы…
Теперь бразды правления на пятнадцать быстротечных минут перешли к имаму. Тот высоко заголосил, призывая всех свершить духовный обряд общения с Богом. Чеченцы послушно и едиными, слаженными движениями встали на колени, склонили тела…
Когда молитва стихла, руководитель операции поднялся и, стал кого-то искать среди присутствующих. Отыскав, улыбнулся и сказал довольным, громким голосом:
— Я хочу, чтобы команду о начале операции озвучил тот, кто занимался кропотливой разработкой нашего великого Возмездия в течение полугода. Дорогой Рустам! Прошу!..
Чеченский генерал подошел к узкому столу с нагромождением всевозможной аппаратуры. Радист подал ему микрофон от рации, настроенной на заранее определенную частоту.
Азимов же встал с низенького табурета, на котором пришлось провести без малого три часа и, ощущая на себе десятки взглядов, нерешительно топтался на месте. Идти к столу радиста он отчего-то не торопился…
— Ну что же ты, Рустам?! — с радостным нетерпением вскричал начальник Главного штаба.
— Я благодарен вам за оказанную честь, — начал Азимов сообразно горским законам. Продолжил, однако, по-европейски дипломатично и решительно: — Но позвольте уж мне оставаться тем, кто я есть — аналитиком и теоретиком. Отдавать приказы — дело командиров и практиков.
Сановные кавказцы зашумели. Кому-то ответ показался вызывающим, а кому-то пришелся по душе. Но молодой абхазец знал цену своему авторитету, потому и оставался непоколебимым…
— Хорошо, Рустам, — быстро утихомирил шум в палатке начштаба. — Пожалуй и здесь ты прав — каждый должен заниматься своими обязанностями.
Статный чеченец с черной, как смоль бородой, поднес к устам микрофон, секунду помедлил, с наслаждением оглядывая притихших в торжественный миг соплеменников и, утопив кнопку, рявкнул:
— Начали! И да поможет нам Аллах!* *
Глава шестая
/Военно-Грузинская Дорога — район села Верхний Ларс/
Итак, славная буффонада в селе Ольгети завершилась. У разведчиков не оставалось времени спрятать трупы трех чеченцев, замаскировать следы короткой схватки недалеко от обочины. Потому уже через минуту «десятка» резво неслась по грунтовке на запад — к Северной Осетии. За рулем сидел сам Яровой, рядом, держа наготове винтовку, молчал Ниязов. Сзади, не нарушая напряженной тишины в салоне, в унисон покачивались Берг с Чиркейновым.
Машина быстро проскочила по главной изломанной улице села, миновала пустырь, где не стихала торговая толчея, прошелестела покрышками по мосту, о котором утром докладывал Павел. Майор хотел как можно скорее попасть в район Верхнего Ларса, притулившегося к западной обочине Военно-Грузинской дороги. Конечно, услышанное от умирающего боевика признание отнюдь не гарантировало и давало повода быть уверенным в получении стопроцентного доказательства прорыва банд именно по этой сквозной магистрали. Однако других вариантов в голове офицера «Шторма» все одно не складывалось.
Впереди показалось большое селение Джайрах, за ним начиналось добротное асфальтовое шоссе. Но и на въезде в это селение, и на его выезде, а тем более на асфальтовой трассе могли находиться посты местной милиции. И опять, памятуя о драгоценном времени, что будет определенно потеряно при любом столкновении с силовиками, Константин дождался первого поворота налево и крутанул туда руль, не доезжая до Джайраха метров пятисот. Едва наезженный проселок недолго пропетлял на юго-запад и окончательно потерялся — исчез в заснеженных долинах…
Вскоре четверка разведчиков, оставив безнадежно застрявшую легковушку под одиноко стоявшим средь голого поля деревцем и, срезая приличный угол, продолжала путь пешим порядком. Последние четыре-пять километров им предстояло преодолеть по пересеченной, лесистой местности. Через полчаса они покинули Ингушетию, ступили на территорию Северной Осетии — до спокойно текущего вдоль Военно-Грузинской Дороги Терека, оставалось пройти совсем немного…