Язверь

— А у нас что за клан?

— Мы относимся к другой общности, с акцентом на перемещения. Мы свободны в выборе направлений.

Гера представила, кто из известных людей мог бы стать лемургом с чутьем, а кто — со способностью видеть Транспорт. Получалось, что политики тяготеют к объединениям в группировки, к массовым акциям, люди творческие — к познанию окружающего.

— Как думаешь, в конфликте «физики-лирики» могли отметиться лемурги, или там работали другие законы?

— Я бы не стал копать так глубоко! — отозвался Никита. — В среде лемургов не может быть такого конфликта. Мы сделаны из единого теста, хотя и разного качества. Да и «качество» — не слишком верное слово. Лучше подходит — разного дарования. Некоторые лемурги с чутьем считают ущербными нас: зачем путешествовать, когда то же самое можно увидеть на экране компьютера. И гораздо больше узнать с помощью интернета.

Никита рассказал Гере про Транспорт. Он обнаружил свой первый туннель в те времена, когда лемурги только начали появляться, угодив под удар нового вируса. В тот день не работал лифт, и Никита спускался пешком по лестнице. На шестом этаже в мусоропроводе появился провал, в который Никита неосмотрительно сунул голову. Через секунду он оказался на платформе метро Маяковская.

— До сих пор испытываю нежные чувства к нашему мусоропроводу. Знаешь, сколько денег я сэкономил?

Транспорт способен переносить лемургов в любую точку, на противоположную сторону «кротовой норы». Так Ник впервые побывал в Ангермюндэ — небольшом городке Восточной Германии, из которого пешком дошел до Берлина. Позже он оказался на Фиджи, где с удовольствием отдохнул. Через неделю катался на снегоходах в Норвегии, а в следующем месяце летал на параплане вдоль Бермудского пляжа. И в каждом случае он путешествовал в одиночку, без компаньона. Гера спросила Никиту, как он общался с местными жителями, на что он кратко ответил: «Легко!».

Сейчас Никите известно двести шестнадцать туннелей. На изучение каждого у него уходило немногим меньше недели. За это время он успевал обойти местность по радиусу и обнаружить поблизости другую «нору».

Мир лемургов требовал решительного освоения.

Глупо отказаться от путешествий на Транспорте. Такая «шенгенская виза» — настоящий подарок, и не каждому повезло ее получить.

— Зачем ты меня преследовал? — сощурилась Гера.

— Животный рефлекс. Каждому лемургу полагается самка.

— Я твоя самка?

— Ты против?

Она не была против. Само собой получилось, что на двадцать восьмом году жизни она оказалась самкой лемурга. Этот день закончится, и они, наверное, пойдут «вить гнездо» — или как там у лемургов называется… Заманчиво, но становилось как-то не по себе от мысли, что «вить гнездо» Гере придется не просто с чужим мужчиной, а с человеком, не похожим на окружающих.

— У меня вообще-то был парень.

— У тебя не может быть парня. Объяснить, почему?

— Но если ты мой лемург, значит…

— …мы друзья по несчастью. Как бы я ни относился к тебе, семейная жизнь не для нас. Лемурги не заражают друг друга повторно, иначе запустится необратимый процесс. Это верный путь эволюционировать в скама.

Сладкие мечты о супружестве так и остались мечтами. Только Гера начала привыкать к мысли, что сможет наконец начать семейную жизнь, ее бесцеремонно лишили этой возможности. Вместо этого ее новый роман приобрел странную форму.

Никита, как мог, ее утешал:

— Мы оба — представители редкого вида. Можно сказать, существа из «Красной книги» вселенной. Нам необходимо быть компаньонами.

Последнее слово осталось за Герой:

— Я буду тебе компаньоном. Пусть даже на таких спартанских условиях.

Спустившись из ресторана Останкинской телебашни, они отправились путешествовать.

Ник знал все «кротовые норы» Москвы, но выбрал наиболее близкую, на углу здания Останкинского телецентра.

— Этот Транспорт отправит нас прямиком на Ленгоры. Не бойся. Ощущения необычные, но привыкаешь к ним быстро. Представь, что прыгаешь с парашютом.

Сравнение Ника оказалось удачным. Гравитация в Транспорте работала односторонне — от точки входа к выходу. Это и состояние невесомости, и полет на пределе возможного, и пьянящее чувство восторга.

— Страшно?

— Ерунда, — бодро ответила Гера, когда он поймал ее на лету.

И они шли в новое место.

Его объятия становились все крепче, Гере все больше хотелось «вить гнездо» именно с этим человеком. Но она знала, что лемурги гнезда не вьют. Друзьями в их случае быть безопаснее.

На прощанье Никита ее инструктировал:

— Завтра отправимся в Питер. Знаю лазейку, которая находится в холле одной из высоток. И еще нам понадобится фотоаппарат.

Глава 9. Череп из музея

Воскресным утром Гере пришлось признаться матушке, что она уезжает с экскурсией и что вернется в десятом часу. Мать отреагировала спокойно, посоветовала взять бутерброды. В рюкзаке лежала отцовская книга, и брать на себя лишний вес Гере не хотелось. Она бойко чмокнула мать на прощанье:

— Поем в кафе, не волнуйся!

В приподнятом настроении она добралась на метро до «Сокола», где в центре зала ее ждал гид-лемург.

— Как мы проникнем на охраняемую территорию?

— Не в первый раз.

Гера целиком положилась на Ника, ведь он и раньше проделывал похожие штучки. Для лемурга граница — понятие слишком условное, чтобы обращать внимание на сопутствующие атрибуты.

В их случае атрибутом оказался подслеповатый охранник. Преграду в его лице требовалось обойти с наименьшими для группы потерями.

— Вы меня помните? — Ник помахал поддельным удостоверением. — «Вечерние новости», готовим материал про элитную недвижимость.

— А разрешение есть у вас?

— А как же, — Ник потянулся к карману и даже развернул лист бумаги с печатью, но не дал его в руки. — Да мы ненадолго, отработаем быстро.

— Что это вы зачастили к нам из «Новостей»? Время-то раннее.

Ник очень правдоподобно вздохнул:

— Такой график работы. Материал к обеду должен быть у начальства.

— Сделаем пару снимков с верхнего этажа и уйдем, не волнуйтесь, — Гера предъявила охране продвинутый цифровик с телескопическим объективом.

— Не задерживайтесь. Жильцы не любят чужих!

— Не задержимся, — крикнул Никита из вестибюля.

Через секунду они уже ехали в лифте.

— Старый фокус. Обычно срабатывает.

— Интересно, что скажет охранник, когда увидит нас вечером? Мы поздно вернемся.

— Охрана сменится через полчаса. Мы вернемся другим путем, через зоопарк. Там туннель заканчивается в мужском туалете, по вечерам он пустует.

— А нет ли чего-нибудь менее экстремального?

— Есть другая лазейка, выход из нее находится у 27-го километра МКАД, южнее Восточного Бирюлево.

— Подходит.

— Но она нестабильна. Вместо Москвы запросто можно очутиться в местечке Большие Грязи. В прошлый раз этот Транспорт переместил меня в Кострому. Хорошо, что не в Копенгаген.

Лифт плавно остановился, и на долю секунды Гера почувствовала невесомость. Они вышли из лифта, прошли коридором налево к полированной белой двери. На противоположной стене она увидела Транспорт.

Никита ее подбодрил:

— Не бойся! Пошли?

Гера столько раз прыгала вслед за Никитой, что не должна была волноваться, но в этот день ей было не по себе. То ли из-за разговора с охранником, то ли из-за способа возвращения. Ник не стал дожидаться, прыгнул первым — и сразу же растворился в загадочной сингулярности. Гера переборола сомнения и прыгнула следом.

Мимо нее, словно полотна художников, на предельной скорости проносились здания, улицы, деревья, поля — подробностей в бурном потоке не разобрать. Она, как опытный призрак, без труда пролетала сквозь стены; препятствия внутри Транспорта превращались в туманную дымку, не мешавшую перелету. Или это она больше не состояла из плоти и крови — трансформировалась в бесплотное нечто, чтобы на той стороне Транспорта снова сложиться из окружающих атомов в прежнее подобие себя же самой?