Королевство моста

Лара подняла руку и посчитала на пальцах:

– Скорее всего, меня полностью изолируют от итиканцев и от внешнего мира. Вероятность, что мне позволят вести переписку с отцом, невелика, но даже в таком случае наш код могут взломать. Вы никак не сможете связаться со мной, чтобы получить послание. Я же, в свою очередь, не смогу передать его через местных, поскольку вам не удалось переманить ни одного из его людей. – Она сжала кулак. – Мой побег даже не обсуждается, поскольку он поставит крест на шпионаже. Так как именно прикажете доставлять вам информацию?

– Будь задача легкой, мы бы уже с ней справились. – Серин достал толстый пергамент из сумки. – Только один итиканец ведет переписку с внешним миром, и это сам король Арен.

Лара взяла пергамент с позолоченными краями и тисненым гербом Итиканы в виде арочного моста. Внимательно изучила рукописный текст. Король просил Маридрину выдать за него принцессу в соответствии с условиями Пятнадцатилетнего договора, а также приглашал обсудить новые условия торговли между королевствами.

– Ты хочешь, чтобы я спрятала послание в одном из его писем?

Серин кивнул и передал ей баночку с прозрачной жидкостью – невидимыми чернилами.

– Мы постараемся спровоцировать его на общение, чтобы дать тебе такую возможность, но он не склонен к частой переписке. Поэтому вернемся к коду твоей сестры.

Урок вышел утомительным, а Лара совсем выбилась из сил. Ей потребовалась вся выдержка, чтобы не вздохнуть с облегчением, когда Серин наконец удалился к себе в палатку.

Ее отец встал и зевнул.

– Можно задать вопрос? – спросила Лара, прежде чем он успел выйти.

Сайлас кивнул, и она облизнула губы.

– Ты видел его? Нового короля Итиканы?

– Никто его не видел. При общении с посторонними итиканцы всегда надевают маски. – Он покачал головой. – Но я встречался с ним однажды – много лет назад, когда он был еще ребенком.

Лара подождала, ее шелковая юбка пропиталась потом от влажных ладоней.

– Поговаривают, что он даже беспощаднее своего отца. Суровый мужчина, который не жалеет чужаков. – Отец встретился с ней взглядом, и от нехарактерного сочувствия в его глазах Лару сковало холодом. – У меня есть предчувствие, что он будет жесток к тебе, Лара.

– Меня учили превозмогать боль.

Боль, голод и одиночество. Все, что могло поджидать ее в Итикане. Ее учили оставаться преданной делу вопреки всему.

– Боль бывает разной, и не все ее проявления тебе известны. – Отец взял ее за руку и окинул ладонь изучающим взглядом. – Прежде всего остерегайся их доброты, Лара. Итиканцы невероятно коварны. Их король ничего не отдаст просто так – он всегда берет то, что ему причитается.

Сердце екнуло.

– Наше королевство зажато между Красной пустыней и Бурными морями, и итиканский мост – единственный безопасный путь наружу, – продолжил он. – Пустыня и моря не подчиняются никому, а итиканцы… Они скорее доведут наших подданных до нищеты, голода и краха, чем откроют мост для свободной торговли. – Отец отпустил ее руку. – Мы годами пытались вразумить их. Все перепробовали, чтобы показать, как сильно их жадность вредит невинным жителям наших земель. Но итиканцы – нелюди, Лара. Они демоны в человеческом обличье. Боюсь, скоро ты сама это поймешь.

Лара сжала кулаки, наблюдая, как отец выходит из палатки. Ей хотелось взять оружие и нападать, калечить, убивать!

Не из-за его слов.

Как бы зловеще ни звучало предостережение отца, она слышала его бесчисленное количество раз. Нет, дело было в том, как сгорбились его плечи. В смиренном тоне. В безнадежности, промелькнувшей в глазах. Верные признаки того, что, хоть отец и поставил все на эту уловку, на самом деле он не верил, что Лара преуспеет. Лара ненавидела, когда ее недооценивали, но еще больше она ненавидела, когда причиняли вред дорогим ей людям. А теперь, когда ее сестры освободились от оков, для нее не было ничего важнее Маридрины.

Итикана поплатится за преступления против ее народа, и когда она покончит с королем Ареном, он не просто преклонит колено.

Он истечет кровью.

Спустя еще четыре дня пути на север красные дюны наконец сменились покатыми холмами, поросшими сухими кустами и низкими деревьями, а следом и скалистыми горами, которые пронзали облака. Группа пошла по узким ущельям. Мало-помалу климат менялся; тут и там на бесконечной коричневой грязи появлялись островки зелени, а порой и пестрые цветы. Высохшее русло ручья, по которому они следовали, стало болотистым, еще через несколько часов караван уже плескался в застойной воде, но в остальном местность была абсолютно сухой. Суровой и, казалось бы, непригодной для жизни.

Мужчины, женщины и дети останавливали работу в полях и, прикрывая глаза, наблюдали за их шествием. Все они были худыми, в потрепанной домотканой одежде и соломенных шляпах с широкими полями, которые защищали от неумолимого солнца. Выживали они за счет скудного урожая и тощего скота – иначе никак. В былые времена семьи достаточно зарабатывали на торговле, чтобы покупать мясо и зерно, доставляемые из Эренделла через мост, но затем Итикана повысила налоги и сбор, и все изменилось. Теперь ввезенные товары могли себе позволить только богачи, а простым жителям Маридрины пришлось отказаться от промысла и работать на засушливых полях, чтобы прокормить детей.

«Кое-как прокормить», – исправилась Лара. Ее грудь болезненно сжалась при виде детей, побежавших вдоль караванного пути. Под их рваной одеждой заметно выступали ребра.

– Да благословит Господь его величество! – кричали они. – Да благословит Господь принцессу!

К верблюду Серина подбежали маленькие девочки и вручили Ларе венки из полевых цветов. Сначала она увесила ими плечи, затем седло, когда их стало слишком много.

Серин дал ей мешочек с серебряными монетами, и Лара вложила их в крошечные ладошки, изо всех сил сдерживая дрожь в пальцах. Дети быстро выяснили ее имя, и когда грязный ручей сменился кристальными порогами, бегущими по склонам к морю, они закричали:

– Благослови принцессу Лару! Храни нашу прекрасную принцессу!

Однако от нарастающих возгласов «Благослови Лару, мученицу Маридрины!» у Лары похолодели руки. Эти крики еще долго не давали ей спать после ежедневных уроков с Серином, а когда она все же погружалась в дрему, наполняли разум кошмарами. Снами, в которых ее окружали насмехающиеся демоны, и никакие навыки, никакие хитрости не помогали ей вырваться на свободу. Снами, в которых Маридрина горела в огне.

С каждым днем они были все ближе и ближе к цели.

Когда почва под их ногами стала влажной и богатой на растительность, к каравану присоединился большой отряд солдат. Лару пересадили с верблюда в голубую карету, запряженную белыми лошадьми, сбрую которых украшали те же серебряные монеты, что и жеребца отца. Со стражей прибыла целая свита слуг, чтобы позаботиться обо всех потребностях Лары: отмыть, оттереть и начистить ее до блеска до приезда в столицу Маридрины, Венцию.

Их шепот доносился до нее сквозь стены палатки: что все эти долгие годы ее отец прятал будущую королеву Итиканы в пустыне ради ее же безопасности. Что она заветная дочурка, рожденная от любимой жены, и Сайлас лично выбрал ее, чтобы объединить два королевства в мире и согласии. Что ее грация и обаяние заставят Итикану наделить Маридрину всеми преимуществами союзника, а это, в свою очередь, позволит королевству снова процветать.

Сама мысль о том, что Итикана пойдет на такие большие уступки, была смехотворна. Но Лару ничуть не позабавила наивность служанок, ведь она видела отчаянную надежду в их глазах. Напротив, это только подпитывало ярость, скрываемую за ласковыми улыбками и изящными взмахами руки из окна кареты. Придавало необходимых сил, особенно когда до нее доносился и другой шепот. «Бедная принцесса, она такая нежная, – говорили слуги с грустью в глазах. – Что с ней станет среди этих демонов? Как она переживет их жестокость?»

– Боишься?