Не мой вариант

– У нее распухла лодыжка! – лает Девон, и я скашиваю глаза на страшный желтый кровоподтек у себя на правой ноге.

Спасатель смотрит туда же. Я морщусь.

– Я так торопилась к Миртл, что свалилась с лестницы. Мне не больно, просто растяжение…

– Выбежала бы вместе с ней, вместо того чтобы… – Девон запускает себе в волосы пятерню. Видно, как он взволнован. Он раз сто повторил одно и то же с тех пор, как меня схватил.

Спасатель оглядывается и просит его отойти на несколько шагов. Он подчиняется с тяжелым вздохом.

Я перестаю на него смотреть и прижимаю ладонь к груди. Сердцебиение никак не стихает, с этой стороны не исключен взрыв.

Ощупав мою лодыжку, спасатель выпрямляется и говорит то, что я и так знаю: что все в порядке, достаточно приложить лед – и я побегу, как новенькая. Она обходится со мной ласково, учитывая, что я не позволяла ей меня осмотреть, пока я не поговорю со своей лучшей подругой. «Миртл в порядке», – твердила я себе. Прежде чем укатить в «Скорой», та потрепала меня по щеке и уверила, что всего лишь подвернула на нижней ступеньке крыльца колено. От беспокойства у меня крутит живот. Она такая хрупкая! А тут еще кошка Джона, спрыгнувшая с его рук и удравшая, как только он выбежал из дома. Мы ее найдем, чего бы это ни стоило!

Джон уехал в «Скорой» вместе с Миртл, весь серый, с прижатой к лицу кислородной маской. Добро пожаловать к нашему огоньку, новичок!

Раздается скулеж. Я глажу йорка, оставленного на мое попечение.

– Все хорошо, Пуки, детка! Твоя мама легко отделалась.

– Дай хоть псину подержать! – не выдерживает Девон, подскакивая ко мне. Видя, что он более-менее успокоился, спасатель кивает, и он с ее разрешения берет дрожащее животное. Я хмурюсь, боясь, как бы Пуки его не цапнула, но она, раз глянув на Девона, прячет нос в сгибе его локтя. Я сдаюсь: он неотразим для всего женского пола.

Вопросительно взглянув на меня (мол, не скрываю ли я других телесных повреждений), Девон направляется к группе пожарных, не обращая внимания на уже натянутую кем-то желтую ленту. Вклинивается в их разговор и начинает задавать вопросы. Они, похоже, не против. Если ты знаменитость, значит, умеешь расположить к себе других.

Я ловлю обрывки их беседы. Пожар начался на цокольном этаже, там и был локализован. Здание сильно пострадало. На место выехал пожарный маршал. Вылетевшие окна и пострадавшие двери заколотят, чтобы в дом не проникли злоумышленники. Раз дом огорожен, мы должны получить разрешение, чтобы попасть внутрь. Я поднимаю глаза на окна четвертого этажа. Не пострадали ли от воды мои вещи? Уж точно провоняли дымом. Хотя бы дождь перестал лить, теперь можно насладиться ночной прохладой.

Черт!

Я… Где моя голова? Как я могла забыть главное?

Он меня поцеловал.

Я прикасаюсь к губам. Мой первый поцелуй в губы! Твердый, быстрый, нисколько не ласковый. Без языка и без слюны. Я слегка разочарована.

– Он твой бойфренд? – спрашивает женщина-спасатель, с улыбкой указывая кивком на Девона. – Хорош, горяч! Каков темперамент! Кажется, это Девон Уолш?

– Мы друзья.

У нее взлетают брови.

– Его чуть не арестовали за попытки попасть в горящий дом, спасать вас. По ходу, он не скупился на ругательства. – Она смеется.

Я жмурюсь от угрызений совести.

– Есть пострадавшие?

Она хлопает меня по руке, как будто видит насквозь.

– Наши парни – профессионалы. Это еще что, мы видали кое-что гораздо хуже. Пожар застал вас на четвертом этаже?

Я утвердительно киваю.

– Вы спустились еще до того, как они проникли внутрь и приступили к поискам. Но вы не беспокойтесь, пожарные знают свое дело.

Мне от ее слов не легче. Девон… У меня дрожат ресницы. Если бы ему удалось преодолеть заслон и начать меня искать… При мысли о полном дыма втором этаже мне становится нехорошо. Я закрываю дрожащими ладонями лицо.

Она возвращается к своим обязанностям, и ко мне торопится Девон, прижимающий к себе Пуки. Гладиатор с крохотной собачкой должен вызывать смех, но Девон вовсе не смешон.

– Давай, я ее заберу. – Я встаю, заставляя себя не шататься.

У него кривится лицо, на скулах играют желваки.

Я хромаю ему навстречу; пострадавшая лодыжка не очень меня беспокоит, но он все равно кидается ко мне. Он берет меня за руку, мои дрожащие пальцы переплетаются с его – жесткими, уверенными. Теперь в одной руке у него Пуки, в другой я. Он медленно ведет меня к своему «Хаммеру».

– Может, немного подождем? Мало ли что? По крайней мере, я поищу кошку. – Я в отчаянии вспоминаю, что даже не знаю имени сбежавшего животного. – Не отвезешь меня в больницу? Миртл там одна, мне нужно позвонить ее дочери в Нью-Йорк и в страховую компанию.

– Сейчас два часа ночи. Кошка вернется сама, твоя подружка жива-здорова, а вот ты босая и нетвердо стоишь на ногах. Отвезу-ка я тебя домой.

У меня нет дома.

Он отпирает черный «Хаммер», распахивает переднюю правую дверцу и жестом приглашает меня сесть.

У меня вздымается грудь.

– Миртл…

– Полезай в машину, Жизель, иначе я не знаю, что сделаю…

Поцелуешь меня?

Покусишься на мою целостность?

Куда там! Только и знает, что злиться!

– Что тебе понадобилось у меня дома среди ночи?

– Лезь в машину!

– Слушаюсь. – Я с пыхтением заползаю на широкое черное сиденье, вдыхаю запах дорогой кожи и сексуальной мужественности.

Он с удивительной аккуратностью устраивает Пуки на полу сзади, потом возится в багажнике. Оказывается, он искал толстовку, чтобы закутать в нее собачку – так она не будет кататься по салону.

Он садится за руль, включает зажигание. Я жду, чтобы он тронулся с места, но этого не происходит. Он вцепился в баранку побелевшими пальцами и ерзает на сиденье.

Мои нервы сдают, я больше не могу разыгрывать равнодушие.

– Девон, я согласна, не надо было мне возвращаться в горящий дом, но я разбираюсь в пожарах: мой этаж был несильно задымлен, и я знала про пожарную лестницу. Все было под контролем, я отвела себе меньше минуты…

– Огонь – непредсказуемая стихия, Жизель. – Его лицо искажает судорога, он смотрит прямо перед собой. Почему не на меня? – Без ожерелья тебе не жить?

– Оно бабушкино, это память. – Я трогаю ногой свой рюкзак – наверное, он положил его в машину, прежде чем усадить сюда меня. – По крайней мере, я спасла свой труд…

– Ноутбук можно заменить другим. А вот ТВОЮ ЖИЗНЬ ничем не заменишь. – Он прижимается затылком к подголовнику и наконец смотрит на меня. В его волнующе зеленых глазах угадывается с трудом сдерживаемая тревога.

– Прости, – пищу я чуть погодя, пытаясь встретиться с ним взглядом. – Ты прав. Мной управлял инстинкт. Все происходило так быстро, что не хватило времени поразмыслить… – У меня перехватывает дыхание, внутренности скручивает узлом от страха, даже горло саднит – так действует воспоминание о моем опасном выборе. Я часто моргаю, сжимаю и разжимаю пальцы, стискиваю коленями ладони.

У него испуганный вид.

– Перестань, Жизель, только твоих слез не хватало! Я… Меня не пускали внутрь, я готов был их всех поубивать! – Он так сжимает руль, что того и гляди раздавит.

Меня мучает совесть при мысли, как я его напугала. Он был рядом, но никак не мог мне помочь; если бы со мной стряслась беда, сообщать об этом моей маме и Елене пришлось бы ему. По щекам бегут слезы, я торопливо их смахиваю.

– Иди ко мне, детка. – Он тянется ко мне, заключает меня в объятия, гладит по спине. Между нами бежит ток высокого напряжения, я вся покрываюсь мурашками. Это заметно только мне, Девон – просто добряк.

Я бодаю лбом его грудь, вдыхаю его головокружительный запах – так пахнет море, солнце.

– Ты рвался внутрь. Если бы с тобой что-то случилось, я бы умерла. – Теперь я прикладываю к его груди ухо, слушая его ускорившееся сердцебиение. У профессиональных спортсменов оно обычно умеренное, не выше шестидесяти ударов в минуту, но сейчас я слышу совсем другой ритм. Я вздыхаю. Он еще не успокоился. Чтобы ему помочь, я смыкаю руки у него на пояснице.