Жили-были…

Крыша дома сначала была соломенной, а потом её заменили на железную. Русскую печку оставили от старого дома, стены строили вокруг неё. А в новой горнице дополнительно сложили печку-шведку на две конфорки, Теперь и в зимнее время в горнице тоже жили. В ней находились родители с нами, детьми, а в основной избе – дедушка с бабушкой. Но это всё относительно, потому что и мы с братом часто спали на русской печке, а то и на полатях…

Василий Иванович человек был набожный, но в церковь ходил очень редко, только по очень большим праздникам, да и то не каждый год, и очень не любил попов. Даже по самым большим праздникам, на Пасху или Рождество, в дом их не пускал, да они и сами его дом обходили стороной. Так было во Львово, так было и в Красном Кусте. Он говорил, что, мол, моему Богу денег не надо. И все домашние терпели это. Ну, кто же мог слово сказать? Хозяин, всё-таки, как-никак!

Был ли он молокан, не знаю. Хотя во Львово молокан было много. Молокане – это приблизительно баптистская секта, основными книгами которой являются, в безусловном следовании им, Ветхий и Новый Заветы, объединённые в Библию. Апостол Павел как-то сказал о Библии, что это млечное питание для верующих. Поэтому и секта стала называть себя молоканами. Говорят, что такое название секта получила за то, что во время поста её члены пьют молоко. Не думаю, что это так, что из-за этого. Скорее, что молоко они пьют, потому что раньше прозвали себя молоканами.

У нас в семье существовала такая история про молокан. Рассказывал очевидец:

– Захожу постом я к таким-то (к молоканам), а они обедают, молоко пьют. У меня на голове аж волосы прямо дыбом встали!

Кстати, секту молокан организовал во второй половине XVIII в. Семён Матвеевич Уклеин (крестьянин-портной), житель Борисоглебского уезда Тамбовской губернии, что совершенно рядом с местами, где проживали наши предки, некоторые из них были и из Борисоглебского уезда. Вообще Тамбовская епархия признаётся родиной и колыбелью молоканства. Семён Уклеин был ярый поборник молоканства. Он часто ходил по деревням своего округа с проповедями, дошёл и до Тамбова, где на центральной площади открыто проповедовал молоканство. За это проповедника арестовали, но после его притворного раскаяния выпустили.

Вообще эта христианская секта вышла из секты духоборов, основанной во второй половине XXVIII в. жителем с. Горелое Воронежской губернии Ларионом Побирахиным. Больше всего этому были подвержены крестьяне Воронежской, Тамбовской и Екатериновславской губерний, а также и небольшая группа крестьян Слободской Украины. Духоборство было основано из двух протестантских направлений – хлыстовства и секты квакеров.

Основной посыл духоборчества основывался на борьбе духовной и плотской (духовная – последователи Авеля, а плотская – последователи Каина). При этом себя они относили к последователям Авеля, к истинным людям, а к последователям Каина они относили власти, судей, богачей, неправедных людей. Кроме только бракосочетания, никакие другие обряды ими не признаются. Своего руководителя секты духоборы считали Христом во плоти. Имелся у них и совет старейшин. А следующего преемника себе этот «Христос во плоти» назначал сам. Для молитвенных собраний они сами придумывали псалмы, их и пели.

Александр I, намереваясь заселить южные места России, разрешил духоборам поселиться в Мелитопольском уезде Таврической губернии на реке Молочная. А в 1841 году они были переселены в Закавказье, в Ахалкалакский уезд. Это место называлось Мокрые горы. В самом конце XIX в. (в 1898-1900 гг.) часть духоборов была выселена в Канаду, где эти общины существуют до сих пор.

Однако перед этим в среде духоборов произошёл раскол, в результате которого выделилась секта молокан, основателем которой стал зять Лариона Побирахина, названный выше Семён Уклеин. Раскол был такой сильный, что они не могли жить вместе в одной деревне, даже стали разбегаться по своим прежним местам жительства. Поэтому, вероятно, и выселили духоборов, как более нежелательную для власти секту, в Канаду.

Основа вероучения молокан состояла (тогда состояла, сейчас – не знаю) в следующем:

– поклонение Богу в духе и истине;

– не признание икон и креста, не совершают и крестного знамения;

– не признание почитания святых;

– абсолютное отрицание церковной иерархии (достаточно одного Иисуса Христа);

– часто постятся полным отказом от пищи;

– отрицают таинство крещения и причастия;

– запрещают клятвы;

– осуждают безбрачие и монашество, считают такие явления грехом и соблазном совершить грех;

– не пьют спиртного, не используют незензурные слова, не едят свинину;

– для совершения бракосочетания не используют таинство венчания, достаточно только родительского благословления;

– безусловное почитание власти, поскольку всякая власть от Бога (вероятно, поэтому к молоканам власть относилась терпимее, чем к духоборам).

Церкви, как таковой, у молокан нет. Для проведения своеобразных богослужений, на которых у них читают только книги Священного Писания, поют псалмы, они собираются в просторной избе (горнице). За столом во время молитвенных собраний мужчины и женщины сидят по разные стороны.

Судя по этим описаниям, Василий Иванович вряд ли был молоканом. В церковь не ходил, но в проруби на Крещение купался, а это у молокан не приветствуется. Когда жили во Львово, то купался в проруби на речке, а в Красном Кусте – на Авиловом пруду. Из молокан, больше всего, происходила его сноха, бабушка Вера. Она как-то говорила немного об этом, но уверенно сказать не могу, что это так.

Духоборцы и молокане – это, пожалуй, самые многочисленные секты христианского направления. Против этих сектантов был организован государственный и церковный «крестовый поход». Сектантов называли предателями русского духа, нечистыми и аморальными. С государственной стороны даже уголовным кодексом люди осуждались за выход из церкви и присоединение к какому-либо другому религиозному сообществу. За это полагалась ссылка в Сибирь или различные сроки тюремного заключения. В 1891 г. состоялось Совещание православных деятелей (под председательством обер-прокурора Синода К.П.Победоносцева), в резолюции которого было записано:

«Быстрый рост сектантства является серьёзной опасностью для государства. Всем сектантам должно быть воспрещено покидать своё местожительство… Паспорта сектантов должны быть помечены особым образом, чтобы их нигде не принимали на работу, ни на жительство, пока жизнь для них в России не станет невыносимою. Дети их должны силой отбираться и воспитываться в православной вере».

В 1912 году священник Введенский опубликовал в журнале (в Санкт-Петербурге) статью, в которой он приводит свои размышления на этот счёт:

«Вместо того, чтобы властной рукой вырвать из среды русского народа враждебные ему иностранные элементы, мы великодушно вели рассуждения на тему, что религия – дело совести»…

Василий Иванович был крупный высокий мужчина. Дети, по росту, пошли не в него, вероятно, в мать, Дарью, и в её родню. И здоровья он был крепкого.

На самом-то деле в Красный Куст переехал со своей семьёй сын Василия Ивановича, Василий Васильевич, мой дедушка. А Василий Иванович так вместе со своим сыном, и к этому времени, единственным, жил в его семье. Вместе с ними жила и незамужняя дочь Василия Ивановича, Василиса. Васёна, так её называли в нашей семье. До преклонных лет Василий Иванович купался в проруби на Крещение, никогда не болел и умер с тридцатью двумя зубами. Любил париться в русской печке. Бани у них не было, да и ни у кого там, в степном районе, не было бань, потому что топить нечем было – дров в степи нет.

Русскую печь протапливали сухим навозом (да и вообще её топили постоянно, даже и в летнее время, для приготовления пищи). После топки, для того, чтобы попариться, печь чисто выметалась, стелилась солома, и парильщик забирался в неё головой вперёд. Прогревался до седьмого пота. Это не только сложно было сделать, но и представить-то невозможно. Ноги, вероятно, не помещались, хотя внутри, под сводом, было сравнительно просторно. Зимой во двор и к колодцу Василий Иванович выходил босиком и в свои девяносто лет. Залезать в печь надо было только головой. Некоторые, кто поменьше ростом, и вылезали из неё тоже головой. Прадедушка был сравнительно рослый, поэтому не мог в печи развернуться, передвигался из печи задом.